Пуля-дура. Поднять на штыки Берлин! - Александр Больных

Но Петенька знал достоверно (чтобы Тайная канцелярия да не знала?! Не бывать такому!), что никакого золота в помине не было, а был ордер секретный из Малого дворца. В нем говорилось, что матушка-государыня – да продлится ее счастливое царствование! – слаба здоровьем и наследник-цесаревич, готовясь взойти на престол, собирается заключить вечный мир с королем Фридрихом. Следственно, никаких действий против пруссаков предпринимать неможно и надлежит армию отвести на квартиры для ожидания будущих событий. Апраксин всегда умел держать нос по ветру и охотно постарался угодить всем разом: и будущему императору, и королю Фридриху, и даже Петербургской Конференции, то есть австрийцам, которые совсем не рады были победам русской армии. Ведь если бы русские одержали решительную победу, то наверняка потребовали бы свою долю территорий, чего австрийцы допустить никак не хотели. В общем, ордер пришел из Малого дворца, но имелись подозрения серьезнейшие, что писан он был в другом месте, и даже не в Берлине, виднелась там хитрая рука Бестужева. Но этого лиса поймать за хвост никак не удавалось, хотя пару раз граф Петр Иванович в сердцах обмолвился, что охотно видел бы вице-канцлера на виселице. Но хитер, хитер…

И вот сейчас сложилось так, что исполнилось буквально все, чего стремились избежать и враги, и союзники России. А потому радости никакой Петенька не испытывал, потому что предвидел для себя последствия наитягчайшие. Самое же скверное – он не мог представить себе никаких способов этих последствий избежать и потому пребывал в совершенном смятении. Когда пришел лакей и сообщил, что граф Александр Иванович ожидает его, Петенька даже испытал некое облегчение, потому что был уверен – начальник Тайной канцелярии наверняка знает выход из сложившейся деликатной ситуации.

Когда он вошел в комнату, граф сидел за столом и перебирал какие-то бумаги с видом суровым и неприступным. Когда Петенька щелкнул каблуками, Александр Иванович лишь досадливо мотнул головой и жестом указал на стул поодаль. Выдержав гостя надлежащее время в томлении и ожидании, граф наконец глянул на молодца и криво ухмыльнулся.

– Ну что, братец, попал как кур в ощип? – вроде бы шутейно, но совершенно мрачным тоном поинтересовался он.

Петенька, не понимая, какого ответа от него ждут, лишь неопределенно пожал плечами.

– Вот то-то, – наставительно произнес граф. – Вообще интересно, как такое может случиться. Офицер, неукоснительно исполнявший свой долг, совершивший подвиг несравненный, вдруг попадает во враги государства? Интересно, сколько королей было пленено за всю историю России? Не считал, но, чаю, немного. И вот ты захватываешь прусского короля и в тот же момент становишься врагом цесаревича. Интересно, что тебя ждет, когда Петр Федорович взойдет на трон? Наследник памятлив и мстителен, поэтому, думаю, тебе следует спрятаться получше, чтобы, даже если он про тебя вспомнит, отыскать не сумели. Я уже не говорю о голштинцах, которым ты как кость в горле. Ладно бы здешние дуэли, а ну как выплывут дела уральские? Ты ведь там хорошо постарался.

– По вашему приказу, ваше высокографское сиятельство.

– Приказы Тайной канцелярии исполняются, но приказ есть материя невещественная, а вот результаты исполнения… Так, может, тебе действительно снова к Никите Акинфичу Демидову отправиться?

Петеньке на минуту эта идея показалась привлекательной, но только на минуту, не долее. Поразмыслив недолго, он серьезно ответил:

– Нет. Это значит сбежать от шакалов и спрятаться в логове медведя, неизвестно, где опаснее. Никита Акинфич тоже обид не прощает, и память у него долгая. К тому же он на Урале сам себе хозяин, нет там власти царской. Лес темен, и зверь там хозяин. Так что и следов приказ Тайной канцелярии не оставил. Никто не сыщет, хоть сто лет искать будут.

– Это хорошо. Но если Урал не подходит, получается, что тебе только и бежать до каторги Зерентуйской, чтобы в кандалах туда не сослали, – мрачно пошутил Шувалов.

– И что же мне делать? – растерянно спросил Петенька. – Самому себя на дыбу вздернуть?

– Ну, мы этого не допустим, – вроде бы шутливо, но, как понял Петенька, совершенно серьезно произнес Шувалов. – Однако ж неладное творится в царстве Российском, ежели героям прятаться приходится. И это тоже дело Тайной канцелярии – способствовать исправлению нравов и воцарению в государстве добродетелей, хотя не каждый об этом подозревает. Мы должны следовать образцам, каковые являл Древний Рим. Вот где мужество всегда было вознаграждаемо!

Петенька не знал, что ответить на сию возвышенную тираду, и потому предпочел лишь неопределенно хмыкнуть, как бы соглашаясь с графом. Александр Иванович испытующе посмотрел на него, а потом продолжил:

– Мы должны помнить, сколь высоки были добродетели римлян. Исполнительность армейская и сугубое повиновении почитались едва ли не превыше всего. Помнишь историю о том, как римский воевода Постумий Туберт казнил смертью собственного сына за то, что тот вступил в бой без приказа, хотя бы и одержал победу в том бою? Если бы наши офицеры и генералы так приказы исполняли, армия российская стала бы непобедимой. Но нет, каждый норовит войти в рассуждение о том, как дело исправлять надлежит. Вот ты готов исполнить приказ, не рассуждая и вопросов не задавая?

Петенька вскочил и щелкнул каблуками, словно какой-то пруссак:

– Готов, ваше сиятельство!

– Любой приказ?

– Любой.

Александр Иванович снова умолк и побарабанил пальцами по столу, призадумался, решая, говорить или не говорить. Потом назидательно продолжил:

– В Риме каждый цезарь служил примером для своих подданных, но бывали случаи, когда сам цезарь поступал не по правде и нарушал законы… – Он снова замялся. – Ты помнишь, как кончил безумный Калигула? И как завершилось правление Коммода? Как говорили римляне: Dura lex, sed lex. Закон суров, но он закон. Закон превыше всего.

– К чему вы это, ваше сиятельство?

– К тому, что мы не должны более терпеть бесчинства голштинцев. Пора поставить их на место, внушить им уважением к законам империи.

– Однако они пользуются особым покровительством наследника. Они же его преторианцы, если так можно сказать.

– Однако император Траян, коего сами римляне называли Наилучшим Императором, беспощадно расправился с преторианцами, повинными в противугосударственных умышлениях. Мы, Тайная канцелярия, также должны способствовать исполнению законов, хотя делать это иногда приходится неявно.

– Готов, ваше сиятельство! – энтузиастически подхватил Петенька, уже представивший себе, как он рассчитывается с голштинскими офицерами.

– Но вы сами понимаете, как говорят те же голштинцы, «Was wissen zwei, wisst Schwein», – хохотнул Шувалов, хотя глаза его в этот миг заледенели. – То, о чем мы говорим, не должно идти дальше. Когда я говорю «голштинцы», то речь идет не только о всяких там лейтенантах. – Он скривился: – Конечно, даже маленькая гадина ядовита, но есть еще и большие. Как вы думаете, что ждет Россию, когда на престол взойдет Карл Петер Ульрих Гольштейн-Готторпский?

Вот здесь Петенька слегка ошалел. То, что ему предлагал граф Шувалов, было не более и не менее, как государственной изменой. Александр Иванович достаточно недвусмысленно намекал на перемены в системе престолонаследия. Поэтому он в ответ предпочел процитировать:

– Всякое злоумышление и преступное действие против жизни, здравия и чести Государя Императора…

– Хватит! – перебил его Шувалов. – Ты должен понимать, что это будет гибель России, которая превратится в прусское подворье. Голштинцы что, голштинцы вздор. Он всех нас поставит на службу королю Фридриху! Вот это будет уже настоящая катастрофа! Мы должны сделать все, чтобы спасти империю от этой напасти.

– То есть вы предлагаете…

– Сделать так, чтобы наследник не смог взойти на престол. Государыня-матушка плоха здоровьем, и вот-вот может случиться непоправимое. Что тогда сделает этот голштинец? Заключит мир с Фридрихом? Отдаст назад все завоеванное? Ты сам сегодня слышал! Или, что хуже, заставит русскую армию сражаться на стороне короля прусского? Я не знаю! Но любой его выбор принесет России вред, если не гибель! И дело Тайной канцелярии предотвратить это. Не говоря уже о том, что у тебя есть и свой интерес. – Граф скривился: – Тебе ведь нужно спасать свою голову.

Все это было вполне понятно, поэтому Петенька не стал спорить. Он лишь спросил:

– И как все это надлежит исполнить?

– Через два дня будет устроена большая охота для наследника. Он не слишком любит такие забавы, поэтому свита будет небольшая. Кроме того, насколько я знаю, его голштинские прислужники собираются устроить сюрприз своему господину. Какой именно, ты увидишь сам, он тебя порадует.

– Откуда вы все это знаете? – спросил Петенька.

– Тайная канцелярия знает все и немного больше, – надменно ответил Шувалов. – Но ладно. Ты докладывал, что привез с Урала некоего человека, который предан тебе душой и телом. Можешь ты на него положиться?