Двойной генерал-2 (полуостров Сталинград) - Сергей Чернов

не очень. У Эйдельмана есть опыт, когда его, прибывшего на войну, непринуждённо завернули назад. Только что пинка не дали. Да и Борька не горит желанием отсиживать задницу за партой, когда война идёт.

— Дмитрий Григорич, а долго война будет идти? — между прожёвываниями вставляет вопрос Яков.

— Сказал ведь, что вам повезло. Вы ещё повоюете. Сейчас сам думаю, если бы Борька начал учиться в артучилище, то мог бы и не успеть. Война будет идти год-полтора, не больше.

— Как это, пап? — замирает Борис. — Нам до войны твердили, что если враг нападёт, то война будет короткой, малой кровью и на чужой территории.

— Фактически так и есть. Война идёт на территории Прибалтики, Западной Украины, Западной Белоруссии. Это не совсем наши территории, мы на них недавно.

— Не только Западная Украина.

— Всё равно. До коренной России немцы до сих пор не добрались.

— А доберутся?

— Ты прям огорчаешь меня такими вопросами, сын, — смотрю укоризненно, — ну, как они доберутся-то? Они весь вермахт собрали против одного Минска, а я даже не все резервы подтаскиваю.

— Пап, а город возьмут? — Борька не унимается, Яков помалкивает. Вот она иллюстрация пословицы: молчание — золото!

— О-о-о-х… во-первых, от вас, минчан зависит. Мне, как командующему, по большому счёту всё равно. Уже вижу и знаю, возьмут немцы Минск или не возьмут, после битвы за город они сломаются.

— Почему? — этот вопрос задают хором.

— По кочану, — отвечаю веско и наливаю себе чаю, — не собираюсь вам про генеральские планы рассказывать. Не по рангу. Я самому Сталину не всё докладываю.

Впечатлились и замолкают. И слава ВКП(б), а то достали меня эти тупые вопросы.

— Вы не о том думаете, — с удовольствием наблюдаю недоумение на молодых лицах, — надо думать, УЖЕ надо думать о послевоенном мире. И своей судьбе. С Яковым всё понятно, продолжит учёбу, уйдёт в науку. И тогда ему очень сильно помогут боевые награды. А ты, что будешь делать?

Вот так, к концу ужина сумел направить их мысли по нужному руслу. От войны тоже надо отвлекаться. Полезно.

Курю, раскрыв окно, и слушаю, как Яков рассказывает Борьке про университет.

29 августа, пятница, время 08:35

Передовая 13-ой армии юго-западнее Молодечно.

Танковый батальон, полсотни тридцатьчетвёрок железной лавой, беспрерывно плюющейся огнём, неумолимо давил немецкую оборону. Немцы к массированной контратаке готовы не были. Линии противотанковых сил были развёрнуты во фронт, а прорвавшийся танковый кулак ударил во фланг.

На мгновенье батальон останавливается, водя жалами пушек во все стороны, и дожидается, когда на броню сядет пехота. Затем неожиданно, — для меня, наблюдающего сверху на своём любимом ТБ-7, — поворачивает вглубь расположения немецких войск. Вглубь и наискосок. Их приманивает к себе батарея ПТО.

Интересно, что Семёныч задумал. Я не вмешиваюсь, работаю на подхвате и наблюдаю, парадом командует Никитин. Вообще-то так лучше не делать, присутствие начальства часто сковывает подчинённых. Но Никитин — исключение, войдя в раж, он и меня обматерить может. И будет в полном праве, я ж сам ему приказал командовать боем и что его решение обжалованию и отмене не подлежит. После боя могу раскритиковать его тонким слоем, но во время него моё мнение — номер два. Кажется, знаю, зачем он это делает. Я бы на его месте… впрочем, поглядим, что дальше будет.

Начало решительного штурма предполья Минска сложилось для немцев ахово. Никитин с чисто азиатской хитростью выстроил перед основной линией обороны ещё одну. Всего за пятьдесят метров. Дежурные посты на ней обозначили себя стрельбой по атакующим и под дымовым прикрытием удрали на основные позиции.

Славные дойче зольдатен мужественно преодолевая миномётные обстрелы, укрепив нордические сердца шнапсом и восемью танками, героическим рывком овладели пустыми окопами. И оказались под плотным снайперским и артиллерийским огнём с наших, стоящих вплотную позиций. Нордические нервы не выдерживают такой гнусной азиатско-славянской подлости и пехотный батальон немцев, прячась за «разутые» и ослеплённые танки, потянулся к родным пенатам.

Видимо, этого момента Никитин и ждал. Надо заметить, что Т-34 шумят изрядно, и одновременный рёв моторов полусотни танков и лязг гусениц слышен далеко. Фрицы тут же перешли на бег, а из низинки за основной линией, сорвав масксеть, к ним с азартной страстью пса, завидевшего убегающего кота, рванул танковый батальон.

Полторы сотни фрицев с тремя оставшимися на ходу танками в арьергарде послужили хорошим прикрытием. Камрады замешкались, — свои на линии огня, — но и отсутствие замешательства не помогло бы. Миномётчики не сплоховали, закидали их дымовыми минами.

Мне, на высоте семи километров, показалось, что слышу скрежет раздавленных танками полевых пушек и миномётов переднего края. И панические крики безжалостно убиваемых «сверхлюдей».

— Как-то не задалось у немцев наступление, — со всем уважением к противнику и сочувствием говорю, отрываясь от бинокля.

Эйдельман косится на меня и вдруг начинает мелко и почти беззвучно на фоне непрерывного гула хихикать. Борька и лейтенант-наблюдатель улыбаются.

— Зря они в пятницу начали, — раздумываю дальше, — вроде и не тринадцатое число…

— Двадцать девять тоже простое число, — давится смехом Яков.

— И армия 13-ая всё-таки, — добавляет Борька.

— Ладно, посмотрим, что дальше будет. Богиня Победы — дама капризная, они с Фортуной сёстры, — снова берусь за бинокль.

— Обнаружена гаубичная батарея в точке 28-15, — бесстрастно докладывает лейтенант.

Оглядываюсь и натыкаюсь на вопросительный взгляд Якова, качаю головой: нет. Смотрю на карту и кончик карандаша, делающего пометку. Восемь километров от передовой, ближние батареи обнаруживать раньше времени не желаю. Дальние не достанут. И ещё одна мысль на задворках, не до неё сейчас, позже додумаю.

— Сообщение Фениксу: один плюс один к точке 28-15. Подавить батарею, — за Феникса, то есть, главный по птичкам у нас сегодня Рычагов, — Второй волной два плюс два. Довести до Карабаса.

Никитин немного поморщился, когда назначил ему такой позывной, но успокоился, когда понял, что это синоним слова «главный». Кстати, ещё одна причина, по которой не командую, пока не командую, всей артиллерией. Пусть его люди тоже поупражняются. А «один плюс один» — эскадрилья бомберов с эскадрильей истребителей…

— Сообщение Редута, — вклинивается один из радистов, — с северо-востока целая армада. От восьмидесяти до ста штук.

А вот и прикрытие!

— Кто долетит первым?

— Или одновременно, или немцы успеют раньше.

Новое дело. Во время любого сражения весы качаются в обе стороны. Фрицы выбросили на свою чашу увесистую гирьку. Ну-ну. Только решать надо быстро.

— Прямую открытую связь с Фениксом, — пока перехватят, пока разберутся, пока доложат, обстановка три раза изменится.

Пересаживаюсь к радисту, берусь за трубку. В ней похрипывает и поскрипывает, но слышно хорошо.

— Тебе там