Феминиум (сборник) - Далия Трускиновская

– Мне в течение недели нужно жилье и переводчик.

Понял фомальгаут или нет, она не знала. Но через стандартный час он примчался на длинной зеленой машине, где в сиденьях предусматривались отверстия для хвоста, растопорщил разноцветный околошейный гребень и вежливо пригласил в гостиницу для инопланетников. Жилье самих фомальгаутов не подходило – эти древесные ящерицы гнездились большими колониями на гигантских деревьях, и без специальных присосок на лапах удержаться там было затруднительно.

– Где здесь ближайшая контора? – спросила она, садясь в машину. Переводчик из фомальгаута оказался паршивый, она не поняла его даже после третьей попытки. Бедняга с каждым разом все больше зеленел и топорщился, что, вероятно, означало у фомальгаутов крайнюю степень волнения. В конце концов он просто привез Сафру к конторе и наполовину жестами, наполовину на всеобщем сообщил, что будет ждать ее здесь. Сафра вошла. Высокий (для фомальгаута – они обычно даже с поднятым гребнем не превышают метра) морщинистый самец-крупье лениво свернулся кольцом вокруг рулетки и дремал, прикрыв кожистыми веками оранжевые глаза. При виде Сафры он встрепенулся, быстренько надел переводчик – они были дороги, но для крупье, вероятно, контора выделила приборчик бесплатно – и прошелестел:

– Добро пожаловать, мэм! Хотите сделать ставку?

– Какой курс? – деловито спросила Сафра.

– На Фомальгауте-3 лучший курс! У нас самое высокое покрытие…

– Знаю. Какой курс?

– Одна к двадцати! – гордо сказал фомальгаут, глядя на Сафру немигающими глазами. – Фомальгауты не знают страха!

– Тем лучше, – сказала Сафра. – Ставлю девятьсот пятьдесят три жизни.

У фомальгаута совсем по-человечески отвалилась нижняя челюсть.

– Конечно, – переводчик хрипел и потрескивал. – На что?

– Красное. Чет. Бесконечность.

– А, маленькая дама с Навахо! Примите мои глубочайшие уважения, – фомальгаут подвигал головой взад-вперед, вероятно, вместо поклона. – В нашей работе такие телодвижения встречаются нечасто. Прекрасный гребень! В случае выигрыша пользуюсь правом крупье дать вам золотой бонус в сто жизней!

– Хорошо.

Три круга рулетки, короткая остановка, и рулетка замерла на перевернутой восьмерке.

– Вам снова удалось прокатиться на гребне, – восхитился фомальгаут. – Как вы это делаете?

– Не знаю. Я не отвлекаюсь по мелочам, – сказала Сафра, проследила, чтобы девятнадцать тысяч жизней перетекло на ее счет, и спросила: – Какие у вас резервы?

– Резервы? Наш курс теперь несколько упал… до восьми целых двенадцати сотых… На какую ставку вам рассчитывать?

– На все.

Фомальгаут поперхнулся, затем затрещал по клавишам хвостом:

– Такая сумма… вы можете сделать такую ставку один раз. Но дальше… наши ресурсы будут исчерпаны.

– Где больше?

– Только у стаутов на Проционе. Фомальгауты бесстрашны, но эти просто купаются в секреции опасности!

– Тогда я снова ставлю.

– Подряд? Вы… вы не человек, вы – стаут!

– Принимаете ставку?

– У-у-у! – Ящерица защелкала, вздувая и складывая гребень. – Вы войдете в историю фомальгаутов!

– Мне это ни к чему. – Сафра дождалась, когда выпадет красное-чет-Бесконечность и полностью посеревший крупье перевел на ее счет сто пятьдесят пять тысяч жизней.

Фомальгаут-переводчик ждал ее, зевая и демонстрируя раздвоенный язык. Сафра села в машину и сказала:

– Ты знаешь, я управилась раньше, чем планировала. Мне надо на Процион. Можешь считать себя свободным, если отправишь меня туда.

Фомальгаут оказался турагентом. Через четыре дня Сафра летела на Процион вместе с шумной компанией ящериц-подростков. За две недели она отлично научилась разбираться в их мимике – фомальгауты демонстрировали ее, окрашивая в разные цвета соответствующие части тела. Только тогда она осознала, что крупье-фомальгаут был смертельно напуган.

Перед приземлением был один неприятный инцидент – на нее напал какой-то фомальгаут. Потом ей объяснили, что у некоторых особей перед периодом спаривания случаются всплески неконтролируемой агрессии. К счастью, никто, кроме самого несчастного безумца, выбросившегося в канализационный люк, не пострадал.

На Гидре – восьмой планете системы Проциона, где проживали стауты, – была атмосфера, непригодная для дыхания гуманоидов, – гремучая смесь метана и гелия. Кроме того, среднелетняя температура колебалась в пределах от минус тридцати до минус шестидесяти по Цельсию, так что инопланетники могли передвигаться по поверхности только в специальном скафандре. Да и поверхности-то как таковой не было: планета напоминала слоеный пирог из рыжеватых и голубых облаков разной плотности, и стауты строили свои города, пользуясь конденсирующими гравитаторами.

Сафра сошла на станции и активировала одну жизнь. Стаут комплекцией и размером с кита прибыл на гравиподушке, и даже незнакомая с местной жизнью Сафра ощутила исходящую от него властную ауру.

– Чем могу служить, инопланетница? – прогудел он в маску речевого ретранслятора. – Вы – та самая Сафра? Почту за честь исполнить вашу волю. Стауты Гидры плавникоплещут вам! Вероятно, вы хотите навестить местную контору? Не тратьте на это своей драгоценности. Я добуду вам нужный скафандр и отвезу туда безо всякого вдоха… даром? Вы так это называете?

– В жизни ничего не бывает даром, – сказала Сафра.

– О да! – стаут покачал своим массивным телом. – Я хочу получить удовольствие, наблюдая за вашей игрой. Я сам, знаете ли, выигрывал много тысяч жизней. Если вы дадите мне задание, после которого я останусь в живых, Наблюдатели должны будут вернуть мне статус. Специальный бонус для стотысячников!

– Это хорошо, – кивнула Сафра. – Буду знать.

Стаут утробно проревел что-то в висевшее на круглой стене устройство, и два черно-серых стаута размером поменьше быстренько притаранили (иначе не назовешь) Сафре идеально подошедший скафандр. Выйдя со станции с искусственной гравитацией в открытую атмосферу Гидры, Сафра чуть не сорвалась с посадочной платформы под напором бешеного ветра, дующего вниз и вверх сквозь слои метановой атмосферы, однако стаут бережно поймал ее, прижав к своему огромному шершавому телу:

– Возможно, это неразумно с моей стороны и проще было бы дать вам улететь, тем аннулировав вашу волю. Но мне слишком хочется поглядеть, как вы их надуете!

Контора располагалась примерно посередине между рассыпанных в атмосфере шаров-куполов, именуемых городом.

У входа их ожидала целая толпа стаутов.

– Я сообщил о вашем приезде на нашем речевом диапазоне, – гордо сообщил ей стаут. – Мои друзья и коллеги, – они все в Игре – хотят посмотреть, как вы будете играть.

– Это правилами не запрещено, – сказала Сафра.

Контора из-за размеров стаутов и низкой гравитации имела вид полусферы с огромной рулеткой посередине. Сафра могла бы улечься в ее чаше целиком, даже не подгибая ног. Крупье-стаут при ее появлении встал на хвост, удивительно напоминая вытянувшегося в струнку часового:

– Госпожа Сафра! Стауты Гидры приветствуют вас!

– Сегодня я просто посмотрю, – огорчила всех Сафра. Несмотря на ее явное желание свернуться калачиком и отдохнуть в тихом месте, толпа стаутов даже слышать об этом не пожелала. На своих гладких черно-полосатых спинах они пронесли ее по прозрачным тоннелям, соединявшим основные улицы, показали местные достопримечательности и даже пригласили в бар, где стауты имели обыкновение замутнять рассудок, купаясь в огромных бочках со специфическими смесями из самых нижних слоев атмосферы, вызывавших у статутов эйфорию и неудержимую веселость.

Сафра просидела в качестве живого истукана семнадцать стандартных часов, выслушивая комплименты и различные истории, пока не отключился последний стаут, а потом вернулась в Контору.

Прошло еще четыре дня, прежде чем она сделала ставку. Все это время толпа стаутов только росла – на Сафру прикатили посмотреть азартные болельщики, а также проигравшие с других куполов. Это даже вызвало некоторые проблемы у устроителей купола, так как под избыточным весом гравитаторы начали работать в повышенном режиме. Так или иначе, на четвертый день на глазах у трех десятков стаутов (больше контора не вмещала, и остальная полуторатысячная толпа ждала у входа) Сафра сделала свою коронную ставку при текущем курсе один к десяти. И выиграла.

Ликованию стаутов не было границ. Все находившиеся вместе с ней в зале «в знак солидарности» тоже сделали ставки. Выигрыш и проигрыш их нимало не волновали. Затем восторженная толпа разделилась на желающих сделать ставку и тех, кто понес победительницу на своих спинах во второе победное шествие. И это, надо сказать, было на редкость не тихое мероприятие.

За всей этой суматохой ни Сафра, ни кто-то еще из стаутов и не заметил, что Наблюдатели на стенах конторы кажутся странно матовыми. На самом деле это включился режим экстренной видеоконференции: