Мишень - Анна Викторовна Томенчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что вы решили сделать?
— Ты подала идею. Ролан придет за Анной.
— Как просто, — она поежилась и обхватила себя за плечи. — Знаешь, она милая девочка, но мне до сих пор не по себе при упоминании ее имени.
— Я не удивлен. Она чуть не убила тебя.
— Она не хотела убивать. Если бы хотела, довела бы начатое до конца, Киллиан, — Кэцуми опустилась рядом со мной, инстинктивно стараясь быть ближе. До этого мгновения о нападении она не говорила. — Перед ней стояла другая задача. Припугнуть. Заставить изменить решение. Понять, что я не всесильна даже в собственном городе.
Я обнял ее за плечи. Кэцуми приникла к моей груди, прячась и постепенно согреваясь — ее морозило. Странная реакция для бессмертного существа.
— Ты знаешь все это. И все равно так близко подпустила к себе Ролана. Почему?
— Если бы он был карателем, это был бы один из сильнейших. Не надо его убивать! — неожиданно отстранившись, взмолилась она. — Пообещай, что не станете его убивать!..
Я разомкнул объятия и поднялся с места.
— Если не полезет в бутылку, будет жить. Обещаю. Мне пора, Кэцуми. Приведи себя в порядок. Я сообщу, когда определимся с датой.
— Киллиан?
— Да, — я остановился у выхода.
Она сидела, все так же обхватив себя руками.
— Ты изменился.
— Увы, моя дорогая, ты не первая, кто мне это говорит.
— Ты всегда можешь прийти ко мне, если захочешь поговорить.
— Спасибо.
Я выдохнул только тогда, когда сделал несколько шагов по направлению к выходу, а окончательно пришел в себя уже в зале клуба. Я решил несколько минут побыть здесь, сел у барной стойки и достал из внутреннего кармана телефон. Один пропущенный вызов. Теодора Барт. Надо же. Легка на помине.
Мне подали напиток, а я машинально набрал номер, не думая о том, что сейчас уже поздно и, возможно, Авирона не одна. Впрочем, она почти сразу ответила.
— А я вот гадаю, куда ты пропал, мой друг.
— Тебе лучше не знать. Ты звонила. Что-то случилось?
— У меня нет. А вот у тебя случилось, если верить твоему эмоциональному состоянию. Не хочешь встретиться?
Напиток оказался слишком холодным и едким. Я поморщился, запоздало соображая, что не пил виски как минимум век.
— Не хочу. Но хочу тебя предупредить: Ариман вернулся.
Молчание затянулось. Я слышал ее дыхание и почти видел лицо. Она удивлена и не знала, как реагировать.
— Ты… говорил с ним?
«С ним» она выделила так, будто говорила о божестве. Конечно, это было недалеко от истины, но все же не настолько явно. Ее голос сел. В нем появились несвойственные нотки, опаска. Не знаю, что их связывало с Ариманом, хотя они много лет ходят друг вокруг друга, по очереди разыгрывая пантомиму «лиса и сыр». Кто из них лиса, а кто сыр сейчас, непонятно.
— Не говорил. Я его не видел.
— Откуда знаешь, что…
— Он меня переобратил, помнишь?
— Чувствуешь? — еле слышно спросила она.
— Не только, — я допил и жестом попросил повторить. Жаль, что алкоголь на нас не действует. Но его сумасшедший вкус воистину бодрит. И согревает, чего уж там. От внутреннего тепла мне становилось спокойнее. — Я был в особняке. Его там нет.
— Спасибо, что сказал.
— Авирона. Не натвори глупостей. Иначе я за себя не отвечаю.
— И что ты сделаешь? — рассмеялась она.
— Запру тебя в Отделе Науки на век, — пригрозил я, принимая тумблер со льдом и напитком.
— И прикуешь к батарее?
— Это очень волнующее предположение, но, увы….
— Спокойной ночи, Киллиан, — проговорила она. — Не забудь, завтра встретимся.
— Уже забыл.
Я отключил аппарат, улыбаясь. Почему-то этот незамысловатый разговор несказанно поднял настроение. Я вручил бармену деньги. Могу задуматься и уйти, забыв заплатить. Конечно, Кэцуми против не будет, но не хочется злоупотреблять ее гостеприимством. Кто-то положил руку мне на плечо, подкравшись незаметно и вырвав из мыслей о завтрашнем дне. Я среагировал машинально: вернул тумблер на стойку, перехватил руку и, развернувшись на стуле, оказался лицом к лицу с… Даной. Я держал ее за запястье, чувствуя, как медленно внутри нарастает ярость. Встретить ее сейчас после….
— Кто-то решил расслабиться. Видимо, твой друг сегодня не лучшая компания? — проговорила она, не пытаясь вырваться. Еще через миг она уселась мне на колени как наездница. Платье она сменила на очень плотный и облегающий комбинезон светло-зеленого цвета. Кожа. Подходящий наряд для подобного заведения.
— А кто-то пошел в разнос?
— Зачем ты так? — она поджала губы. — Всего лишь пара корибантов. У меня плохое настроение.
Она наклонилась вперед, делая вид, что принюхивается. Я чувствовал ее дыхание на своей коже. На долю секунды это привело меня в замешательство. Правой рукой я взял Дану за волосы и потянул, заставив выпрямиться и отстраниться. Она отозвалась мгновенно. На прекрасном лице застыла печать вожделения, а в глазах уже плескалось расплавленное серебро. Мне же хотелось отбросить ее прочь, как надоедливую собачонку, но я все-таки сдержался. В конечном итоге, она не виновата в том, что Эмили копирует именно ее модель поведения.
— Поверь, у меня не лучше. Что ты хотела?
— Составить тебе компанию, ты скучаешь. — Она положила руки мне на грудь, но почти сразу потянулась к волосам, пытаясь освободиться. Я упразднил эти попытки с помощью свободной руки.
Дана замерла, почти смирившись со своим положением. Я держал ее за волосы достаточно крепко, чтобы она почувствовала силу. Но вряд ли это воспринималось как угроза. Напротив, свободной от всех клятв перед Орденом карательнице происходящее казалось игрой. Она даже расслабилась, искренне вовлеклась в процесс, готовая на все. Или почти на все.
— Или же развеять собственную скуку, Дана? — Теперь я наклонился к ней, не удержавшись от соблазна вдохнуть аромат ее кожи. Во мне проснулось что-то древнее и почти забытое. То, что всегда удавалось во мне разбудить только ей, женщине, обладающей сумасшедшей животной притягательностью. Желание прыгнуть за грань, раздвинуть рамки, заглянуть за угол, сделать то, что никогда раньше не сделал бы. И сейчас как никогда я готов
