Геологи шутят... И не шутят - Борис Горобец

«Я был болен, нос заложен. В аптечном киоске аэропорта купил огромные таблетки от простуды, похожие на пуговицы. Сидя в самолете, взял таблетку в зубы и почему-то решил, что проглочу ее, когда колеса оторвутся от земли. Но дышал я не носом, а ртом, и при взлете невольно сделал сильный вдох. Я осознал свою неосторожность в тот момент, когда мой вдох оборвался от ощущения пробки в трахее. Воздух в легкие больше не проходил: окаянная таблетка, выскочив из зубов, увлеченная мощным вдохом, застряла, перекрыв кислород. Что делать?! Главное, без паники. Воздуха в легких оставалось еще на минуту жизни, и я понял, что у меня есть одна попытка. Втянул живот, растянул легкие и выдохнул изо всех сил. Проклятая таблетка вылетела из груди. Я даже поймал ее в воздухе, как мячик, и, разделив, аккуратно проглотил».

Примечание Б. Г. Подобная ситуация типична, от удушья при внезапной закупорке трахеи погибло множество людей. В Америке и Европе школьников учат, что нужно делать в подобных случаях. В России, разумеется, не учат. Нехирургический способ выхода из этой критической ситуации называется «хваткой Хеймлиха». Нужно встать позади задыхающегося и крепко его обнять двумя руками. Затем большим пальцем одной руки упереться в живот «жертве» выше пупка, но ниже грудной клетки. Помогая второй рукой, надо резко усилить нажим пальца по направлению вверх. При таких «объятиях» давление воздуха в дыхательных путях увеличивается и кусочек пищи выскакивает. Разработанный хирургом из Цинциннати Генри Хеймлихом способ давно получил прозвище «объятие жизни» и подходит как для взрослых, так и для детей (см. «Красную звезду», 30.04.04). А журнал «Уикэнд» утверждает, что за несколько лет так были спасены уже тысячи людей. И что задыхающийся может и самостоятельно использовать этот прием на себе. Именно это и выполнил сам с собой не читавший «Уикэнда», и вообще не слышавший про Хеймлиха русский геолог Портнов, человек волевой и сообразительный.

(8) Из-под поезда

Мы настолько привыкаем к грохочущим поездам, что психологически недооцениваем смертельную опасность этих скоростных тысячетонных громад. Несколько моих знакомых расстались с жизнью под колесами поездов из-за своей неосторожности. В конце XX века на рельсах, ведущих к Воркуте, погиб известный спортсмен, бегун на сверхдлинные расстояния. Совершая очередной 1000-километровый пробег по тундре, он использовал для бега железную дорогу. Монотонность пути и усталость привели к тому, что он научился… спать во время бега. Он упорно бежал навстречу составу, хотя тепловоз гудел и машинист включил тормоз. Но тормозной путь состава — сотни метров…

Как-то по глупости я решил сократить путь и полез на платформу с рельсов. Многие так делали, дорога была протоптана предшественниками. Но когда я задрал ботинок на обледеневший выступ платформы, нога соскользнула назад. В тот же миг из-под моста в сотне метров от меня вылетела электричка. Я успел повторить попытку, спиной ощущая надвигающийся состав. Конечно, я сам был бы виноват.

В другой раз помню, как на станции Внуково масса пассажиров перебегала пути перед надвигающейся электричкой. Я уже перешел рельсы, но оглянулся. И увидел, как интеллигентного вида старичок споткнулся и упал на шпалы между рельсов. На него надвигался состав. Но вместо того, чтобы вскочить и пробежать два метра, он лежал на животе и шарил по гравию руками, пытаясь найти упавшие с носа очки. В последние секунды своей жизни он думал об очках. Я подскочил к старичку, схватил его за ворот пиджака и рванул на себя. Тут же мимо прогрохотала электричка, захлестнули вихри воздуха. Этот интеллигент не сказал мне спасибо. Он вырвался из моих рук и раздраженно спросил: «А как же мои очки?..»

Об урановой геологии«Безобразие!..»

1984 год. Срочный вызов в Москву главного инженера «Сосновгеологии» к. г.-м. н. В. П. Зенченко. Задание: бурить ствол на месторождении алмазов в Архангельской области, на шахте «Степняки». Условия особо сложные: плывуны раздавили ствол при проходке.

«Задание правительственное срывается… Московские и ленинградские метрополитеновцы отказались. „Невозможно“, — говорят. Главный инженер главка А. Л. Лапин мне говорит: „Срок: пока зима — завоз. Забурка — весной. За год пройти! Чтобы взять несколько сотен тонн — валовую пробу на алмазы. Как будешь проходить, твое дело“.

Проходка вручную отбойными молотками, чтобы сохранить стенки замерзшего ледяного стакана глубиной 150 метров. Как только „верхи“ услышали о взрывчатке, — крик, истерика, резолюции: „Отменить!“. „Запретить!“ <…> И вот тут сработало то, что называют русской смекалкой. Взрывчатку получали и использовали якобы для разбивки „негабаритов“, т. е. вывалившихся в стволе крупных глыб. <…> …А если что случись! Это не лишение должности — и тюрьма могла ждать. <…> Ствол был пройден в срок с высоким качеством. Даже главный горно-технический инспектор ЦК профсоюза Г. Г. Ларичев после осмотра ствола осмелился записать нестандартно: „Безобразие — нет ни одного нарушения. Замечаний нет. Отлично“. Подпись».

[Зенченко. 2003. С. 207]

Привилегии уранщиков

«Оклады, тарифные ставки, обычные для всей страны. Плюс 25 % доплата за полевые условия, плюс очень редко 10 % безводных. Уранщики получали, в отличие от других геологов, „урановые“ 20 % к ставке — это постоянно.

Туго бывало. Даже своих отделов рабочего снабжения (ОРСов) у геологов-уранщиков не было. Хотя некоторые светлые завистники поговаривали: „Чего вам не работать! Вам все дают!“ Да, это факт. Почти все товарные накладные были с красной полоской: „Задержке не подлежит!“ Шли вагоны с оборудованием… со взрывчаткой и сталью без остановок. Завидуйте!»

[Зенченко. 2003. С. 238]

Правительство Гайдара любило французов и презирало своих

«Директор Приаргунского горнохимического комбината <крупнейшего предприятия страны по переработке урановой руды> Сталь Сергеевич Покровский рассказывал мне перед смертью, как он обивал пороги правительства новой России, которое возглавлял „завлаб“. На просьбу выделить из наших же заработанных средств на продолжение поисков урана для подкрепления сырьем комбината на будущее мне ответили: „Если понадобится нам этот самый ваш уран, мы наймем французских геологов, и они в этой вашей Сибири этого урана найдут сколько хочешь!“ Вот сволочье! „Они найдут!“ Чего ж они после войны у себя под носом в Германии не нашли?!»

[Там же. С. 228]

Главный геолог 1-го главка не стал заражать Байкал

«…Михаил Владимирович Шумилин, выслушав все аргументы в пользу разворота работ, откинулся на спинку стула, обвел присутствующих проницательным взглядом и рассудительно произнес: „Проект составили хорошо и обоснованно. Рудопроявление урана имеется. Месторождение, пусть небольшое, возможно. Но, учитывая, что сырьевая база урана для промышленности фактически создана, надо ли рубить лес на побережье Байкала и мутить чистую воду, которая может пригодиться потомкам?.. Давайте поступим так. Вы мне эту часть проекта не докладывали. Я ничего не слышал… А пока перерыв“.

Я был в восторге. Ведь это было не только разумно, но и смело по тем временам. Ведутся разглагольствования об экологии Байкала, но подобных решений что-то я не припомню. А ведь могло и не быть „вредного предприятия“ <имеется в виду Байкальский ЦБК> и Байкальска, если бы нашелся в прошлые годы такой человек, как урановый геолог Шумилин».

[Там же. С. 223]

Глава 4

Геология и госбезопасность

(1) Истина всегда секретна.

(2) Если бы большинство было всегда право,

то Земля осталась бы плоской.

(3) Наши правохоронительные органы.

Из афоризмов генерала Л. Шебаршина, последнего начальника Первого главного управления КГБ СССР (внешняя разведка), осень 1991, из газет

В то время была патологическая шпиономания. Секретной была каждая бумажка с показанной на ней скважиной, любая карта или таблица могли получить гриф «совсекретно» или «секретно».

(Из очерка члена коллегии Мингео СССР д. г-м. н. В. В. Семеновича [ГЖМ-10])Диалектика запредельной секретности

Во всех работах, связанных с Атомным проектом СССР (1942–1960), действовал свирепый режим секретности. Первое главное управление (ПГУ) Спецкомитета при Совмине СССР (предшественник Минсредмаша) именовалось Главгорстроем СССР, предприятия ПГУ — базами, складами, конторами Главгорстроя. Даже в совершенно секретных (особая папка) документах, направлявшихся Сталину и Берия, а также в секретных тетрадях и отчетах уран надлежало именовать терминами-заменителями: кремнил, висмут, свинец, олово, титан, фосфор (список неполный), переменными по времени и месту исполнения работ. Бор заменяли на оридон, кадмий — на димор, бериллий — на алюминий.