Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное) - Александр Тимофеевич Филичкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставшиеся в живых, заключённые проводили взглядом поддатых фашистов и облегчённо вздохнули. Они отыскали под нарами пустые консервные банки, из которых поили соседей, пострадавших от собачьих зубов. Затем, откупорили одну из бутылок и по-братски разлили хмельной непривычный напиток.
По давней русской традиции первый тост был «За погибших». Красноармейцы, не чокаясь, подняли «стаканы» и дружно выпили по несколько полных глотков. Шнапс очень сильно смахивал на самогон.
Однако, ничего другого у пленных под рукой не имелось и неизвестно, окажется ли что-то у них ещё впереди. Прозвучал второй тост: «За собственное спасение на тренировках!» Затем третий: «За победу в войне!»
Голодные люди тотчас разделили и без остатка сжевали весь хлеб с колбасой. После месячной жизни на малых порциях каши, эта еда показалась восхитительно вкусной.
Почти сразу, у всех возникла реакция, обычная в такой ситуации. От недавно пережитых волнений, бойцов так развезло, что они еле добрались до нар. Красноармейцы упали на матрацы с несвежей соломой и мгновенно уснули.
Глава 13. Этапирование в Германию
На следующее утро, сигнальный гудок не издал ни единого звука. Видимо, отвратительный вой воздушной сирены не доставлял удовольствия фрицам. Они снова решили, обойтись без шумового эффекта.
Хорошо, что у заключённых оказался живой безотказный будильник. Чернявый Олег — внук деревенского знахаря, проснулся в нужное время и поднял всех остальных. Не дожидаясь команды, военнопленные выбежали на маленький плац и построились в небольшую шеренгу.
Из ста семи красноармейцев, прибывших в лагерь месяц назад, выжили только шесть человек. Остальных либо загрызли немецкие сторожевые овчарки, либо их расстреляла охрана фашистов.
Лишь десяток «счастливчиков» умудрились уйти от такой страшной участи. Эти «везунчики» умерли ночью, во сне. Кто от гангрены, возникшей от собачьих укусов, кто от потери большого количества крови, а кто от истощения. Ведь им приходилось много бегать по польскому лесу.
Но и оставшиеся в живых, арестанты представляли собой достаточно жалкое зрелище. Каждодневное выполнение роли убегающей дичи для поисковых собак никому не добавило ни здоровья, ни веса.
Все очень сдали и теперь еле держались на ослабевших ногах. Оборванные, сильно измученные, заросшие неопрятной щетиной до уровня глаз, люди стояли на тесном плацу и безропотно ждали появления охранников.
Небольшие ворота, ведущие на территорию пленных, неспешно открылись. В этот раз, вместо фашистов с оружием, в зону вошёл только ефрейтор Фридрих Ленц. Подобной беспечности раньше фрицы не позволяли себе.
Хотя, чего вертухаю было теперь опасаться? Шестерых доходяг, которых качает от сильного ветра? К тому же, остальные камрады находились поблизости. Стоит лишь крикнуть и все придут на помощь соратнику.
Вчерашний банкет коменданта протекал очень шумно и не стихал почти до утра. Громкие взрывы пьяного смеха и звон разбитой посуды прерывали сон арестантов, утомлённых занятиями со спарринг-партнёрами. Так что, утром они все себя ощущали сильно уставшими. Да ещё стакан непривычного шнапса давал себя знать.
Чего нельзя было сказать о бравом ефрейторе. Несмотря на продолжительное бурное гульбище, в котором участвовал пятидесятилетний мужчина, он выглядел на удивление свежим. Охранник был чисто выбрит и благоухал одеколоном с цветочным оттенком.
Ленц встал перед коротеньким строем и, слегка заикаясь, заговорил по-немецки. Он сказал несколько слов и сразу отметил, что его короткая речь не доходит до основного числа заключённых. Фашист ткнул пальцем в Григория и приказал:
— Переводи! Я вижу, что ты хорошо понимаешь немецкий язык.
Григорий не стал отрицать данный факт и сделал два шага вперёд. Помня правила поведения в лагере, он повернулся и перебежал в начало шеренги. Парень расположился одним боком к начальству, другим — к друзьям по несчастью и с этого мига начал толмачить.
Ефрейтор бодро продолжил:
— Вчера герр комендант распорядился этапировать вас в фатерлянд! Согласно выданному мне предписанию, с этой минуты вы все поступаете в полное моё подчинение.
За малейшее непослушание я вас расстреляю на месте! — охранник выразительно хлопнул себя по кобуре с пистолетом. — За побег одного человека, всех остальных, ждёт, то же самое, смерть! Надеюсь, что все это запомнили!
Он подождал, пока Григорий переведет последнюю фразу, и двинулся дальше:
— Сразу после завтрака идём все на склад. Там вы получите новое обмундирование и сухой паёк на три дня. Затем, вы переоденетесь и приведёте себя в полный порядок.
Потом я отведу вас в комендатуру, где каждому выпишут проездной документ до Германии. После чего, мы выйдем из лагеря и отправимся на железнодорожную станцию. Налево! — скомандовал немец: — Шагом марш!
Оставшиеся в живых, заключённые дружно кивнули и двинулись к узким воротам, ведущим в жилую зону фашистов.
Спустя один час, бойцы вернулись в свой опустевший барак. С собой они принесли, очень много разнообразных вещей Их истощённые лица выражали крайнюю степень ошеломления.
Ещё бы, одного слова коменданта концлагеря оказалось достаточно, чтобы все заключённые переместились из разряда никчемных животных в категорию настоящих людей. Пусть, они оказались лишь существами третьего сорта. Второе место по праву занимали поляки, верные и надёжные слуги «великого рейха».
За прошедшее время, с пленными произошло столько невероятных чудес, что у них голова закружилась. Первым делом, им выдали по миске пшенной каши и кружке эрзац-кофе без сахара. Мало того, что пищи им наложили втрое больше, чем раньше, так ещё, всю еду приготовили на той чистенькой кухне, которая трудилась на фрицев.
Правда, шестерым заключённым досталось лишь то, что не доели подручные немцев — поляки. К счастью, этого оказалось достаточно, чтоб хорошо накормить арестантов.
Для изголодавшихся узников полученная тёплая пища показалась не только удивительно вкусной, но, что самое главное, очень питательной. После завтрака бойцы резко взбодрились и пошли по маршруту, что наметил ефрейтор.
Ленц сопроводил арестантов к интенданту концлагеря. Тот выдал им почти новую форму непривычного облика. По всей видимости, её сшили поляки для своей опереточной армии..
Когда Григорий работал на Среднем Урале, он слышал, что гонористое Польское Войско было разбито фашистами за три недели. Уже 18 сентября 1939 года, высшее руководство страны сбежало в Румынию. Ещё кто-то рассказывал, как панская кавалерия с голыми шашками ходила в атаку на немецкие танки
Вдобавок к одежде и обуви бойцы получили вещевые мешки, произведённые в СССР. На продовольственном складе пленных одарили сухпаем, который использовал вермахт.
Пожилой каптенармус с осуждением глянул на заросшие физиономии пленных,
