Ричард Длинные Руки – коннетабль - Гай Орловский

Сильно пахнет горелой землей, воздух жаркий и сухой настолько, что я закашлялся. Кипящая земля медленно успокаивается, волдыри застывают неправдоподобно гладкими куполами, словно в землю наполовину погрузились круто сваренные и очищенные от кожуры яйца динозавров.

В пещеру несет зноем, воздух прокален этим жутким огненным дождем.

– Жив? – донесся голос из соседней норы.

– Да! – крикнул я в ответ. – Что это было?

– Мешок не потерял?

– Не успел, – признался я.

Осторожно выглядывая, я увидел, как из полумрака соседней расщелины появился Тиранит. Он посмотрел на небо, по сторонам, лишь потом осторожно ступил на дымящуюся землю.

– Выйти можно? – спросил я.

– Нет, – ответил он.

Я смотрел, как он перебегает ко мне, высоко поднимая колени и стараясь не задерживать подошвы дольше необходимого. Они дымились, когда вскочил в мою пещеру, а сам часто и сухо кашлял.

– Вот же зараза!.. Кто ж знал…

– Что это? – повторил я.

– Еще не понял? – переспросил он. – Ну ты и новичок… Даже я таких не видел.

– Зато я видел в других краях то, – ответил я, – чего не видел ты.

Он кивнул, глаза стали серьезными.

– Ты прав. Но тут не там, а здесь. И ты – здесь. Так что не имеет значения, что ты и где видел. Ты внутри Кольца, из которого не выйти. А это называется Оловянным дождем. Время от времени с неба падает дождь из расплавленного олова. Раньше заставал врасплох, потом научились угадывать по тучам. Он бывает не часто и только в этой части земель.

Я покосился на мелкие камешки: из вишневого цвета снова стали серыми, только плотнее впечатались в расплавленный песок.

– А до Барьера далеко?

– Рукой подать, – обнадежил Тиранит. – Если бы не этот дождь, сегодня бы подошли вплотную.

Я задрал голову, изучая небо. Красно-черные тучи пронеслись дальше, а теперь над головой почти так же быстро двигается жуткий багровый массив, где вспыхивает неземной плазменный огонь.

– А это уже не опасно?

– Теперь такое повторится не скоро, – утешил, заглядывая к нам, Соммерс. – Тиранит, ты готов?

– Погоди, пусть еще остынет… – проговорил Тиранит.

– Забыл: после Оловянного дождя всегда выходят на охоту формивакки?

– О Господи, – простонал Тиранит, – только не это…

Он подобрал мешок и первым выбрался из норы. Земля еще долго оставалась горячей, мне чудилось, что идем по раскаленным углям, подошвы иногда начинали дымиться, но пронесло, не отвалились.

Небо медленно из багрового превращалось в темно-багровое, затем багровость перешла в лиловый цвет, недобрый и угнетающий, словно губы мертвеца. Соммерс все ускорял шаг, начал сбиваться со следа, Тиранит сказал предостерегающе:

– Если ночь застанет нас вот так… всем конец.

– Она близко, – огрызнулся Соммерс. – Ее следы горят!..

– И запах страха, – согласился Тиранит. – Она знает, что идем по пятам и обязательно убьем. Но, Соммерс, ночь и для нее смертельна. Она забьется где-то в нору и переждет до утра…

– Вот и захватим в норе!

Тиранит сказал с сомнением:

– Она тоже будет бежать до последнего мгновения… А эти места она знает.

Соммерс выругался, мы с Тиранитом ускорили за ним шаг. Лиловость быстро теряла краски и становилась черной. Мы бегом приближались к отвесной стене, изрытой крупными норами, пещерами, расщелинами. Соммерс почти вбежал в одну, миновав другие щели, в руке нож, а в другой – амулет.

Тиранит, тоже с ножом и амулетом, выдохнул с разочарованием:

– Я тоже надеялся, что выбрала эту пещеру…

– Да, это лучшая, – проворчал Соммерс. – Но она все рассчитала.

Глава 7

Тиранит снял с плеч мешок, я оглянулся. Вход в пещеру затянуло сплошной чернотой. Соммерс произнес заклинание, появился слабый рассеянный свет. Я поднял голову – светится низкий свод, блестят крупные кристаллы то ли кварца, то ли соли.

Оба доставали еду и бутылки с водой. Я осторожно сел напротив, Тиранит посмотрел в мое измученное лицо с сочувствием.

– Ну как? Это не ваша жизнь в изнеженном мире.

– Терпимо, – ответил я. – Другие же выносят? И я все вынесу.

Он хмыкнул с сомнением. Я вытащил всю еду, что дал мне хозяин таверны. Соммерс и Тиранит переглянулись, Тиранит сказал знающе:

– Счастливчик знал, что не доживешь до завтрашнего дня.

– Да уж, – ответил Соммерс, – парень не зря идет на shy;легке.

Мы ужинали неспешно, потом Тиранит провел у входа три защитные линии, я вслушивался в заклинания, но не уловил ничего знакомого. Я снял перевязь с мечом и молот с пояса. Соммерс посмотрел внимательно, с чего это я расстаюсь с оружием, я улыбнулся и сказал с виноватой улыбкой:

– Устал таскать… Хоть полежу спокойно.

– А-а, – произнес он неопределенно.

Я лег и закрыл глаза, изображая крайнюю степень утомления, которую изображать вовсе не пришлось. Тиранит точил нож, почистил подошву сапог, наконец оглянулся в мою сторону, мои веки опущены, дыхание ровное, я даже ногой слегка дернул для убедительности. Оба переглянулись, Соммерс протянул руку к молоту.

Даже с закрытыми глазами я видел отчетливо, как его пальцы скользят по рукояти, как напрягает все мышцы, вот уже встал и, нависая над молотом, как штангист над штангой, ухватился обеими руками.

Ушей коснулся шепот, в ход пошли заклинания, всякий раз, когда Соммерс пробовал поднять молот, у меня сердце то и дело тукало тревожно, а вдруг получится, упорный, уже сопит и задыхается, но не оставляет попыток. Потом пробовал поднять Тиранит, тоже сопел и копошился долго.

Наконец я услышал вздох. Тиранит повалился рядом со мной, дыхание хриплое, как у загнанного зверя, грудь часто вздымается, натягивая тонко выделанную кожу жилета. Отдышавшись, он сразу же захрапел, Соммерс долго возился, устраивался, наконец затих и он. Я долго лежал неподвижно, сон не идет, а по ту сторону щели началась ночная жизнь, на охоту вышли иные звери, сменив дневных хищников. Иногда за незримой чертой проплывали бесшумные тени, дважды подходили крупные звери… а может, люди, заглядывали в пролом, глухо и тоскливо ревели, просясь к огню. Однажды земля начала вздрагивать, как при землетрясении, пещеру заслонило огромное. Пахнуло слежавшейся шерстью, нечистой кожей и почему-то затхлой рыбой.

Я застыл в ужасе, против такого чудовища мое оружие не поможет. Этот зверь, если вздумает почесать спину о нашу скалу, обрушит ее со всеми пещерами, растопчет и пойдет дальше. Соммерс мерно похрапывает, он сперва настороженно спал на боку, но во сне потерял бдительность и перевернулся на спину, открыв незащищенный живот.