В стране слепых - Майкл Флинн

– Ну? – сказал Кеннисон. – Что вы обнаружили? Только не говорите мне, что сумели убить вирус.

– Нет, мистер Кеннисон, пока нет. Но я расшифровал его строение. – В голосе Селкирка едва слышался шотландский акцент: за пять лет жизни в Штатах его речь совсем американизировалась.

– Да? И как же он устроен? – Кеннисон отхлебнул кофе, прислушиваясь к тому, как кофеин начинает оказывать на него бодрящее действие.

Селкирк расчесал пятерней свою бородку соломенного цвета.

– Ну, в головной части у него обычные хакерские фокусы. У «червя», то есть. Хорошо подогнанные друг к другу, если учесть, что они запрятаны в другую программу. Я мог бы разобраться лучше, если бы было побольше времени, но… – Он старательно пожал плечами. – Эта головка лишь позволяет «червю» проникать сквозь обычные защитные блокировки. Он неспецифичен – влезал в каждую систему, которая обращалась к сети. Вероятно, он болтался там не один день, а возможно, и несколько недель, прежде чем заполз в нашу систему. К сегодняшнему дню он, должно быть, проник во все базы данных в стране.

– Но он же не уничтожил их все подряд, – это прозвучало не вопросом, а утверждением.

– Нет. Третий от головы сегмент «червя» представляет собой старый «Джаггернаут». Простая истребительная программа, которую игроки в компьютерные войны написали еще в семидесятые годы. Она перегружается из адреса в адрес, заменяя информацию случайными битами. Насколько мне известно, за пределами университетов ею никто никогда не пользовался, и против нее есть простая защита, например программа «CLONE», если, конечно, вам заранее известно, что ожидается вторжение «Джаггернаута». Между прочим, теперь наша система надежно защищена на будущее от подобных атак.

– Благодарю вас, Алан. Одним этим вы оправдали свою зарплату, на пять лет вперед.

– Но самым интересным оказался сегмент номер два. Головка «червя» открывала двери, и старый «Джаггернаут» вытаптывал все, что оказывалось внутри. Но уничтожать базу данных или пощадить ее решал сегмент номер два.

«Вот оно, – подумал Кеннисон. – Приближается. Селкирк все время к этому вел. Он обнаружил то, что обнаруживать ему не следовало». На лбу у Кеннисона выступил холодный пот, но он усилием воли заставил себя спросить спокойным тоном:

– И как он это делал?

– Он имел список имен, которые сравнивал с базой данных. Если имена там встречались, она уничтожалась, если нет, команда отменялась.

– Какие это были имена? – спросил Кеннисон, уже зная ответ.

– Бомонт, Граймз, Френч. Какой-то Эббот. Куинн. Белло. Кроуфорд. Пенуэзер. Маколиф. Мне продолжать?

– Гм, нет. Я думаю, это не обязательно. – Несмотря на свой невозмутимый вид, Кеннисон внутри весь кипел. «Если это выйдет наружу, – лихорадочно думал он, – Вейл и Ульман покончат со мной. Подумать только, мой собственный сотрудник! Совет мне этого никогда не простит». Кеннисон проглотил слюну и посмотрел Селкирку в глаза. Шотландец выдержал его взгляд. На его губах играла едва заметная усмешка. Что это, самодовольство? Презрение? Кеннисон присмотрелся внимательнее и заметил, что глаза Селкирка слегка прищурены, а губы чуть дрожат. Нервничает. Боится. Ведь он держит тигра за хвост и понимает это. Кеннисон вздохнул про себя. Еще никогда он не отдавал распоряжения убить человека, которого знал лично. Можно сейчас связаться с Тайлером Крейлом или тот отправился на поиски брата?

– Откуда взялись эти имена в нашей базе данных? Может, это был один из наших заказов? – Надо запутать его. Притвориться дурачком. Выиграть время.

– Нет, сэр. Случилась очень странная вещь. Эти имена запускали в действие «Джаггернаут», но их в нашей системе не было. И тем не менее она подверглась атаке. Очень странно, по-моему.

– Действительно, странно. Может быть, «червь» ошибся.

– Исключено, мистер Кеннисон. Может быть, вы до сих пор этого не поняли, но эта Бомонт очень умна. Нет, отсюда со всей очевидностью вытекал вывод о том, что в нашей системе есть секретная часть. – Он широко улыбнулся. – Вам известно, что такое «дыра духовника», мистер Кеннисон?

– «Дыра духовника»? Нет.

– В прошлом в Англии и Шотландии, когда католическая церковь была запрещена, некоторые благородные семьи, которые оставались верны прежней вере, устраивали в своих домах тайники и секретные ходы, чтобы прятать священников. Так вот, я обнаружил такой же потайной ход в архитектуре нашей системы. Кто бы его ни придумал, он молодец, я перед ним преклоняюсь. Под прикрытием системы «Кеннисон Демографикс» существует вторая, потайная система. Как параллельный мир в научной фантастике.

Кеннисон изобразил на лице ярость.

– Вы хотите сказать, что кто-то без нашего ведома паразитирует на нашей системе? Это просто возмутительно!

Селкирк, по-прежнему улыбаясь, укоризненно покачал головой.

– Не надо, мистер Кеннисон. Я заглянул в эту вторую систему. Пошуровал там и сям. Перевернул несколько камешков, чтобы посмотреть, что из-под них выползет. И узнал много нового. – Он нарочно растягивал слова, наслаждаясь произведенным эффектом. В его речи снова зазвучал шотландский акцент.

Кеннисон сдался. Он закрыл глаза и провел ладонью по лицу.

– Хорошо, Алан. Переходите к сути дела. Хватит ходить вокруг да около.

Селкирк пожал плечами.

– Все, что говорит Бомонт, правда. Тайное общество, которое пытается управлять историей, существует. И вы – один из его руководителей. – Он улыбнулся, продемонстрировав безукоризненные зубы.

– Вы должны понимать, Алан, – устало произнес Кеннисон, – что я не могу позволить вам обратиться с этим в газету или в полицию.

Впервые за все время Селкирк как будто удивился. Он выпрямился в кресле.

– О нет, мистер Кеннисон, вы меня совсем не поняли. Я не собираюсь вас выдавать. Я хочу к вам присоединиться.

5

Сара нашла Реда у загона для лошадей. Летнее солнце только что село, и западная часть небосвода за спиной Реда пылала пожаром. Облака плыли одно за другим так низко, что, казалось, задевали вершины гор, окружавших ранчо. Макушки облаков были темно-серыми, под стать наступающей ночи, а снизу окрашены в оранжевый цвет от солнца, уже зашедшего за горизонт. Стайка птиц – Сара не разобрала каких – пролетела мимо.

Она с удивлением отметила, что Ред наконец-то отказался от своего городского гардероба в пользу более практичного наряда ковбоя. Хотя, честно сказать, стетсоновская шляпа шла ему, как корове седло.

– Привет, приятель, – сказала она.

– Какой уж там приятель, – хмыкнул Ред. – Это вы чувствуете себя здесь как рыба в воде. Дикий Запад, ковбои, мустанги, горы и все такое.

– А вы нет? Хотя, конечно, нет. Вы даже не чувствуете, что повернулись спиной к закату.

Ред нехотя взглянул через плечо на облака.

– Неплохо.

Сара покачала головой.

– Неплохо? Вы ограниченный обыватель. Ред. Да на Востоке вы никогда в жизни не увидите такого. В детстве я не видела ничего подобного.

Сумерки уже спустились, и она не могла разглядеть лица Реда, но в его голосе ей почудилось удивление.

– Я думал, вы выросли в Чикаго.

– Да.

– Но ведь Чикаго не на Востоке.

– Неужели? В какой стороне? Покажите.

Ред вытянул руку.

– Ну, и куда вы показываете?

– На восток.

– Вопросов больше нет.

Ред тяжело вздохнул.

– Хорошо. Но я все-таки не понимаю. Вы же родом не отсюда. Вы – горожанка. Как получилось, что вы чувствуете себя здесь как дома?

– Я по-прежнему большую часть времени остаюсь горожанкой. Денвер не такой уж маленький город. Просто он не расползся в стороны, как почти все города в восточных штатах. Все верно, я выросла в Чикаго. В Южном Чикаго мне известна каждая дыра, каждый закоулок. Но теперь мой дом – здесь. Я сразу это поняла, когда впервые попала сюда.

Ред взглянул на часы. Сара заметила, что часы у него старомодные – со светящимися стрелками и циферблатом.

– Расскажите мне, как это было, – попросил он.

Сара пожала плечами и засунула руки в карманы джинсов.

– В сущности, рассказывать не о чем. В один прекрасный день я пришла в «Чикаго Трибюн», где тогда работала, и заявила, что увольняюсь. Совсем увольняюсь. У меня не было никаких планов, никто мне не предлагал новой работы. Просто я была сыта Чикаго по горло. Я хотела… Да я сама не знала тогда, чего хочу. Наверное, чего-то нового. Может быть, увидеть более широкие горизонты. Порвать с прошлым.

– Обычно в таких случаях девушки отправляются в Нью-Йорк.

– На Бродвей. Да, я знаю. Но меня интересовала суть, а не блестящая упаковка. Нью-Йорк – тот же Чикаго, только побольше. Калькутта для среднего класса. Грязный, запущенный, совершенно первобытный город. Представьте себе, там действительно выбрасывают мусор на тротуары. – Сара покачала головой. – Нет. Я сложила пожитки в свой старенький «шевроле» и выехала на автостраду. Клянусь, я даже не знала, куда направляюсь. Я просто вырвалась из Чикаго. Я поехала к югу, а когда доехала до первого перекрестка, свернула не на восток, а на запад. И потом, на каждой развилке сворачивала к западу, пока не очутилась на шоссе номер 80, которое вело бог знает куда…