Адвокат вольного города 4 - Тимофей Кулабухов

Джо оказался тупо быстрее, он уклонялся от ударов по голове и бил в ответ, превращая лицо бандита в котлету, а когда тот отклонился и полез куда-то за пояс, то Джо ударил его ногой в грудную клетку, повалил и тут же приложил ногой в голову.

— Что Вы там решили, Алексей Алексеевич? — продолжая прерванный разговор, холодно осведомился я, хотя внутри меня клокотало от адреналина.

— Да, я, это…

Он зачем-то достал из кармана часы и посмотрел на время.

Я вырвал у него из рук часы и под его изумлённым взглядом разбил их о мостовую.

— Валите и без денег не возвращайтесь. И не вынуждайте меня переходить к контрмерам, к ответным шагам, потому что Вы перешли все границы хамства и морали.

Глядя ему в глаза, я достал мобилет и набрал телефон управляющего базы мадам Кукушкина.

— Добрый день.

— Добрый день, Аркадий, — устало ответила мне трубка. — Что-то срочное? Я занят.

— Короткий вопрос. Там паровозик на месте, его никто не забрал? Может, собственник?

— Собственник — хренобственник, — вымотано буркнула трубка. — Аркадий, я подчиняюсь своей хозяйке и только ей. В силу разных причин, которые Вас совершенно не касаются. Больше скажу, даже Вам я его не отдам без её приказа.

— А вдруг там подтянется полиция?

— Без ордера и решения суда никому ничего не отдам. Ничего не знаю. Да и как бы они его забрали, он весит тонн сто или сколько там? Короче, он на месте, а я занят. Мне перезвонить позже?

— Нет. Спасибо, Вы помогли, хорошего Вам дня.

— И Вам.

Я посмотрел на Скоморошинского, он посмотрел на меня. А потом мой клиент, упёртый в желании кинуть сделавшего своё дело юриста, развернулся и ушёл, оставив своих исполнителей лежать и корчиться на мостовой. Джо был всё так же по-китайски невозмутим и только блеск в его глазах показывал, насколько он доволен и горд собой, внутренне празднуя заслуженную победу.

Посмотрев на бандитов и разбитые мной часы, я с удовлетворением отметил, что юриста Евгения на месте больше нет. Он ушёл, вероятно, насмотревшись на мордобой и решив, что не хочет стать живым участником такого же. А мы не пошли в офис, а направились обратно к машине.

По дороге я набрал бандитов с медного завода.

— Владос, это адвокат Филинов. А Ваш завод по улице Кривошейная, шестнадцать?

— Ну да, а что?

— А Вы на месте? Я хочу приехать и покопаться в заводской документации, если Вы, конечно, не против.

— Типа поискать, что полезного может быть для нашего дела?

— Именно так.

— Валяй. Я на месте, Михей тоже тут, приходи, мы тебе полный доступ обеспечим. Рады, что мы начали работать, несмотря на наше небольшое недоразумение. Без обид?

— Какие обиды, мы взрослые люди. Пытаюсь нащупать решение по вашему делу, ходил на приём к замминистру, нужны теперь документы от англичан, сделал три запроса по вашему имуществу в регистрационную службу, — делать этого, конечно, никто не собирался, всё сказанное мной было чистейшей ложью.

— Ого, ты даёшь, адвокат! Приезжай, простава с нас. Ща брякну на вахту, велю халдеям, чтобы пропустили тебя с машиной без тупых вопросов.

Мы сели в машину, и я подал Джо артефакт, который купил в академии и носил с собой, защищающий от поисковых заклинаний. Тот принял его, хотя и не понял, что это и зачем.

…

Машину действительно пропустили, а охранник даже дошёл и спросил, будем ли мы приезжать ещё, ведь директор Владислав Сергеевич сказал, что я вроде, как новый юрист завода.

— Да, буду, — решительно

— Я Вам выпишу пропуск. Спрашивать его никто не посмеет, но пусть будет хоть какой-то порядок.

— Хорошо, уважаемый, я зайду, когда буду отъезжать и заберу.

— Премного благодарен.

Я направился в двухэтажное кирпичное административное здание, где без труда нашёл кабинет директора, он был классическим образом посередине, на втором этаже, с панорамными окнами и направлен так, чтобы ему открывалась вся производственная площадка.

Кабинет был в строгом английском стиле — дерево, столы, стулья, всё покрытое лаком, ровные стены с несколькими портретами.

Один из портретов явно снят и на его место повешена лохматая кабанья голова.

— Здаров, Филинов, ээ… Как там тебя?

— Добрый день, господин Владос.

— Погнали, откроем тебе кабинет бывшего юриста, чтобы ты мог там ковырять, сколько надо.

Мне действительно дали доступ к кабинету штатного юриста завода, пустой и пыльный, совсем не похожий на громадный строгий кабинет директора.

Впрочем, когда меня оставили одного, то я изобразил бурную деятельность, достал все папки и сшитые документы из шкафов, без всякой системы разложил их по нескольким стопкам. Некоторые документы я раскрыл и удержал в таком состоянии всякими тяжелеными предметами и канцтоварами. Теперь выглядит так, как будто я что-то деятельно ищу или систематизирую.

Потом я нашёл в одном из ящиков тряпку и протёр себе стул, чтобы сесть на него.

В окне было видно, как рабочие без огонька бредут мимо тихоходной гусеницы маленьких промышленных вагончиков, которые заползают в продолговатый цех. Узкоколейка вела прямиком из портала.

Поскольку какое-то время в кабинете прошло, то осторожно вышел и прогулялся по территории. Вообще, я не спец по промышленности и производству, но то там, то тут следы запустения и упадка. Такое себе — тень былого величия и лёгкого воровства со стороны работников.

Надо сказать, что и факт моего брожения, то есть явно постороннего и даже не в рабочей одежде человека по территории никого не волновал.

Дойдя до портала, я даже прошёл его и оказался на Изнанке.

Она была более жёсткая в плане ощущений и погоды, не такая как я привык, в том числе тут было холодно, зато даже с этой затоптанной площадки видно, что в полукилометре находится карьер, где высился один промышленный экскаватор с размахом лапы по меньшей мере пятидесяти метров. Сейчас он простаивал, но его назначение очевидно, он заполняет вагонетки.

Когда я вернулся, то встретил Владоса, на нём был напялен белый шлем и он выглядел, как плантатор из карикатур про колониальную Африку.

— Здарова, адвокат, ты чего тут?

— Как чего, оцениваю фронт работ! Да и вообще пытаюсь понять, что мы сможем сделать с нелегальным положением тебя и твоих парней.

— Э, ну ты не ори так, — шикнул он и осмотрелся, не слышал ли кто из работяг. — Скажи