Кровавая луна (ЛП) - Несбё Ю

С заднего сиденья снова послышалось ворчание, на этот раз громче и злее.

Харри полуобернулся, увидел свет дисплея телефона и понял, что Мона сидела с пальцем на кнопке «Опубликовать».

— Что они написали?

— Что ты лжёшь.

— Справедливо, в конце концов, это правда, и у меня нет репутации, которую нужно защищать.

Харри покачал головой.

— Хуже всего то, что они прикроют наше расследование.

— Нет, — сказал Трульс.

— Нет?

— Что ещё хуже, так это то, что они арестуют тебя.

Харри поднял бровь.

— За то, что помог им найти тело, которое они пытались найти более трёх недель?

— Дело не в этом, — сказал Трульс. — Ты не знаешь Меллинг. Она бежит впереди паровоза. И ты ей мешаешь.

— Я?

— Если мы раскроем это дело раньше полиции, она будет выглядеть дилетанткой, не так ли?

— Хм... Ладно. Но арестовывать меня кажется крайней мерой.

— Это обычные игры силовиков, вот почему эти коварные ублюдки там, где они есть. Вот таким способом ты становишься... ну, министром юстиции, например.

Харри ещё раз взглянул на Трульса. Его лоб был таким же красным, как сигнал светофора, на котором они остановились.

— Я выйду здесь, — сказал Харри. — Отдохните на выходных, но не выключайте телефоны и не покидайте город.

В семь часов Катрина открыла перед Харри входную дверь.

— Да, я читала «ВГ», — сказала она, подойдя к комоду в коридоре, чтобы надеть серёжки.

— Мм. Как думаешь, Меллинг бы понравилось, если бы она узнала, что её главный враг работает нянькой у её ведущего детектива?

— О, ты, вероятно, не будешь представлять большой угрозы с понедельника.

— Ты, кажется, чертовски уверена в этом?

— Меллинг не предоставила министру юстиции особого выбора. Со своими аргументами о сомнительных частных расследованиях.

— Да, скорее всего.

— Позор, мы могли бы использовать тебя. Все знали, что ты срезал углы, но в этот раз облажался из-за чего-то столь незначительного.

— Я переусердствовал и сделал неверный выбор.

— Ты такой предсказуемо непредсказуемый. Что у тебя там?

Она указала на полиэтиленовый пакет, который он положил поверх своих туфель, которые он снял.

— Ноутбук. Мне нужно немного поработать после того, как он уснёт. Он там…?

— Ага.

Харри прошёл в гостиную.

— Мамочка, пахнет хавасо, — сказала Герт, сидя на полу с двумя плюшевыми игрушками.

— Духи, — сказал Харри.

— Хавасо, — сказала Герт.

— Смотри, что у меня есть, — Харри осторожно вынул из кармана плитку шоколада.

— Саха-ка.

— Сахарный кайф? — Харри улыбнулся. — Тогда мы сохраним это в тайне.

— Мама! У дяди Хавви саха-ка!

После того, как Катрина ушла, Харри попал в волшебный мир, где лучше всего идти в ногу с творческими переходами мысли трёхлетнего ребёнка и вносить свой вклад в промежутках между ними.

— Ты отвично игваесь, — похвалил его Герт. — Где двакон?

— В пещере, конечно, — сказал Харри, указывая под диван.

— Угу, — сказал Герт.

— Дважды угу, — сказал Харри.

— Саха-ка?

— Хорошо, — сказал Харри и сунул руку в карман пиджака, накинутый на стул.

— Сто это? — спросил Герт, указывая на маску, которую держал Харри.

— Кот, — сказал Харри, надев полумаску на лицо.

Лицо Герта исказилось, а в голосе внезапно прозвучали слёзы.

— Нет, дядя Хавви! Ствашно!

Харри быстро снял маску.

— Хорошо, без кота. Просто драконы. Всё в порядке?

Но слёзы уже потекли, и Герт зарыдал. Харри проклял себя, ещё одно неверное решение. Кошки страшные. Мамы нет рядом. Пришло время спать. Как тут не расплакаться?

Герт протянул руки к Харри, и он, прежде чем успел подумать, прижал мальчика к себе. Гладя его по голове, он чувствовал подбородок на своём плече и его тёплые слёзы сквозь рубашку.

— Немного саха-ка, почистить зубы и колыбельную?

— Ага! — всхлипнул Герт.

После сеанса чистки зубов, который Катрина, как подозревал Харри, не очень одобрила бы, он одел Герта в пижаму и уложил под одеяло.

— Буман, — скомандовал Герт.

— Я такую не знаю, — сказал Харри. Его телефон завибрировал, и он увидел, что получил MMS от Александры.

Герт посмотрел на него с плохо скрываемым неодобрением.

— Но я знаю и другие хорошие песни.

— Пой, — сказал Герт.

Харри понял, что это должно быть что-то медленное и напевное. Попробовал песню «Wild Horses» группы «Роллинг стоунз». Его остановили после одного куплета.

— Двугую песню.

Песня Хэнка Уильямса «Your Cheatin’ Heart» получила отрицательные отзывы после двух первых строчек.

Харри долго думал.

— Хорошо. Закрой глаза.

Он начал петь. Если это можно назвать пением. Это был более низкий, медленный напев грубым голосом, который то и дело попадал в ноты старого блюза о вреде кокаина. Когда он закончил, дыхание Герта стало более глубоким и спокойным.

Харри открыл MMS, к которому был приложен какой-то текст. Фотография была сделана в зеркале прихожей в её квартире. Александра стояла в сливочно-жёлтом платье, которое как хорошая дорогая одежда демонстрировало тело в таком выгодном свете, что ни на секунду не подумаешь, что всё дело в платье. В то же время он понимал, что Александре не нужно было платье. И что она это знала.

«Это стоило ползарплаты. С нетерпением жду завтра!»

Харри закрыл сообщение и поднял голову. Увидел широко открытые глаза Герта.

— Ещё.

— Ещё… последнюю?

— Ага.

ГЛАВА 26

Пятница

Цемент

Было девять часов вечера, когда Микаэль Бельман открыл дверь своего дома в Хойенхоле34. Этот красивый дом он построил на склоне холма, чтобы они с Уллой и своими тремя детьми могли любоваться открывающимся отсюда видом на весь город до самых Бьёрвики и Осло-фьорда.

— Привет! — крикнула Улла из гостиной. Микаэль повесил своё новое пальто и прошёл в гостиную, где его миниатюрная красавица-жена, его любовь с детства, смотрела с младшим сыном телевизор.

— Извини, встреча затянулась! — он не слышал подозрения в её голосе и не видел его в её глазах. Да и сейчас для этого не было никаких оснований: в настоящее время Улла действительно была единственной женщиной в его жизни. Если не считать ту молодую репортёршу с канала TV2, но и в отношениях с ней было поставлено что-то вроде точки. Хотя он и не исключал приключений в будущем, они должны были быть гарантированно безопасными для него. Возможно, замужняя женщина, облечённая властью. Которой будет что терять, как и ему самому. Говорят, власть развращает, но его она сделала только более осторожным.

— Трульс здесь.

— Что?

— Он зашёл поговорить с тобой. Он на террасе.

Микаэль закрыл глаза и вздохнул. По мере того как он поднимался по служебной лестнице, от главы отдела по борьбе с организованной преступностью до начальника полиции и далее до министра юстиции, он постепенно увеличивал дистанцию между собой и своим другом, бывшим подельником. Он был очень осторожным.

Микаэль вышел на большую террасу и закрыл за собой раздвижную дверь.

— Отличный вид открывается отсюда, — сказал Трульс. Его лицо было красным в свете инфракрасных ламп. Он поднёс бутылку пива ко рту.

Микаэль сел рядом с ним и взял бутылку, которую Трульс открыл и протянул ему.

— Как продвигается расследование?

— То, которое ведётся в отношении меня? — спросил Трульс. — Или то, которое веду я сам?

— Ты работаешь над каким-то делом?

— Ты не знал? Хорошо, значит, по крайней мере, у нас нет утечки. Я работаю с Харри Холе.

Микаэль обдумал услышанное.

— Ты отдаёшь себе отчёт в том, что, если выяснится, что ты пользуешься своим служебным положением, чтобы помочь...

— Да-да-да... Но это не будет иметь большого значения, если кто-то свернёт наше расследование. И это, кстати, будет позором. Холе — хороший детектив. Ты же знаешь, шансы на то, что этого психа поймают, возрастут, если позволить Холе продолжать копать. — Трульс застучал ботинками по бетонному полу террасы.