Дезинформация. Тайная стратегия абсолютной власти - Ион Михай Пачепа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время, когда не было интернета, Хоххут вряд ли имел доступ к каким-либо документам о частных высказываниях Адольфа фон Харнака, происходившего из хорошо известной берлинской семьи и умершего еще до рождения Хоххута. Однако исследователи, работавшие под руководством генерала Агаянца, несомненно, могли наткнуться на имя Харнака, когда прочесывали секретные архивы КГБ в поисках идей, как можно запятнать имя Пачелли в связи с его проживанием в Берлине.
Документами, на которые офицеры по дезинформации могли опереться в качестве отправной точки исследования, несомненно, стали многотомные отчеты Арвида Харнака, а его КГБ считал своим самым важным немецким агентом во время Второй мировой войны. Арвид проживал в Берлине и был племянником Адольфа фон Харнака. Его призвали в армию в 1930 году, и Арвид потерял связь с советской разведкой во время ее «чисток», однако 17 сентября 1940 года возобновил работу на нее благодаря вновь назначенному заместителю руководителя советской резидентуры в Берлине Александру Михайловичу Короткову, который дал ему новый оперативный псевдоним – «Корсиканец». Арвид руководил разведывательной сетью, состоявшей где-то из шестидесяти агентов, добывавших ценные сведения экономического и политического характера {610}. 7 сентября 1942 года Арвида арестовало гестапо, спустя три месяца ему вынесли смертный приговор и казнили {611}.
Маловероятно, чтобы Хоххут имел доступ к каким-либо документам о частных высказываниях Адольфа фон Харнака, умершего в 1930 году. Однако в архивах КГБ могли быть отчеты Арвида, сделанные в то время, когда его завербовал первый раз советский куратор, с перечислением всех членов семьи и знакомых. Такую информацию вновь завербованные лица обычно предоставляют для того, чтобы их кураторы оказали содействие в организации разведывательной деятельности. За обеденным столом семьи Харнаков присутствовали интересные гости, обсуждались интересные темы, и не исключено, что Арвид похвастался советской разведке о встрече своего дяди с папским нунцием. Возможно, такого и не было, но для дезинформации это не имело никакого значения. Тем не менее отчеты Арвида могли вдохновить генерала Агаянца на сочинение главы «Адольф фон Харнак» в «Исторических пояснениях». Таким образом, можно создать практически любую клевету, оформленную как обычный диалог, не нуждающийся в документальном источнике.
На самом деле на вопрос, когда именно Пий XII стал главным героем спектакля «Наместник», до сих пор нет ответа, что не может не удивлять. В интервью с Патрицией Маркс, которое первоначально передали по радио в Нью-Йорке в феврале 1964 года, а затем весной 1964 года опубликовали в журнале «Партизан ревью», Хоххут подробно рассказал о появлении своей пьесы. Сначала он отказывался что-либо говорить: «Это случилось давно, и мне трудно вспомнить, с чего все началось». Затем Хоххут сказал, что сделал несколько заметок о Курте Герштейне, нацистском офицере. По заявлениям Герштейна, он пытался предупредить о плане нацистов по уничтожению евреев. «Я хотел написать небольшую историю о нем, это было довольно давно, – сказал драматург, а затем продолжил: – Однако позже, в 1956 году, я встретил в Австрии человека, который участвовал в уничтожении людей в газовых камерах в Освенциме, …а также прочитал отчеты, в которых были упоминания этой темы. И после этого мне стало ясно, какой должна быть пьеса. В это же время была опубликована книга «Третий рейх и евреи», в которой содержался рассказ Герштейна. Затем, в 1958 году, появилась книга, в которой были документы об отношении Ватикана к депортации евреев из Рима… Это все, что я могу сказать. Это было семь лет назад. Все это тогда сложилось, как мозаика» {612}.
Хоххут никогда не называл имени этого «человека в Австрии», столь важного для создания пьесы, он не назвал также и имени разговорчивого «епископа» в Ватикане, предоставившего ему, как позже утверждал Хоххут, материалы о папе. Если уж об этом зашла речь, то он никогда не раскрывал также личности «отставного офицера британской разведки» и/или «польской леди», якобы сообщивших информацию для второй пьесы Хоххута – «Солдаты» {613}.
Хоххут внезапно понял, что данная информация являлась драматургическим материалом для пьесы: «Мне не нужно было придумывать сюжет пьесы, ее можно было написать, основываясь на реальных событиях. Я имею в виду то, что сцена, когда Герштейн врывается к папскому нунцию, должна была стать драматической кульминацией пьесы». Интервью с Маркс продолжается следующим образом:
«Госпожа Маркс: То есть получается, папа сначала вообще отсутствовал в пьесе?
Господин Хоххут: Как я уже говорил, в пьесу включены некоторые документы об отношении Ватикана, о которых в пьесе уже упоминалось. Просто сюжет был доработан таким образом, что главным оппонентом [фиктивного отца] Риккардо [Фонтаны] мог быть только высший духовный авторитет, потому что такие требования, которые он выдвигал, мог выдвинуть только высший духовный авторитет» {614}.
«Рыба гниет с головы» – таким лозунгом руководствовался Кремль во время «холодной войны», и его пропагандистская машина делала все возможное, чтобы подвергать нападкам лидеров своего главного противника – США. Москва изображала президента Гарри Трумэна «мясником Хиросимы», президента Дуайта Эйзенхауэра – «акулой» военно-промышленного комплекса, разжигающего войну, а президента Джона Ф. Кеннеди – высокомерным миллионером, действовавшим так, будто весь мир принадлежал ему. Поэтому стало ясно, что «высший духовный авторитет», папа собственной персоной, должен был не только появиться на сцене, но и стать главным героем пьесы. В краткой беседе с Патрицией Маркс Хоххут повторил выражение «высший духовный авторитет» три раза, словно мантру, вбитую им в голову: «Главным героем пьесы должен был стать папа Пий XII». Тем не менее имеется доказательство того, что это решение принял не Хоххут, а первый режиссер-постановщик пьесы, агент влияния КГБ Эрвин Пискатор.
* * *Как такой неизвестный, недостаточно образованный писатель, как Рольф Хоххут, мог убедить известного театрального режиссера Эрвина Пискатора хотя бы просто взглянуть на его пьесу, совершенно непонятно. Хоххут заявляет, что показал рукопись в своем офисе. Коммерческий директор Хоххута, Карл Людвиг Леонгард, был настолько впечатлен этой пьесой, что распорядился о ее корректурных гранках. Наряду с данным обстоятельством Леонгард неплохо разбирался в бизнесе и поэтому решил посоветоваться со своим начальником в штаб-квартире медиаконцерна «Бертельсманн» в Гютерсло. Тот будто бы ответил Леонгарду, что данное произведение для издательства слишком вызывающе, так как издательский дом ориентировался на книги для семейного чтения. Тогда Леонгард направил гранки в «Роволт» – крайне левый издательский дом, поддерживавший связи с коммунистическими кругами {615}.
Здесь-то и появляется одна из легенд, как именно Пискатор получил в свое распоряжение пьесу «Наместник». Согласно одному из биографов Хоххута, в феврале 1962 года «неизвестный тридцатидвухлетний автор позвонил Пискатору, чтобы обсудить пьесу, которую их общее издательство посчитало интересной. Это был Рольф Хоххут, и он вел речь о пьесе «Der Stellvertreter», или «Представитель» {616}. Вот вариант честной, незамысловатой истории.
Однако Пискатор дает более интересную версию их первой встречи:
«Когда весной 1962 года я был избран художественным руководителем театра «Фрайе Фольксбюне» в Берлине, … мне позвонил господин Ледиг-Роволт. Его друг Карл Людвиг Леонгард, выступавший в роли посредника, предложил первую работу молодого немецкого писателя, которая была больше, чем «просто» пьеса… Мне прислали ее не в рукописи, как обычно, а в гранках, сделанных не издательским домом «Роволт» [возможным издателем пьесы], а издателем, который после типографского набора признался, что ему не хватило смелости опубликовать ее» {617}.
Пискатор добавляет: «Ни у кого не возникло и мысли о том, что эту пьесу можно поставить, поскольку она выходила за все возможные рамки» {618}.
Пискатор взял представленную ему рукопись. Сначала ему нужно было сократить гигантский размер пьесы Хоххута с восьми часов сценического представления до двух. Пискатор писал:
«Конечно, сложно сделать версию для сценической постановки из «целой» пьесы, вырезать пьесу из пьесы. … В любом случае я согласился с издательским домом «Роволт», что одновременно с берлинской премьерой пьесы будет издана книга как необходимая основа и дополнение» {619}.
Заметьте, Пискатор обещал, что именно он подготовит книгу для публикации ко дню премьеры спектакля, а также, судя по всему, и «документальное приложение», то есть большое количество дополнительных сведений, изданных как «Исторические пояснения» {620}. В биографии Пискатора говорится следующее:
