История магии - Элифас Леви

В своем философском «Завещании» Раймонд Луллий развил далее все принципы этой науки в завуалированном виде, следуя традиции адептов. Он составил также «Ключ» к «Завещанию» и, наконец, "Ключ к Ключу", или, более определенно, дополнение к завещанию, которое, по нашему мнению, является наиболее значительным его трудом в области алхимии. Его принципы и способы действий не имеют ничего общего ни с мистификациями о чистых металлах, ни с сепарацией сплавов. Как теория, они полностью соответствуют принципам Гебера, а как практика — принципам Арнольда из Виллановы; в отношении доктрины они согласованы с идеями Каббалы. Серьезнейшие умы должны изучать труды Луллия, если они надеются продолжить тот поиск абсолюта, который предпринимался величайшими гениями древнего мира.

Вся жизнь этого выдающегося адепта, первого инициата после св. Иоанна, который был посвящен в иерархический апостолат священной ортодоксии, вся его жизнь, повторяем мы, прошла в благочестивых размышлениях, в проповедничестве, в непрерывных научных занятиях. Так, в 1276 году, он основал францисканский колледж в Пальме, предназначенный для изучения восточных языков, в особенности — арабского, с целью опровержения трудов магометанских ученых и распространения христианской веры среди мавров. Иоанн XXI конфирмовал это заведение в апостольском послании из Витербо 16 декабря, в первый год своего понтификата.

С 1293 по 1311 годы Луллий ходатайствовал и получил от папы Николая IV и королей Франции, Сицилии, Кипра и Мальорки разрешение на открытие множества других колледжей с этой же целью. Где бы он ни проходил, он давал наставления по своему Великому Искусству, которое является универсальным синтезом человеческого знания; главная цель его наставлений была в том, чтобы найти единый язык для людей, равно как и единый образ мысли. Он посетил Париж и удивил там ученейших докторов; затем он пересек Испанию и остановился в Комплуте, где основал центральную академию для изучения языков и наук. Он реформировал несколько монастырей, приехал в Италию и набрал солдат для нового войска, учреждение которого он исходатайствовал у того самого Совета Вены, который осудил тамплиеров. Католическая наука и истинное посвящение св. Иоанну настаивали тогда на том, чтобы вырвать меч Храма из рук неверующих. Великие люди мира сего, насмешливо именуя его бедным Раймондом Луллием, несмотря на всю их злобу к нему, делали все, чего он желал. Эта блистательная личность, которую в насмешку называли Раймондом Фантастом, казалось, была папой пап и королем королей; он был беден как Иов и подавал милостыню государям; его называли глупцом, и он был человеком, которого причисляют к мудрецам. Величайший политик своей эпохи, кардинал Хименес, ум которого был так же глубок, как и серьезен, никогда не говорил о нем иначе, как о божественном Раймонде Луллий и как о самом блестящем ученом. Он умер в 1314 году, согласно Женебрару, или в 1315, согласно автору предисловия к «Размышлениям» отшельника Блакерна. Ему было 80 лет, и конец его утомительной и святой жизни пришелся на день мученичества св. Петра и св. Павла.

Ученик великих Каббалистов, Раймонд Луллий пытался основать абсолютную и универсальную философию, заменяя конвенциональные абстракции систем на установленные наукой определения естественных сущностей и подставляя простые и естественные выражения вместо сомнительных терминов схоластицизма. Он осудил определения ученых своего времени, потому что они увековечивали разногласия своей неопределенностью и сомнительностью. Согласно Аристотелю, человек есть мыслящее животное, на что можно было бы ответить, что он не животное и что мыслит он очень редко. Более того, слова «животное» и «мыслящее» нельзя привести в гармонию; дурак не мог бы быть человеком и т. д. Раймонд Луллий определял вещи их правильными именами, а не синонимами или приблизительными описаниями, наконец, он объяснял названия с точки зрения этимологии слов. На вопрос — что такое человек — он ответил бы, что это слово, в его общем употреблении, означает состояние существа, как относящегося к людскому роду, а взятое в частном употреблении, оно означает человеческую личность. Однако, что такое человеческая личность? По своему происхождению, — это личность, которую Господь сотворил, вдохнув жизнь в тело, составленное из земли (humus), в буквальном же смысле, это ты, это я, это Петр, Павел и т. д. Те, кто были знакомы с научным жаргоном, возразили бы ученейшему доктору, что никто не может говорить подобным образом, что с помощью такого метода весь мир можно представить как поддающийся изучению, и что народный здравый смысл оказался бы предпочтительнее доктрин академий. "Это как раз то, чего я хочу", — ответил бы Раймонд Луллий в своей великой простоте. Исходя из этого, его просвещенную теорию упрекали в ребячестве, и инфантильного здесь было столько же, сколько в словах того, кто сказал: "Пока вы не станете такими, как один из малых сих, вы не войдете в Царство Небесное". Не есть ли Царство Небесное то же самое, что и царство науки, имея в виду, что небесная жизнь Бога и людей есть понимание и любовь?

Раймонд Луллий хотел противопоставить христианизированную Каббалу фаталистической магии арабов, традиции Египта, традициям Индии, магию Света — Черной магии. Он удостоверил, что в последнее время доктрины Антихриста будут материализованным реализмом и что воцарятся рецидивы чудовищностей магии зла. Поэтому он старался приготовить умы к возвращению Еноха или, иначе говоря, к окончательному открытию той науки, ключи которой содержатся в иероглифических алфавитах Еноха. Этот гармонизирующий свет разума и веры должен предшествовать мессианскому и универсальному царствованию христианства на земле. Таким образом, Луллий был великим пророком для истинных Каббалистов и провидцев, хотя для скептиков, которые по меньшей мере могут уважать возвышенные характеры и благородные устремления, он был возвышенным мечтателем.

Глава IV. О НЕКОТОРЫХ АЛХИМИКАХ

Николай Фламель занимался исключительно алхимией, и мы рассматриваем его только из-за иероглифической книги Авраама Еврея, в которой описатель улицы Сен-Жак-ла-Бушери находил абсолютные Ключи Великого Делания. Эта книга основывалась на Ключах Таро и была простым иероглифическим и герметическим комментарием к книге "Сефер Йецира". По описанию самого Фламеля, книга содержала двадцать два листа, включая титульный, так что текст содержал двадцать один лист; они были разбиты на три септенера, после каждого седьмого листа следовал чистый лист. Примем во внимание, что Апокалипсис, этот высший Каббалистический и пророческий итог всех оккультных сочинений, также разделен на три септенера, между каждым из них находится молчание небес, которое строго соответствует незаполненному листу в мистической книге Фламеля. Септенеры Апокалипсиса это (а) семь печатей, которые надо открыть, означающие семь таинств, которые следует изучить и семь трудностей, которые требуется преодолеть; (b) семь труб, которые должны прозвучать, будучи семью высказываниями, которые надо понять; (с) семь чаш, которые надо опустошить, что означает семь субстанций, которые должны быть испарены и зафиксированы.

В произведении Фламеля первые семь листов имеют в качестве иероглифического символа жезл Моисея, побеждающего змей, принесенных магами фараона. Они изображаются пожирающими друг друга, и фигура в целом аналогична фигуре Победителя в Таро, запрягающего в свою кубическую колесницу белого и черного сфинксов Египетской Магии. Рассматриваемый символ соответствует седьмой догме в учении маймонидов: мы признаем, лишь одного пророка, — это Моисей, который символизирует единство науки и труда, а также ртуть мудреца, которая формируется диссолюцией сложных композитов и взаимным воздействием Сульфура и Соли металлов.

Эмблемой четырнадцатой страницы была медная змея, нападающая на Крест. Крест означает брак очищенных Сульфура и Соли, а также конденсацию Астрального Света, Четырнадцатая карта в Таро изображает ангела, являющегося духом земли, смешивающего жидкости в двух кувшинах: золотом и серебряном. Это тот же символ, выраженный другим способом. На 21-м листе книги Фламеля изображались пространство и универсальная жизнь, представленные пустыней с водными источниками и скользящими змеями.[7]

В Таро пространство изображается четырьмя знаками, расположенными на кардинальных точках неба, а жизнь — обнаженной девой, танцующей в круге. Фламель не определил число источников и змей, но источников вероятно было четыре и вытекали они из единого, как в пантакле Эдема, а змей, видимо, было четыре, семь, девять или десять.

На четвертом листе была фигура Времени, намеревающаяся перерезать ноги Меркурия. Она прикрывалась розовым кустом в цвету, корни его были голубыми, ствол — белым, листья — красными, а цветы — золотыми. Число четыре — это число основных реализаций. Время — это атмосферная селитра; его коса — это кислота, которая извлекается из этой селитры и Меркурий, таким образом, представлен превращающимся в соль. Розовый куст представляет Делание и последовательность цветов характеризует его этапы: это мастерство, проходящее черный, белый и красный аспекты, из которых появляется золото как цветение, которое дает ростки и разворачивает все.