Укради меня у судьбы (СИ) - Ночь Ева

— Ты специально её доводил? — спрашиваю напрямик, как только за Катей закрывается дверь. Илья пожимает плечами.

— Не знаю. От скуки больше. И с Катей. И со Светланой Петровной. Она похожа на солдафона. Всегда строгая, неулыбчивая, как на марше войск. Всегда готова исполнять все твои распоряжения до последней точки. Робот, а не живой человек. Бесит. Бесила, — поправляется он, понимая, что если няня уехала, назад она уже не вернётся. — Я её фрицем обозвал. Но она меня не тронула. Только когда я Катьку толкнул, а та упала и ударилась. Вот тогда она взбесилась.

Я прикрываю глаза. С одной стороны, понимаю мотивы. С другой — всё равно не могу принять, что она не справилась и распустила руки. Может, сын прав, и в этой строгой женщине живёт вояка, готовый применить физическую силу, если развитие событий идёт не по её сценарию?

— Илья, тебе четырнадцать. Ты почти взрослый. А ведёшь себя…

— Знаю, знаю. И опять я отыгрался на женщинах, — кривит он рот, ухмыляясь. Хуже всего то, что понимает, но всё равно гнёт какую-то свою, понятную только ему линию.

— Иди к себе, — я стараюсь выдержать ровный тон. Он специально её провоцировал. Ждал, что однажды она не выдержит. И я сейчас не уверен, что это их первая и единственная стычка. По всей видимости, сын доводил няню исподтишка.

Я совсем его не понимаю. Дремучий лес, а не мальчик. Кровь и плоть моя, но как же сложно на самом деле понять, что у него на душе и какие мотивы им движут. Я был не уверен, что виной — скука. Наверное, есть нечто намного сложнее, или я сам себя обманываю и ищу чёрную кошку, которой нет и не могло быть в тёмной комнате.

К Иве я иду далеко за полночь. В то время, когда твёрдо убедился, что дети крепко спят. Мне немного неспокойно оставлять их одних.

— Я ненадолго, — прислоняюсь к дверному проёму в прихожей. Охватываю взглядом девушку. Домашняя. Привычная. Невольно любуюсь и не скрываю этого. Слежу за каждым её жестом. — У меня дети дома одни. Я прогнал очередную няню.

Мы разговаривали по телефону вечером. Я ей не сказал. Признаюсь сейчас. Ива качает головой с сожалением.

— И что теперь? — задаёт она очевидный вопрос.

Я приподнимаю брови и развожу руками. Слишком легкомысленный жест, что дался мне не без труда.

— У меня нет другого выхода, Ива. Сколько ты зарабатываешь в месяц?

Она краснеет, замешкивается. То ли подсчитывая, то ли не желая отвечать. Мне на самом деле всё равно.

— Я буду платить в два раза больше. Стань нашей няней, Ива.

Я это придумал вечером, когда читал сказку Кате перед сном. Это идеальное развитие событий. Они будут вместе, а мне не придётся разрываться на два дома, боясь, что куда-то не успею.

— Я… не смогу. Не сумею, Андрей.

— Почему? Ты ладишь и с Катей, и с Ильёй. Ты им нравишься.

Ива снова качает головой. Нерешительно, не желая меня обидеть.

— Есть много причин. Незаконченное платье — одна из них. Я обещала. И не люблю нарушать данное мной слово. У меня в работе — три заказа. И очередь. К тому же, я не могу покинуть дом. Ты об этом тоже знаешь.

— Это креативно, но я готов на этот шаг. Ты можешь закончить начатое. Детей можно приводить сюда днём. А если совсем нагло — мы могли бы поселиться вместе. Если ты не боишься сплетен.

— Ты с ума сошёл, Андрей. Ты же знаешь, что здесь творится. Я ни за что не позволю, чтобы дети жили в доме, где… непонятно что происходит. Я могу не справиться. Пожалуйста, давай не будем рисковать.

— Я не сошёл с ума. Я всё продумал. Чтобы дом стал неопасным, нужно его оживить. Много людей, прислуги, движения — и уже никто не посмеет сунуться сюда, когда вздумается. Это сработает, поверь. К тому же, я не собираюсь вас оставлять. Я возьму ещё две недели отпуска. Проведу их с пользой, с детьми.

Она задумывается. Между бровей пролегает вертикальная чёрточка. Еле заметная, но отчётливая.

— Соглашайся, — я давлю на неё, но мне невыносима мысль, что она снова будет здесь одна, наедине со своими страхами и проблемами.

Я хочу быть ближе. Понять. Почувствовать. Определиться. Это шаг, но не принятый впопыхах. У меня было время обдумать. Я умею принимать решения сразу и бесповоротно.

Она медлит. Прохаживается по комнате. Я напряжённо слежу. Я и не знал, что могу так остро и так сильно желать, чтобы женщина сказала мне «да», соглашаясь принять не просто моё тело, а меня самого. Со всеми плюсами и минусами, со всем жизненным багажом, который для других может показаться неподъёмным грузом.

Одно дело встречаться с мужчиной наедине. Другое — стать его семьёй. Его частью. Я пойму, если она откажет. Не сможет вот так сразу согласиться на контейнер, наполненный непонятно чем.

Я ведь чужой. Незнакомец, что крутится рядом. Мужчина со своими желаниями — вполне понятными и простыми. Женщины умеют это чувствовать. Понимают, когда их хотят до боли, до дрожи, до звенящей тягости в паху. Она может этим манипулировать. Может играть мной, как вещью, осознавая, что притяжение — порой жестокая штука, наваждение, от которого не так просто отмахнуться.

Но я не хочу, чтобы её во мне привлекали лишь штаны и всё, что в них. Возможно, я слишком самонадеян и пользуюсь сейчас её добротой и неопытностью. Наивностью девочки, что никогда не знала мужчин.

И поэтому я напряжён так, что тронь — и взорвусь, рассыплюсь на фрагменты. Жду её решения.

— Может, ты прав, — произносит она наконец и поправляет прядь, упавшую на глаза. Заправляет её за ухо и прикасается к нижней губе в задумчивости. — Но тогда у меня есть условия.

Горечь обжигает горло. Ну, конечно. Как без условий? Женщина и ничего не потребует взамен? Быть такого не может. Я не хочу думать так об Иве, но невольно думаю. Примеряю былую матрицу, доставшуюся мне в «наследство» от других женщин. Ничего не могу с собой поделать.

— Я заберу сюда Ираиду, мою соседку по коммуналке. И её кошек.

Из меня словно выкачали весь воздух — так кружится голова от облегчения. Тело становится горячим и непослушным — так я расслабляюсь и… радуюсь?..

— Замечательная идея, — прячу я глаза, где бушует невероятный огонь. Я восхищаюсь ею. Боготворю в этот эйфорический миг. — Думаю, ещё один житель — это только плюс. Значит «да»?

Она кивает в ответ, и я наконец-то обнимаю её, целую. Вкладываю в поцелуй нежность и обожание.

Может, она моё благословение? Светлая полоса, снимающая проклятие, былые неудачи и провалы?.. Может, с ней я наконец смогу познать радость и счастье?..

Не знаю, как оно будет, но сейчас, в эту минуту, я почти верю, что прощён, что небеса подарили мне награду, которая станет моей нитью, моим ориентиром, позволяющим двигаться дальше не наугад, а наверняка.

49. Ива

Я думаю об Идоле. О том, что ему тоже нельзя быть в одиночестве. Что я бы не отказалась устроить мини-коммунальную квартиру здесь. Ему бы хорошо писалось наверху. Можно было бы отцовский кабинет отвести под студию. Купить ему хорошую аппаратуру и гарнитуру. Пусть бы работал. Свежий воздух, хорошее питание и никаких соблазнов. Я бы всё спиртное из дома выкинула — нам оно ни к чему.

Но просить за Жеку сразу у меня не поворачивается язык. Пусть привыкнет к Ираиде. Она та ещё ведьма старая. А ещё я хочу познакомить её с Германом Иосифовичем. Вот такая я сводница. Мысли у меня бегут и выстраивают теории вероятностей.

Я счастливая. Никогда не могла сказать о себе так. Жила, работала, собирала деньги на операцию. Всё подчинено единой цели. Как многого я себя лишила. Точнее, даже не я — бабушка. Это она задавала тон. Она диктовала, как мне жить и чего сторониться.

Я не осуждала её. Возможно, таким образом она хотела уберечь меня. Защитить. Спрятать от потрясений. Я и сама в это верила. Но, если хорошенько покопаться, очень глубоко я надеялась, что жизнь моя изменится, когда я стану почти нормальной.

Сейчас я понимаю, что на самом деле я не жила вовсе. Существовала. И то, что со мной происходит, удивительно. И я пока не знаю, к чему это меня приведёт, но хочу попробовать новые вкусы. Увидеть, узнать, каковы они — крылья за спиной.