Гибель Иудеи - Элиза Ожешко

— Ты решишься на это?

— Клянусь всеми богами. Цезарь Тит прежде всего признает Веронику Августой.

Она посмотрела на него испуганным взглядом и стиснула зубы, удерживая крик. Теперь она не ошиблась. Страшный крик раздался во дворце.

— Но ведь Веспасиан, — проговорила она, задыхаясь, — силен и здоров. Веспасиан будет жить долго…

Он глухо вздохнул.

— Долго…

Они замолчали. Раздались чьи-то торопливые шаги. Вероника сидела неподвижно, она побледнела, и глаза с мучительным напряжением вглядывались в подходившего к ним человека.

— Тит! — раздался его испуганный голос. — Цезарь…

Тит вскочил.

— Иосиф Флавий? — удивился он. — Что случилось?

Бывший наместник Иудеи тяжело дышал от быстрой ходьбы.

— Веспасиан… — проговорил он с трудом, и ужас отразился на его лице. — Веспасиан умирает. Его только что унесли… Спеши!..

— Умирает? — проговорил Тит бледнея и невольно отступил от Вероники.

— Умирает? — повторила и Вероника беззвучно.

— Он опирался на руку Агриппы, — сказал Иосиф Флавий, — чтобы подняться из-за стола, когда вдруг смертельно побледнел и зашатался. Агриппа едва удержал его. Несколько врачей около него, но они не могут понять, в чем дело. Он лежит без движения, сердце едва бьется. Вероятно, внезапный паралич. Во всяком случае, Тит, поспеши к нему В случае его смерти сенат тотчас же принесет тебе присягу и ты покажешься народу. Ты ведь знаешь, Домициан, твой брат…

Он замолчал. Тит уже бежал ко дворцу Домициана. У Тита не было большего врага, чем Домициан, который завидовал его славе и стремился занять его место.

У большой лестницы Вероника догнала его.

— Ты мне дашь знать, Тит, — настойчиво просила она, — еще в эту ночь?

В эту ночь, — подтвердил он и прибавил тихо, чтобы Иосиф Флавий его не слышал. — Тит умеет быть благодарным. Если Веспасиан умрет, то Рим завтра будет приветствовать Веронику именем Августы.

Иегуда бен Сафан вышел из ворот дворца и махнул рукой. Регуэль быстро вышел из-за угла.

— Счастье тебе улыбается, — прошептал Иегуда. — Веспасиан внезапно заболел. Поговаривают о яде. Во дворце величайшее смятение. Тебе легко будет попасть к Веронике.

Регуэль ничего не ответил. Он молча последовал за своим проводником через темные безмолвные покои. Иегуда остановился у маленькой двери, осторожно открыл ее и стал прислушиваться, затаив дыхание. Затем он позвал за собой своего спутника.

Они вошли в одну из комнат, через дверь соседней пробивался луч света.

— Это свет из спальни царицы, — сказал Иегуда. — В этой комнате хранятся ее наряды. Там в углу покрытое коврами возвышение. Спрячься за ним и обожди, пока Вероника отпустит своих служанок. Но, может быть, — прибавил он, — ты откажешься от своего опасного замысла? Не скрою от тебя, что отсюда трудно будет выбраться. А если тебя схватят, то тебя ожидает…

Регуэль остановил его движением руки.

— Я только разделю участь моего народа, — сказал он твердым голосом.

Он спрятался за коврами. Иегуда вышел, душная тишина повисла в комнате.

Иегуда смеялся, спеша куда-то по темным улицам Рима. «Было бы безумием, — думал он, — держась за крылья умирающего орла, надеяться взлететь с ним вверх. Власть Вероники погибает. Расшатанный дом нужно срыть до основания прежде, чем он обрушится на живущих в нем».

Он подошел к дворцу Веспасиана, перед которым заметно было оживление. Гонцы и сенаторы, астрологи и врачи входили и выходили, озабоченные болезнью цезаря. Иегуда обратился к одному из придворных:

— Царь Агриппа у Веспасиана?

Тот утвердительно наклонил голову.

— Позови его поскорее или лучше проведи меня к нему. Дело чрезвычайно важное. Оно касается здоровья императора.

Придворный быстро повел его во внутренние покои. Иегуда последовал за ним. Вскоре из покоев императора поспешно вышел Агриппа.

— Это ты, Оний?! — воскликнул он удивленно.

Бывший пророк поклонился с улыбкой.

— Вспомни, — сказал он, — что ты до сих пор не отпускал меня со своей службы.

Царь нахмурился.

— Поздно вспомнил об этом, — сказал он, — и, право, теперь не время.

— Теперь-то именно и время, — сказал Оний многозначительно. — Я пришел сообщить тебе то, что навсегда упрочит твою дружбу с Флавиями. Выздоровление цезаря в твоей руке. Цезарь отравлен.

Агриппа побледнел.

— Вероникой?… — пробормотал он невольно.

— Вероникой, — подтвердил Оний. — Я могу дать тебе средство отомстить ей.

Царь с угрозой поднял руку.

— Клянусь моим павшим могуществом, — воскликнул он, — я воспользуюсь этим средством.

Вдруг чья-то рука легла ему на плечо. Перед ними был Тит.

— Отравлен Вероникой? — спросил сын Веспасиана, задыхаясь. — Докажи это.

Оний спокойно сказал:

— Прости, благородный цезарь, что не я принес тебе это известие. Я хотел пощадить твое сыновнее чувство. Но это правда. По поручению Вероники я сам напитал ядом яблоко, которое приготовлено было для Веспасиана. Но успокойся, — прибавил он, улыбаясь. Желание Вероники было, чтобы яд был смертельный, я же не исполнил ее приказа. Никогда бы я не посягнул на жизнь цезаря…

— Однако Веспасиан лежит, как мертвый. Сердце его едва бьется. Усилия врачей оживить его тщетны.

— Это потому, что они не знают истины, — ответил пророк. — Я выбрал безвредное снотворное средство, и Веспасиан встанет свежим и здоровым завтра утром, даже если ты не повелишь употребить раньше это противоядие. Я передаю его тебе как доказательство моей честности. Ты можешь дать его врачам для исследования.

Оний передал Титу маленькую коробочку.

— Но почему, — спросил Тит, глядя на него с презрением, — почему ты не донес о покушении заранее?

Оний пожал плечами.

— Тогда бы стали допрашивать Веронику, — ответил он, — и скорее поверили бы ее оправданиям, чем моему доносу. Ты ведь знаешь, даже пытка не всегда заставляет говорить правду, а я слишком слаб, чтобы выдержать такое. Да к тому же это было бы напрасно. Царица, несомненно, нашла бы другую, менее совестливую руку для исполнения своей воли.

Тит наклонил голову, соглашаясь с доводами Ония, но взгляд его по-прежнему оставался мрачным: Рим не провозгласит его завтра цезарем.

— Жди здесь ответа, — сказал он после короткого раздумья и подозвал стражей, стоявших внизу, — центурион Фотин останется при тебе. Но берегись, при первой попытке бежать ты будешь немедленно казнен.

Пророк усмехнулся и отошел на несколько шагов. Фотин встал около него, Агриппа прислонился к дверям.

Прошло около часа, прежде чем вернулся Тит.

— Ну, что же? — спросил царь.

— Он сказал правду, — холодно ответил Тит. — Веспасиан проснулся совершенно здоровым, он только еще слишком слаб, чтобы говорить. Подойди ближе, Оний.

Оний подошел со смиренным видом, но глаза его горели жадным ожиданием. Теперь наконец он близок к желанной цели. Он спас цезаря. Награда его будет неслыханной.

— Что ты повелеваешь, цезарь? — проговорил он с напускным благоговением.

— Ты заслужил благодарность Флавиев, — сказал Тит с холодным спокойствием. — Требуй себе награды.

Оний низко поклонился.

— Да исполнится воля великого цезаря. Вот все, чего я желаю…

Презрительная улыбка промелькнула на хмуром лице цезаря.

— Хорошо. Вот тебе.

Он подозвал раба, который нес за ним два маленьких мешочка.

— Вот золото.

Выражение торжества исчезло с лица Ония. Золото только лишь золото?…

Раб вложил ему в руки оба мешка. Пророк еще раз взглянул на Тита, но то, что он прочитал на его лице отбило у него охоту просить что-нибудь еще. Он медленно направился к выходу. Тит молча следил за ним Потом он вдруг окликнул его:

— Оний!

Пророк радостно обернулся.

— Что велишь, цезарь?

— Ты состоял на службе у Вероники?

— Да, цезарь.

Тит не мог скрыть своего презрения.

— Тем постыднее твоя измена. Ты получил награду за твою услугу. А наказания за измену ты не боишься? Взять его, Фотин! Брось его на съедение самому свирепому тигру и не забудь дать ему с собой мешки с золотом.

Пророк упал на колени, продолжая судорожно сжимать в руках свою награду.

— Пощади, цезарь, — взмолился он. — Пощади! Подумай. Если бы я не ставил жизнь твоего отца выше, чем волю Вероники, то…

Тит оборвал его, сделав повелительный жест. Фотин и солдаты схватили его и потащили за собой.

Тит стоял не двигаясь, и глаза его тупо смотрели в пустоту Агриппа спросил его:

— А Вероника? Хочешь, чтобы я…

— Я сам… — прохрипел Тит.

Луч света померк. Кто-то встал перед дверью. Регуэль не обратил на это внимания. Долгое ожидание среди ночной тишины отвлекло его мысли. Он стоял на пороге смерти Он не уйдет, не свершив свое дело. Ему казалось, что из темной пропасти у ног его к нему поднимается с мягкой улыбкой чей-то образ и манит его знакомым страстным шепотом. Он чувствует аромат золотистых волос Деборы. «Я иду к тебе», шептал он, упоенный, протягивая руки, чтобы обнять за пределами жизни погибшую возлюбленную. Вдруг он вздрогнул. Чей-то голос донесся до него из соседней комнаты. Сдержанные, неясные звуки, но он чувствовал в них радость торжества и победы… Это была Вероника. Теперь она стоит на высоте и подымает победный кубок к надменным устам.