Советские партизаны. Мифы и реальность - Михаил Пинчук

…Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населенных пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными зарядами».

Текст показывает, что судьба гражданского населения во всех этих «населенных пунктах» Сталина абсолютно не интересовала.

1942 год стал более суровым. Именно тогда на территорию оккупированной БССР были заброшены десятки террористических групп НКВД, таких, как группы Ваупшасова, Орловского, Прудникова. Они получили самые широкие полномочия, в том числе выносить по своему усмотрению смертные приговоры. Именно они организовали в отряды банды красноармейцев и партработников, путавшиеся по лесам, засевшие в глухих деревнях, и приступили к систематическим действиям.

Вот пример. Группа советских диверсантов под командованием Федора Маркова 20 мая 1942 года совершила теракт в Поставском районе. Диверсанты из засады обстреляли легковую машину, в результате погибли двое немецких офицеров. В ответ немцы объявили заложниками 200 жителей деревень Шудовцы и Лынтупы, ближайших к месту засады. Немцы пообещали отпустить заложников, если будут выданы преступники, убившие немецких офицеров. Но ведь Ф.Г. Марков и устроил засаду для того, чтобы спровоцировать немцев на репрессии против населения. Немцы ждали выдачи преступников, а террористы в это время пили самогон, обмывали «успех». В итоге немцы расстреляли всех 200 человек.

В отместку за действия чекистов, притворявшихся партизанами, немцы расстреляли всех мужчин в беларуской деревне.

За убийство двоих немцев, ставшее причиной гибели 200 беларуских крестьян, Ф.Г. Марков получил награду. А его группу преобразовали в партизанский отряд имени А.В. Суворова. В ноябре 1942 на базе отряда была создана партизанская бригада имени К. В. Ворошилова, командиром которой стал Марков.

А вот отрывки из исследования B.C. Батшева «Партизанщина»:

«Летом 1942 года в Круглянском районе /Могилёвской обл. — М.П./ появились советские офицеры. В военной форме они приходили в деревни, заходили к крестьянам, числившимся ранее деревенскими коммунистами, о чем-то говорили, некоторых уводили с собой. В первых числах июля 1942 года, в деревне Овсиша состоялось собрание партизанского актива. Собрание проводили упомянутые офицеры, они же были и докладчиками:

— Нас мало, но мы должны расширить партизанское движение, — говорили офицеры, — для этого нам нужно вовлечь в него не только оставшихся местных коммунистов и военнопленных, но и все население. Мы должны признать, что до сих пор местное население держится нейтрально: ни за советскую власть, ни за немцев. Это предательство родины и дела товарища Сталина. Этому нужно положить конец. Нашей первоочередной задачей является уничтожение верхушки установившегося благодушествующего, обывательского порядка. Всех старшин и членов товариществ, всю их опору из деревенского актива мы должны беспощадно уничтожить. Этого от нас требует Родина и товарищ Сталин.

Вскоре в Глубокое днем приехали эти офицеры. Они разыскали дом Павла Жаринова и вошли во двор. Вызвали хозяина, зачитали приговор: „Именем СССР…“ и тут же убили его. Это было так неожиданно, что крестьяне не успели сообразить, в чем дело, а офицеры скрылись.

Павел Жаринов с приходом немцев занялся организацией прихода и открытием церкви. За труды на этом поприще его избрали церковным старостой. У Жаринова было три сына: старший — инженер, работал в Москве, средний служил в Красной Армии в звании капитана, а младший был дома. Старшие сыновья перед войной присылали отцу одежду и деньги. Видимо это и послужило причиной расправы, так как вскоре явившиеся партизаны забрали в доме Жариновых все, что понравилось, увели младшего сына и в лесу его убили. Тогда же партизанский штаб издал приказ, запрещавший всякое движение между деревнями. За нарушение — расстрел.

В том же июле, в Глубоком, снова появились два офицера с двумя партизанами. На этот раз они искали старосту. Однако староста был настороже. Его предупредили, и он успел убежать в лес, где спрятался в глубокой промоине на берегу реки. Домой он вернулся только ночью, и в ту же ночь, вся семья, в четыре человека, взяли узелки с хлебом и солью, помолились, присели на лавку по русскому обычаю и пошли из села, куда глаза глядят.

В начале октября, ночью, в Глубокое явились шесть человек партизан во главе с офицерами, направились к хате члена правления общества Ивана Россохова. Разбудили всю семью, уселись за стол и зачитали приговор: „Именем СССР… за активное участие в разделе колхоза, к высшей мере“. Вывели Рассохова за село и у школы убили. Из крайних дворов слышали только, как Рассохов просил не убивать, пожалеть детей»…

«О провоцировании немецких репрессий советскими партизанами, а также о репрессиях самих партизан свидетельствует очевидец событий Р. Менский (район села Глубокое Могилёвской области):

„…коммунистические провокаторы приступили к делу. Провокаторы выслеживали одного или двух немцев, зверски убивали их, замораживали, придавая издевательскую форму трупу (например, в виде отдающего честь по эсэсовски, вытянутой вперед рукой, ладонью наружу и т. п.), и ставили этот труп на перекрестке дорог. Обнаружив его, немцы вызывали карательный отряд и начинали расправу с ближайшими селами: расстреливали, сжигали людей в их хатах, уводили скот, опустошали окрестности. Весть о случившемся молниеносно разносилась по районам с помощью тех же советских организаторов и агентов.

Каждый подобный случай сеял в народе ужас и панику. Все, способные уйти, уходили в леса. Тут к ним и являлись организаторы провокации, ругали немцев и уверяли, что товарищ Сталин знает о беде советских людей и не оставит без помощи. В доказательство этого, ночью с самолетов партизанам сбрасывали небольшое количество медикаментов и множество листовок с победными сводками и сталинскими воззваниями, полными намеков на новую жизнь после победы.

В селах, не охваченных репрессиями немцев, сначала проводилась вербовка одиночек, а потом всеобщая мобилизация. Уклоняющихся от вербовки или мобилизации убивали. Дома оставаться женщинам и старикам было страшно, а мужчинам невозможно. Немцы таких считали или партизанами или пособниками партизан, а советские агенты называли их фашистами и пособниками немцев. И расправы с той и другой стороны, в таких случаях, не отличались мягкостью.

Так создавались многочисленные отряды — имени „25 годовщины Красного Октября“, „Дедушка“ и др“».

С точки зрения партизан-чекистов и их московских начальников подобные действия являлись «героической борьбой» против оккупантов. С точки зрения оккупантов они (действия) еще не выходили за рамки мелкого вредительства. С позиций дня нынешнего действия партизан были провокационными. Их реальная цель заключалась в провоцировании немцев на репрессии против гражданского населения, любые другие объяснения — ложь или пустословие.

К концу 1942 года численность партизан в Беларуси достигла 12 тысяч. Это дало определенный результат: в течение года было сожжено 16 % от общего числа уничтоженных деревень — 1472. Правда, среди этих населенных пунктов значительную часть составили еврейские селения и местечки. Сколько именно, точно сегодня сказать сегодня не может[45]. Вполне возможно, что две трети.

1943 год стал трагическим для беларусов. В оккупированную Беларусь через линию фронта массово переправляли воинские подразделения, специально подготовленные для диверсий и партизанской войны. К концу 1943 года число таких «партизан» достигло своего пика — 153 тысячи по официальным данным, 70 тысяч по данным независимых исследователей. Результат налицо: в 1943 году были уничтожены 5796 деревень и местечек (!), без малого две трети от общего числа сожженных за все время войны и оккупации.

1944 год — год освобождения. В последние 6–7 месяцев оккупации было уничтожено 1656 деревень! Так ведь и численность партизан в 1944 году возросла вдвое — с 70 до 143 тысяч (таковы реальные, а не «дутые» цифры).

Причина такого роста в том, что для действий на коммуникациях в ходе операции «Багратион» в Беларусь дополнительно забросили не менее 20 тысяч диверсантов (!). Плюс к ним местные мужики, толпами побежавшие в лес в страхе перед карателями, неважно, немецкими или советскими. Плюс те, кто ушел к партизанам специально для «отмазки» перед следователями НКВД. Они понимали, что эти церберы очень многим будут задавать один и тот же вопрос: «чем ты, сволочь, занимался три года под немцами?»