И четверо ангелов за спиной (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

— Вы успели переговорить с моей секретаршей? — Марк приподнимает бровь, — Какая она прыткая. Думаю, пришло время её сменить…

— Девушка ни в чём не виновата. Её всего лишь спросили, — подаёт голос ещё один акционер.

Марк внимательно наблюдает за лицами, отмечая, кто может иметь отношение к заговору против него. За холодным взглядом спокойных глаз кроется хитрый огонь: ему нравится эта игра. Он с азартом выискивает своих противников, не отдавая себе отчета в том, кого копирует в своём стремлении найти соперника. Кто-то из присутствующих здесь вознамерился собрать компромат на правую руку бывшего гендиректора: они подкупили или запугали его секретаршу, и оставили ему подарок в виде программы-невидимки на рабочем компьютере.

Правда, они не знали, кем являлся Марк вне стен компании…

И теперь активно выдавали себя, полагая, что всё ещё защищены.

— Я решу это в одностороннем порядке, — спокойно отвечает блондин, — а вы занимайтесь своей работой и следите за своими сотрудниками.

— Ты дерзишь, мальчик? — удивляется старший из акционеров.

— Нет, всего лишь напоминаю, что имею право на выбор собственного секретаря, — звучит ровный ответ.

И никто не может сказать и слова против.

Неожиданно дверь в зал совещаний открывается, и внутрь входит Анна, одетая в дорогой деловой костюм.

— Доброе утро. Прошу прощения за опоздание, это я вас всех собрала, — она останавливается около кресла генерального директора и обводит взглядом всех акционеров, — мы с вами ещё не знакомы — думаю, пришло время представиться…

Марк бросает быстрый взгляд на Поплавскую: та сидит, белая, как снег. Она не может поверить, что видит Анну живой и невредимой.

Она была уверена, что причиной экстренного сбора стало известие о смерти наследницы…

Тем временем, Анна представляется и усаживается в кресло своего деда.

— Почему вы решили собрать нас именно сейчас, да ещё в такую рань? — удивленно спрашивает один из членов правления.

— На днях выйдет статья обо мне, — спокойно отвечает девушка, встречаясь с ним взглядом, — и я решила, что будет неправильно, если вы узнаете обо всём из журнала — одновременно со всеми остальными жителями страны.

— Какие масштабы, — напряженно усмехается Поплавская, — вы уверены, что ту заметку будет читать вся страна?

— Наталья… я не очень понимаю, почему вы здесь, — чуть сведя брови к переносице, замечает Анна.

— Почему? Потому что я — один из главных акционеров этой компании, — агрессивно отзывается та, — и уже более пяти лет являюсь членом правления. Странно, что человек, претендующий на пост генерального директора, не знает об этом!

— Вы были акционером, я в курсе: ознакомилась с вашей страничкой в соц. сетях, — с каменным выражением на лице отвечает Анна; члены правления начинают недоуменно переглядываться, а Марк едва сдерживает усмешку, готовую сорваться с губ; тем временем Анна продолжает, — но вы перестали являться членом правления со вчерашнего вечера, когда распродали все свои акции. Признаюсь, я удивлена, что после этого вы думаете, что всё ещё имеете голос в принятии каких-либо решений. Прошу вас покинуть зал совещаний.

— Что? — недоверчиво переспрашивает Наталья, — Мои акции..?

Все члены правления тут же достают свои телефоны и проверяют текущее состояние на рынке.

— Откуда?..

— Как это возможно?..

— Но…

Никто из них даже не догадывается, по какой причине эта информация не дошла до них вовремя. Марк поправляет очки, незаметно улыбаясь уголком губ. Анна замечает его улыбку и тоже на секунду опускает глаза, пряча от чужого внимания своё удовлетворение…

— Это какой-то бред! Ещё вчера вечером всё было нормально! — поднимаясь на ноги, громко произносит Поплавская, затем отбирает телефон у одного из мужчин и смотрит на экран, — ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!!

— Это было вашим решением. Не за чем притворяться, что вы не имеете к этому отношения, — произносит Анна, выделяя интонацией последние слова.

— Но я не имею к этому… — Наталья вдруг замолкает, словно что-то осознав про себя, — Ты! — она разворачивается к Анне и смотрит на неё взбешённым взглядом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Попрошу не переходить на фамильярный тон общения. Мы же не на рынке, — всё также спокойно и уверенно отвечает Анна, встречая этот взгляд, — что сегодня, что день назад — вы позволяете себе слишком много.

— День назад? — растерянно переспрашивает Поплавская, уже ничего не понимая.

— Да. Когда вы связались со мной по видеосвязи, — кивает Анна, — я даже записала наш разговор — так неожиданно было получить от вас вызов.

Шестерёнки начинают двигаться в мозгу женщины, и она вспоминает, при каких обстоятельствах происходил тот звонок.

Изумление мелькает в её глазах, когда она поднимает взгляд на ту, что должна была быть мертвой по её приказу.

— У тебя есть запись? — пытаясь взять под контроль свой страх, переспрашивает Поплавская.

— Прошу — покиньте зал совещаний, — произносит Анна, опуская взгляд на бумаги в папке и абсолютно игнорируя заданный вопрос, — у нас нет на это времени.

Наталья Поплавская не двигается с места, продолжая стоять с потерянным выражением на лице.

— Наташа… вы действительно продали все свои акции? Зачем? — обращается к ней самый старший из акционеров, и Наталья уже открывает рот, чтобы что-то ответить, как Анна вновь произносит собранным голосом:

— Наталья, прошу. Ваша история может стать заголовком любого журнала. Если хотите, я помогу вам: большие деньги, отданные на благотворительность — это всё очень благородно. Но сейчас вы отнимаете наше время. Пожалуйста, покиньте зал — нам пора начинать собрание.

— Я…

— Давид, — Анна поворачивается к двери, из которой в следующую же секунду появляется мужчина, — проводите госпожу Поплавскую на выход. Благодарю.

Наталья изумленно смотрит на того, кто провёл с ней самую лучшую ночь в её жизни; видит, как он подходит к ней, чувствует, как он кладёт руку ей на талию, и позволяет увести себя из кабинета.

Когда дверь за ними закрывается, Анна обводит взглядом акционеров, замечает небольшой кивок от Марка, берёт дыхание и…

Эпилог. Последний штрих

— Давид! — стремительно иду в гостиную с зажатым в руке телефоном, — Что мне делать? Они продолжают звонить!

— Думаешь, это Поплавская? — Ян переводит озадаченный взгляд на Давида.

Тот берёт мой телефон и отключает его.

— Нет. Она уехала из города, сняв все остатки со счетов. Мои люди следят за ней, — он переводит взгляд на меня, — К тому же она понятия не имела, где ты живёшь, — и вновь на Яна, — Что — Марк?

— Он работает. Пытается отыскать лица репортёров по базе данных — чтоб понять, с кем разбираться. Но их слишком много, — качает головой Ян, — может, направить к ним Исайю?

— Зачем? — тут же складываю руки на груди.

— Он может отвлечь внимание на себя. Повредить аппаратуру… устроить локальный пожар, — протягивает Ян, перечисляя вероятности и всё больше стихая под моим взглядом.

— Вызывай полицию, — произносит Давид, удивляя нас обоих, — это нарушение порядка. И ещё кучи законов. У этого дома частная подземная парковка, на ней не может быть посторонних. Тем более — толпы у входа: это противоречит правилам пожарной безопасности… Накидай им информации для работы.

— Это даст нам время, — соглашается Ян, набирая номер, — но от проблемы мы не избавимся. Репортёры вернутся спустя пару часов.

— Кому вообще может быть интересно — где я живу? — откровенно недоумеваю.

— Кому в нашей стране может быть интересно, где живёт наследница миллионов? — приподняв бровь, уточняет Давид.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Особенно, после выхода той статьи, — усмехается Ян, затем его лицо резко меняется, и он отвечает что-то в телефон, удаляясь в другую комнату.

— Это какая-то подстава, честное слово, — раздраженно отзываюсь, проходя по комнате.

— Вам звонят, — замечает Давид, спустя некоторое время.