Даниил Хармс - Александр Кобринский

В детскую литературу Хармс ввел в качестве главного стержня ритмический повтор, который организовывался на самых разных уровнях: синтаксическом, фонетическом, лексическом. Повторялись звуки, рифмы, слова, словосочетания, воспроизводились целые метрические фрагменты. При этом почти всегда обновлялись представления о том, что хорошо и что плохо для детской поэзии да и для поэзии вообще.

К примеру, давно было известно, что так называемые «тавтологические рифмы» — это плохо, поскольку они свидетельствуют о слабой стихотворной технике автора. Под «тавтологическими» понимаются рифмы, основанные на повторе одного и того же слова в одинаковом значении. И именно эти самые осужденные тавтологические рифмы становятся у Хармса основой волшебного, завораживающего ритма в одном из самых ранних и самых знаменитых его детских стихотворений — «Иван Иваныч Самовар»:

Иван Иваныч СамоварБыл пузатый самовар,Трехведёрный самовар.

В нем качался кипяток,Пыхал паром кипяток,Разъярённый кипяток.

Лился в чашку через кран,Через дырку прямо в кран,Прямо в чашку через кран.

Утром рано подошел,К самовару подошел,Дядя Петя подошел.

Дядя Петя говорит:«Дай-ка выпью, говорит,Выпью чаю», говорит.

К самовару подошла,Тетя Катя подошла,Со стаканом подошла.

Тетя Катя говорит:«Я, конечно, говорит.Выпью тоже», говорит.

Вот и дедушка пришел,Очень старенький пришел,В туфлях дедушка пришел.

Он зевнул и говорит:«Выпить разве, говорит,Чаю разве», говорит.

Вот и бабушка пришла,Очень старая пришла,Даже с палочкой пришла.

И подумав говорит:«Что ли, выпить, говорит,Что ли, чаю», говорит.

Вдруг девчонка прибежала,К самовару прибежала —Это внучка прибежала.

«Наливайте! — говорит,Чашку чая, говорит,Мне послаще», говорит.

Тут и Жучка прибежала,С кошкой Муркой прибежала.К самовару прибежала,

Чтоб им дали с молоком,Кипяточку с молоком,С кипяченым молоком.

Слева Дане Ювачеву два года, справа — семь

Отец, Иван Павлович Ювачев. Фото 1930-х гг.

Здание Петришуле в Санкт-Петербурге. Фото П. Власкова

Детское Село (ныне Пушкин) в 1920-е годы

Тот (древнеегипетский бог мудрости). Рисунок Д. Хармса. 1924 г.

Евгений Вигилянский

Александр Введенский

Автопортрет Д. Хармса. 12 марта 1924 г.

Александр Туфанов

Казимир Малевич. Автопортрет

Леонид Липавский

Игорь Бахтерев

Константин Вагинов

Приглашение А. Туфанову на вечер «Три левых часа»

Евгений Шварц

Николай Заболоцкий

Николай Олейников

Тамара Липавская (Мейер)

Яков Друскин

Борис Житков

Л. Пантелеев

Страница из календаря Хармса

Афиша вечера «Три левых часа». Январь 1928 г.

Самуил Маршак

Работники детской редакции ГИЗа. Слева направо: Н. Олейников, B. Лебедев, З. Лилина, C. Маршак, Е. Шварц

Обложка журнала «Ёж», где печатались детские стихи Хармса

Н. Олейников и Д. Хармс на теплоходе «Алексей Рыков» Рисунок Б. Антоновского из журнала «Ёж». 1929 г.

Два автопортрета Хармса — 1923 года…

…и середины 1930-х

Автограф стихотворения «На сиянии дня месяца июня…». Июнь 1931 г.

Рукопись Хармса с тайнописной монограммой Осириса и изображением египетского креста. Ноябрь 1931 г.

Шарж на Хармса, помещенный в книге «Быт против меня». 1928 г.

По известным фольклорным образцам, к самовару приходят все члены семьи — вплоть до собаки с кошкой; несмотря на то, что каждый персонаж выражает одно и то же желание выпить чаю, Хармс ухитряется в трех посвященных им строчках воплотить индивидуальность интонации и даже некоторые признаки характера: дедушка и бабушка задумчивы и рассудительны, внучка — порывиста и нетерпелива. Завершается стихотворение тем, что к самовару приходит опоздавший неумытый Сережа, но —

Наклоняли самовар,будто шкап, шкап, шкап,но оттуда выходилотолько кап, кап, кап.

Самовар Иван Иваныч!На столе Иван Иваныч!Золотой Иван Иваныч!

Кипяточку не дает,опоздавшим не дает,лежебокам не дает.

Другое знаменитое детское стихотворение Хармса, написанное в том же 1928 году, — «Иван Тапорыжкин»[8] — опирается уже на традицию «перевертышей»: сюжетные элементы в этом стихотворении подобны детским кубикам, которые можно в произвольном порядке менять местами. В результате, конечно, возникала «бессмыслица», но в таких вещах важен, конечно, не смысл происходящего, а игра перестановок:

Иван Тапорыжкин пошел на охоту,с ним пудель пошел, перепрыгнув забор.

Иван, как бревно провалился в болото,а пудель в реке утонул, как топор.

Иван Тапорыжкин пошел на охоту,с ним пудель вприпрыжку пошел, как топор.

Иван повалился бревном на болото,а пудель в реке перепрыгнул забор.

Иван Тапорыжкин пошел на охоту,с ним пудель в реке провалился в забор.

Иван, как бревно перепрыгнул болото,а пудель вприпрыжку попал на топор.

Стихотворение фактически начинается трижды: два раза оно как бы останавливается и возобновляется сначала. Дети вместе с автором экспериментируют: а что получится, если сделать так? а если так?