История Англии для юных - Чарльз Диккенс

Джейн Шор была прежде возлюбленной короля, а ныне — лорда Гастингса, и тот, мигом догадавшись, куда клонит герцог, ответил:

— Если эти женщины виноваты, то понесут наказание.

— Если? — воскликнул герцог Глостер. — Как ты посмел усомниться в моих словах? Я сказал, что они виноваты! Ты за это ответишь, изменник! — И он с силой ударил кулаком по столу.

Удар послужил сигналом его людей, ожидавших за дверью, и они, тоже восклицая: «Измена!», ворвались с оружием в руках в помещение.

— Для начала, — сказал герцог Глостер лорду Гастингсу, — я возьму тебя под стражу! И приведите к нему немедленно священника, — добавил он, обратившись к вооруженным людям, — потому что, клянусь святым Павлом, я не сяду обедать, пока не увижу его отрубленной головы.

Лорда Гастингса поспешили отвести на лужайку к тауэрской часовне и отсекли ему голову на первом же бревне, подвернувшемся под руку. После чего герцог, отобедав с отменным аппетитом, призвал к себе самых именитых горожан и поведал им, как лорд Гастингс и прочие задумали уничтожить его и лорда Бекингема, и наверняка добились бы своего, если бы заговор не был своевременно раскрыт. Попросив собравшихся уведомить остальных жителей города о происшествии, герцог подписал бумагу (заранее заготовленную и аккуратно переписанную) того же содержания.

В тот самый день, когда герцог Глостер обделал свои делишки в Тауэре, сэр Ричард Рэтклиф, самый смелый и дерзкий из его подручников, поехал в Понтефракт, арестовал там лордов Риверса, Грея и еще двоих, и без суда казнил их открыто на эшафоте, якобы за покушение на жизнь герцога Глостера.

Еще через три дня, чтобы не тратить время попусту, герцог в сопровождении епископов, лордов и солдат спустился на своей барке вниз по реке к Вестминстеру и потребовал, чтобы королева отдала своего младшего сына, герцога Йоркского, под его надежное крыло. Королева, не рискуя ослушаться, поплакала и отдала ребенка, и Ричард Глостер отвез его в Тауэр к брату. Потом он схватил Джейн Шор, и за то, что она была возлюбленной короля, отобрал у нее все имущество и приговорил к публичному наказанию: босиком, в рубище, с зажженной свечой в руках, ей пришлось пройти по самым людным улицам города к собору Святого Павла.

Подготовив все своего возвышения, Ричард Глостер приказал одному монаху прочитать проповедь у креста, стоявшего напротив собора, обратив особое внимание на распутство покойного короля и позор Джейн Шор и намекнуть, что принцы — не его дети. «Зато, люди добрые, — говорил монах по имени Шоу, — его светлость лорд-протектор, благородный герцог Глостер, этот прекрасный принц, образец всяческих добродетелей, весь в отца и похожи они как две капли воды!».

Герцог условился с монахом, что появится в толпе в эту самую минуту, и они ожидали, что народ закричит: «Да здравствует король Ричард!» Однако то ли монах поспешил, то ли герцог замешкался, но люди только хохотали, и пристыженный монах был таков.

Герцог Бекингем показал себя в этом деле более надежным помощником. Явившись наутро в Гилдхолл, он обратился к горожанам с речью, посвященной лорду-протектору. Когда он замолчал, несколько принанятых им бродяг воскликнули: «Боже, храни короля Ричарда!», а Бекингем поклонился им и поблагодарил от всего сердца. На следующий день, дабы завершить начатое, он поехал вместе с мэром, несколькими лордами и горожанами в замок Байярд, к Ричарду, и огласил послание к нему с нижайшей просьбой принять английскую корону.

Ричард, наблюдавший за приезжими из окна, притворился смущенным и взволнованным, а потом заверил их, что меньше всего хочет стать королем, а нежная привязанность к племяннику не позволяет ему даже допустить подобную мысль. На что герцог Бекингем с притворной горячностью возразил ему, что свободный английский народ никогда не признает власти его племянника, а если Ричард, законный наследник короны, отказывается от нее, то придется поискать человека, согласного ее носить.

С тем все и разошлись, выказав радость, а герцог Глостер и герцог Бекингем скоротали вдвоем вечерок, обсуждая недавнее представление — ведь недаром они обмозговали вместе каждую реплику.

Глава XXV. Англия при Ричарде Третьем (1483 г. — 1485 г.)

Король Ричард, поднявшись спозаранку, поехал в Вестминстерский дворец. Там была мраморная скамья, и, усевшись на нее между двумя знатными вельможами, он объяснил собравшимся, что начинает свое правление именно здесь, ибо первый долг монарха — установить закон, перед которым все равны, и обеспечить надежное его исполнение. Оседлав затем коня, он поскакал в город, где духовенство и народ встретили его так, будто он занял трон по праву и по справедливости. Полагаю, в душе священники и все остальные стыдились своей трусости.

Новый король и его королева вскоре устроили пышную, наделавшую много шума коронацию и очень угодили народу. Затем король стал объезжать свои владения. Он короновался во второй раз в Йорке, чтобы потешить и тамошних жителей. И куда бы он ни приезжал, повсюду его встречали ликованием люди с лужеными глотками, за деньги восклицавшие: «Боже, храни короля Ричарда!»

План короля оказался настолько успешным, что мне рассказывали, будто с тех самых пор другие узурпаторы в других краях всегда держат его на заметке.

Во время своего путешествия король Ричард остановился на недельку в Уорике. Оттуда он и отправил домой приказ совершить одно из самых гнусных злодейств, какие только можно вообразить: приказ умертвить малолетних принцев, своих племянников, запертых в лондонском Тауэре.

Сэр Роберт Брэкенбери был в это время комендантом Тауэра. Ему-то и привез человек по имени Джон Грин письмо от короля Ричарда, где тот велел каким угодно способом уничтожить обоих принцев. Но сэр Роберт — думаю, из-за того, что сам был отцом и любил своих детей — заставил Джона Грина снова скакать по разбитым пыльным дорогам, чтобы передать королю его отказ исполнять такое бесчеловечное указание. Недовольный король, поразмыслив немного, призвал к себе Джеймса Тиррела, своего шталмейстера, и, назначив его на сутки командовать Тауэром, приказал взять себе все ключи. Тиррел, поняв, что от него требуется, нашел двух отъявленных злодеев: Джона Дайтона, одного из своих конюших, и Майлза Фореста, убийцу по профессии. Однажды в августе Тиррел с двумя своими сподручными явился в Тауэр и, показав распоряжение короля, принял на себя командование на двадцать четыре часа и забрал себе все ключи. Темной ночью, крадучись, как злодей, а он и был самый настоящий злодей, Тиррел карабкался по винтовым каменным лестницам и пробирался по сумрачным переходам, пока не нашел комнаты, где маленькие принцы, помолившись на ночь, заснули, крепко обнявшись, в одной постели. Сам притаившись за дверью, Тиррел послал в комнату двух дьяволов, Джона Дайтона и Майлза Фореста, и те задушили принцев подушками, а потом отнесли их тела вниз и захоронили у ступеней под грудой камней. Когда рассвело, Тиррел сложил с себя обязанности командующего Тауэром, вернул ключи и поспешил убраться восвояси. Обеспокоенный сэр Роберт Брэкенбери, со страхом войдя в комнату принцев, увидел, что она опустела.

Из нашей истории вы уже знаете, что на предателей не стоит полагаться, а потому вас едва ли удивит, что герцог Бекингем вскоре пошел против короля, став участником крупного заговора, затеянного, чтобы сбросить его с престола и отдать корону законному владельцу. Ричард сперва хотел сохранить убийство принцев в тайне, но, узнав от своих шпионов о заговоре и о том, что многие лорды и дворяне поднимали кубки за их здоровье, объявил, что мальчики мертвы. Новость сперва огорошила заговорщиков, но вскоре они решили, что вместо убийцы Ричарда на трон следует усадить Генриха, графа Ричмонда, внука Екатерины, вдовы Генриха Пятого, которая вышла замуж за Оуэна Тюдора. А поскольку Генрих принадлежал к Ланкастерскому дому, ему предложили жениться на принцессе Елизавете, старшей дочери покойного короля, нынешней наследнице дома Йорков, и, объединив таким образом королевские семьи, раз и навсегда положить конец распрям Алой и Белой розы. В условленное время Генриха ожидали из Бретани, и народ по всей Англии должен был тотчас же взбунтоваться против Ричарда. Восстание вспыхнуло в октябре, но окончилось неудачей. Ричард знал о нем, Генриху помешала высадиться на берег буря, его сторонники разбежались, а герцога Бекингема схватили и тут же казнили на рыночной площади в Солсбери. Успех подсказал Ричарду, что ему самое время созвать парламент и получить денег. Парламент собрался и стал так льстить королю и пресмыкаться перед ним, как тому и не снилось, и Ричард был объявлен законным властителем Англии, а его одиннадцатилетний сын Эдуард наследником короны.

Ричард однако знал цену парламенту и понимал, что народ считает принцессу Елизавету наследницей дома Йорков. Проведал он и о затее заговорщиков выдать ее за Генриха Ричмонда и потому решил, опередив их, женить на ней своего сына. С этой мыслью он отравился в Вестминстерское аббатство, где все еще жила вдова короля с дочерью, и пригласил их приехать ко двору, поклявшись всем на свете, что там они будут в безопасности и найдут себя достойные развлечения. Женщины согласились, но не пробыли при дворе и месяца, как сын Ричарда умер (или был отравлен), и план его рухнул.