Искатель. 1993. Выпуск №3 - Роберт Хайнлайн

По я не вижу никаких признаков того, как эта ненависть повлияла на его способность здраво рассуждать. Возьмите, например, тот факт, что все его жертвы были убиты одним и тем же оружием. Теперь, когда оружие не так уж трудно достать, он мог бы легко его менять. Но не сделал этого. Почему? Потому что хочет, чтобы узнали о его существовании. Это обращение к городу, предупредительный крик.

— Подобно телефонным звонкам сумасшедшего убийцы из Сан-Франциско, который приглашал прийти и взять его?

— Нет. Вы имеете в виду ритуального убийцу. Тот был действительно психопат. Он, вероятно, приставил заряженный револьвер к собственному лбу, обнаружил, что не может нажать на курок, и стал искать кого-нибудь, кто сделал бы это за него. Нот, человек, о котором мы говорим, не стремится к самоуничтожению. Он пытается предупредить всех нас об опасности, которую, как он считает, мы недостаточно осознаем. Он говорит нам, что не надо поднимать руки вверх и притворяться, что ничего нельзя сделать против преступности на улицах. Он уверен, что кое-что сделать можно, и хочет показать нам, что именно.

— Это скорее похоже на сказку о новом наряде короля, не так ли? Наивный честный ребенок настолько откровенен и смел, что заявил: король гол. Как только не останется ни одного честного ребенка, способного провозгласить правду, сказка потеряет свое значение.

На этот раз улыбка доктора Перрине была снисходительной.

— Пожалуйста, не думайте, что я оцениваю этого человека как доблестного спасителя. Слишком многие начинают идеализировать его подобным образом… Фактически он только увеличивает ту неразбериху, которой у нас и так предостаточно. С практической точки зрения эти убийства так же влияют на общую картину преступности, как, скажем, две таблетки аспирина на бешеного волка. Я надеюсь, что вы выделите это в своей статье. Нет смысла оправдывать действия этого человека. Этот человек — убийца.

— Говорят, доктор, что мститель предпочитает убивать свои жертвы сразу, не мучая их. Но если он действительно хочет справедливости, то почему не ходит по улицам с камерой для ночных съемок и не фотографирует преступников в момент совершения ими преступлений, а убивает их?

— Я слышал то же самое даже от некоторых своих коллег. Но мне кажется, что такой довод неверен. Этот человек глубоко потрясен каким-то насилием. И если человек начинает жить в мире, полном страдания и боли, он сделает все, чтобы выбраться из него… Предполагаю, он уже обращался в органы правосудия и убедился, что они бессильны. Он не хочет, чтобы преступников отдавали под суд, он озабочен тем, чтобы устранять сиюминутные опасности сиюминутно, уничтожая злодеев сразу.

— Вы думаете, он стал жертвой преступления и увидел, как суд отпустил преступника?

— Вполне возможно. Если вам хотя бы в общих чертах знакомы наши суды, то вы, должно быть, встречались со случаями, когда дело, на которое прокуратура потратила многие месяцы, рушится показаниями одного свидетеля, который опровергает все обоснованные юридические доводы просто потому, что ему не нравится цвет галстука прокурора или у него есть сестра, которая похожа на мать обвиняемого. Наша юридическая система представляет собою хаос. Наказание, чтобы быть действенным, должно быть немедленным и беспристрастным, а таковым оно не является в наших судах. У меня смутное ощущение, что этот человек знает это из своего опыта…

Похоже, доктор Перрине высказывает некоторые необычные для психиатра мысли. Я напрямик спросил его об этом:

— Нередко представители вашей профессии становятся на сторону обвиняемых: преступление — это болезнь, которую нужно лечить.

— Я не придерживаюсь этих старых идей. У нас есть законы, потому что мы должны защищать себя. Нарушить эти законы — значит навредить обществу. Главная цель нашего мстителя — не дать потенциальным преступникам совершать дальнейшие злодеяния.

Этот человек прожил свою жизнь как совестливый либерал. Я убежден в этом. А теперь он восстает против того, чему его учили: против идеи терпимости. Он осознал, что терпимость не всегда является добродетелью. Терпимость ко злу может сама стать злом. Он считает, что начал войну, а как сказал Эдмунд Беркс: «Войны нужны тем, кому они необходимы». Для этого человека его частная война является абсолютной необходимостью. В противном случае он не начал бы ее. Он очень напуганный человек.

— А мне казалось, как раз наоборот. Возникает впечатление, что у него нервы, как стальные канаты.

— Напротив, он в ужасе. Но дело в том, что его гнев сильнее страха.

— Как вы думаете, его страх настоящий или воображаемый?

— Страх всегда реален. Вопрос в том, оправдан ли он фактической обстановкой. Если нет, то, значит, это паранойя в той или иной форме.

— По-вашему, он параноик?

— В какой-то степени все мы параноики, если, конечно, живем в городах. Обычно мы справляемся с этим, нам помогают наши защитные механизмы. Но иногда эти механизмы отказывают, и. подсознательные ужасы прорываются в сознание.

— Доктор, если бы вас попросили составить психологический портрет мстителя, что бы вы сказали?

— Это трудно. Очень многое зависит от факторов, которых мы не знаем: его воспитания, жизненного опыта… Но мне кажется, можно сказать следующее. Он осторожен, умен, образован. Разумеется, он не очень молод, ему больше сорока.

— Почему вы так думаете?

— Ну, тут можно провести аналогию с нашей эмоциональной реакцией на космические полеты. Люди моего поколения были потрясены ими, а дети принимают это как само собой разумеющееся. Моя младшая дочь не так давно спросила меня вполне серьезно: «Папочка, когда вы слушали радио, на что вы смотрели?» Молодые люди выросли, привыкнув к изменяющимся обстоятельствам и нестабильным ценностям. Возможно, им не нравится то, что происходит, возможно, они даже взбунтуются, выражая свой идеализм, но в душе они понимают и принимают тот факт, что это происходит. Когда они действуют, они действуют группами, и это примета времени. Невозможно найти ни одного подростка, который отправился бы в лес и построил там ферму: они делают это общинами. Никогда не встретишь отдельных людей, протестующих против войны, у здания Пентагона всегда группы, как бы плохо они ни были организованы. Наша молодежь ориентирована на группу; возможно, здесь сказывается влиял не марксизма. Но откровенный индивидуализм, за который выступает этот человек, является именно тем, от чего столь решительно отказалась наша молодежь. Этот человек озадачен и обижен тем, что видит вокруг себя, он не понимает этого, не может осознать, что произошло, тем более принять. Он сопротивляется, но делает это в соответствии с традициями своего поколения.