Мертвые незнакомцы - Итан Блэк

Воорт говорит, что Мичума и еще одного человека застрелили в Центральном парке.

«Что за ловкий ход!»

Шеска десятилетиями имел дело с боями, бомбами, тюрьмами, вражеской полицией. Ускользал от партизан. Убивал русских, кубинцев, вьетнамцев, китайцев.

«Как я могу просто сбежать и дать этой бомбе взорваться? Не говоря уже о Лупе. Милая Лупе. Лупе, которую я любил, которой я дал слово. Я буду стрелять собак, дорогая. Клянусь».

– Полковник Шеска, давайте говорить откровенно.

– Конечно.

И Шеска принимает решение. Он выдает себя. Кажется, время в кабинете остановилось. Рука Шески скользит под стол и нажимает на кнопку, запирающую дверь.

Воорт у двери, хочет выйти. Явно нервничает.

«Внизу нет других копов, иначе он бы об этом сказал. Пригрозил бы их вызвать».

Шеска встает, зная, что сделал правильный выбор. «Я должен убить этого человека – сейчас, тихо, чтобы не услышали те, кому не следует. Ночью с фотографом и референтом заберем тело. Для полиции что-нибудь придумаем. Скажем, что он ушел в семь. Придумаем что-нибудь, выгадаем время. И даже те здесь, кто не знает, чем мы на самом деле занимаемся, хорошо обучены и, если дойдет до допросов в полиции, будут молчать».

Продолжая говорить что-то благоразумное, Шеска мягкими шагами приближается к врагу. Пятидесятилетняя машина для убийства приходит в движение.

– Надеюсь, вы меня простите, но я не уверен, что могу позволить вам уйти прямо сейчас. Это ненадолго. Вы подождете, пока я проверю?

– Проверите?

– У босса в Вашингтоне, – лжет Шеска. – Черт, – ухмыляется он, – у всех есть боссы, даже у меня. Это займет несколько минут. Возьмите себе чего-нибудь в буфете. Шотландское виски. Сельтерскую воду.

«Еще чуть-чуть».

Но Воорт тянется к наплечной кобуре. Достает пистолет – но так и не сказал, что на улице ждут копы.

– Да-да-да, вы вооружены, – рассудительно говорит Шеска останавливаясь. – Выслушайте меня. Мне, как и вам, не нужны неприятности. Но вы продемонстрировали достаточные познания о том, чем мы тут занимаемся, чтобы временно вас задержать – по Закону о национальной безопасности. Если вы знаете, что Мичум работал здесь, вы также должны понимать, что, кто бы ни убил его, этот человек представляет бо́льшую угрозу, чем вы можете вообразить, угрозу, с какими имеют дело мои люди, а не ваши. Поэтому не усложняйте себе жизнь, вытаскивая это.

Воорт качает головой:

– Удерживать человека против его воли – это…

– Похищение? Да ладно вам! Вы все время удерживаете людей против их воли! Таков закон. Здесь то же самое!

Чертов пистолет по-прежнему поднят. У копов великолепные инстинкты.

Но он не выстрелит, решает Шеска и снова начинает двигаться по кабинету, не отрывая взгляда от лица Воорта, продолжая нести что-то успокаивающее. Коп явно в хорошей физической форме. Он моложе, его рефлексы быстрее, мускулы сильнее, а значит, у Шески будет в лучшем случае один по-настоящему хороший шанс, если он правильно выберет время для атаки.

Продолжая двигаться, Шеска качает головой, словно сожалеет о трудностях.

– Подумайте минуту. Не соглашаясь на базовые меры предосторожности, вы сами оказываетесь на зыбкой почве. Вы – коп на федеральной службе. Пара телефонных звонков… мой босс говорит с вашим боссом… и все довольны. А вы идете домой.

– Какие меры предосторожности? – спрашивает Воорт.

– Обычно они включают формальное заявление. Всякая юридическая белиберда насчет секретности. Черт, в наше время эти типы влезают во все. – Шеска усмехается. – Проверка биографии. Подпись на нескольких бумагах. Через это проходят все.

– Пожалуйста, не двигайтесь.

Шеска останавливается.

Воорт на мгновение задумывается.

– Я должен взять на себя письменное обязательство не разглашать полученные сведения?

– А что еще, по-вашему, я имел в виду? Вы, возможно, обладаете информацией более опасной, чем думаете. Это вы перешли границу, а не я. Мне полагается знать такие вещи. Возможно, вы располагаете чем-то ценным и не делитесь знаниями.

Похоже, Воорт начинает колебаться. Потом качает головой:

– Проверка биографии занимает больше часа.

– Ну ладно, немного дольше. Я преувеличиваю. – Шеска медленно двигается вперед. – И что вы собираетесь делать с этой штукой? Стрелять в меня?

Воорт чуть расслабляется и опускает пистолет. Не убирает его, но больше и не целится.

– Я никому не скажу, что вы его вытаскивали, – говорит Шеска. – Вы расстроены. Мы устроим конференц-связь.

Их разделяет фут. Коп почти расслабился. Он в хорошей форме, у него отличные рефлексы, поэтому Шеске надо, чтобы он расслабился.

– Мы хотим узнать, кто убил вашего друга.

Ошибка, потому что Воорт отступает на шаг.

– Откуда вы знаете, что он был моим другом?

– Он проходил проверку. Здесь всех проверяют. Он рассказывал мне о вас, старом друге, детективе Воорте. О вашей семье. Об истории. Мичум любил вас.

Шеска подошел уже достаточно близко. Он слегка поворачивается к копу правым боком.

Воорт, кажется, слабеет от горя и воспоминаний. Шеска знает, как подрывает силы и то и другое.

Он сжимает пальцы правой руки в щепоть. Оружие готово. Прошли годы с тех пор, как Шеска пользовался им в последний раз, но он не сомневается, что все сработает как надо.

Кто-то начинает барабанить в дверь.

Проклятие!

В этой организации так барабанят только при чрезвычайной ситуации.

– Позже! – рычит Шеска.

Но заминка работает на убийцу, потому что Воорт оглядывается на дверь. «Давай». Рука начинает двигаться. Но из коридора доносится голос фотографа:

– Там внизу полиция.

Через несколько мгновений, открыв дверь (по спине течет пот: все висело на волоске), Шеска узнает, что у копов внизу фамилия та же, что и у посетителя.

– Это Воорты, – говорит сбитая с толку блондинка. – Они все Воорты, как и он.

Глава 17

Прокурору округа Манхэттен Уоррену Азизу тридцать семь лет, хотя выглядит он не старше двадцати пяти. Он темноволос, предпочитает готовые темно-коричневые костюмы, белые рубашки и широкие оливковые галстуки. Его официальный кумир – защитник интересов потребителей Ральф Нейдер. Его досье безупречно, политические убеждения либеральны, мягкий подход к конфликтным ситуациям вошел в легенду, а карьера – с тех пор как он окончил юридический факультет Нью-Йоркского университета – несется по тщательно спланированной восходящей траектории, которую он не желает замедлять.

– Я не буду просить судью об ордере на обыск до завтра, – говорит Воорту этот ирано-американец в третьем поколении. Давай дадим мэру шанс заставить Вашингтон сделать первый ход.

Воорт знает, что Азиз начал общественную жизнь, рано продемонстрировав проницательность. Он занимался сбором средств на благотворительность на Манхэттене в частных квартирах, представляясь влиятельным людям и объясняя, что еще не решил, чего именно хочет, но предпочел бы какую-нибудь выборную должность, на которую ныне занимающий этот пост политик от демократической партии добровольно не намерен баллотироваться вновь.

– Я не заинтересован в том, чтобы устраивать неприятности людям, которых уважаю, – говорил он тогда и по-прежнему повторяет это в речах, интервью или на закрытых переговорах, характерных для громких дел, которые он выигрывает, оставляя оппонентов онемевшими, а их клиентов – в тюрьме.

Теперь Азиз говорит Воорту:

– Если хочешь узнать, на что способен Шеска, не надо состязаться с ним в стрельбе, или он отопрется. К тому же если он умен, то начал вывозить из здания материалы в ту же секунду, как ты вышел. Он знает, что тебе нужен ордер. Единственная цель получения ордера, какую я могу увидеть, – это еще больше поддать жару, но мэр и Эйзенштейн – он имеет в виду старшего сенатора от штата – как раз этим и занимаются в округе Колумбия. Только шепни слово «бомба», и они уже у телефона. Давай не увлекаться только потому, что нам очень хочется что-то сделать.

– Но Шеска…

– Запер тебя в кабинете? На пять минут? – Окружной прокурор качает головой. – Если бы полчаса, час – тогда, может быть, мы могли бы заявить о незаконном лишении свободы. Но чего мы хотим на данном этапе: сотрудничать с этим типом или воевать с ним? Не ты ли говорил, что он, возможно, знает, где сейчас Фрэнк Грин?

– Я говорил, что он, возможно, пытается убить Фрэнка Грина. Они оба представляют опасность.

– Это ты так считаешь. – Азиз по-прежнему невозмутим. – И я уважаю тебя, но без доказательств, – он пожимает плечами, – путь первым попробует мэр. Ничего себе! Если Хиззонер не добьется ответа завтра к восьми утра, ты получишь свой ордер. И войдешь в тот особняк за полчаса – с кувалдой, если они не откроют. Но сначала мы попробуем обойтись без Шески.