Испытание - Деннинг Трой

Марвид повернулся к Хану.

— Я поднимаю до ответа на вопрос: кто подстрелил Маму?

Бардуун нахмурился.

— Вопрос — это не повышение. — Он повернулся к Гев, которая, будучи крупье, должна была быть и главным арбитром по всем вопросам касаемо правил. — Это даже не ставка. Мы играем на боль, а не на ответы.

Брошенный вызов заставил глаза Марвида сузиться до злобных овалов.

— Есть много видов боли, Бардуун. — Говоря это, он не сводил глаз с Хана. — Некоторые ответы причиняют сильную боль.

Гев кивнула.

— Я приму это, — сказала она. — Ставка в силе.

— Я согласен, — кивнул Хан, думая, что, возможно, настало время блефовать. Наконец-то он понял, что Крефы были отпрысками информационной торговки-колуми, у которой он когда-то консультировался на Орд-Мантелле. Судя по всему, он был её последним клиентом перед тем, как кто-то прострелил ей голову из бластера. Естественно, Крефы выросли, обвиняя в случившемся Хана. — Но ты уверен, что хочешь поставить именно это, Марвид? Возможно, тебе стоит сначала спросить у Крейтеуса. Я уже говорил тебе: я не стрелял в твою мать.

— Я спрашиваю не об этом, — ответил Марвид. Его лицо напряглось от обиды, и Хан решил, что его стратегия разжигания вражды между братьями всё ещё работает. — Я спросил, кто это сделал. Есть ли какая-то причина, по которой ты не хочешь говорить мне то, что знаешь?

— Ага, — сказал Хан, решив подбросить небольшую приманку. — Не могу быть уверен.

— Бросьте, капитан Соло. Наши правила гласят, что достаточно и добросовестной попытки. — Марвид посмотрел через стол на крупье. — Не так ли, командир Гев?

Гев кивнула.

— Таковы правила, — подтвердила она. — Пока ответ не запускает процедуру обнаружения лжи, наилучшие предположения засчитываются.

Хан задумался. Марвид, вероятно, переигрывает Бардууна, но такие ставки начинали пугать его, а это означало, что ждать, когда колуми сбросит карты, оставалось недолго. Хан заговорщически ухмыльнулся через стол Крейтеусу, затем вновь посмотрел на Марвида.

— В таком случае, — сказал Хан. — Я вновь поднимаю ставку.

На лице Марвида отразилось сомнение, и Хан понял, что у того не было ничего лучше чистого сабакка, возможно, даже отрицательного сабакка. Оба результата, разумеется, превосходили абсолютный ноль Хана, но Хан больше играл не своими картами. Теперь он играл Марвидом и был почти уверен, что выигрывает. Хан снова взглянул на свои чип-карты, а затем зафиксировал общий счёт своего расклада на нуле, бросив все три карты в стазисное поле.

— Я хочу задать джедаю Сорок — той, что настоящая — вопрос. — Хан повернулся, чтобы посмотреть в иллюминатор, из которого открывался вид на пыльную чёрную равнину, настолько идеально плоскую и не тронутую ударными кратерами, что она наверняка была создана высокоразвитой расой разумных существ. — Я хочу знать, находится ли это место на Монолите Мортиса.

Силовой костюм Крейтеуса зашипел и наклонился вперёд.

— Разве мы похожи на Семью, капитан Соло?

— Да не очень, — ответил Хан, отведя взгляд, чтобы подумать.

У Крефов явно было достаточно времени, чтобы допросить Охали о задании, которое получили рыцари-искатели, поэтому не было ничего удивительного в том, что Крейтеус упомянул Семью. А вот что Хана действительно удивило, так это то, что Крефам, похоже, было всё равно, построили ли они «Базу-Прайм» на Монолите Мортиса. Хан не был экспертом в вопросах, связанных с Силой, но он знал достаточно, чтобы понять, что размещать лабораторию в месте, обладавшем такой мощью, было бы всё равно, что возвести дом на вершине действующего вулкана, чтобы пользоваться бесплатным теплом.

Что, конечно же, не отрицало того, что Крефы могли именно так и поступить. Они были достаточно высокомерны, чтобы думать, будто способны использовать вещи вроде Монолита Мортиса и контролировать опасности, которые они даже не могли осознать. Или, может быть, Хан совершенно неправильно истолковал ситуацию. Может быть, Крейтеус не беспокоился, потому что уже знал, что это не Мортис.

Был только один способ выяснить.

Хан снова повернулся к Марвиду.

— Но это моя повышающая ставка. Если хочешь знать, кто подстрелил Маму, позволь мне спросить Охали, Мортис ли это.

Вместо ответа Марвид перевёл взгляд на следующего игрока в очереди — на Двойняшку. Та с помощью Силы подняла свои чип-карты, чтобы посмотреть на их значения, а затем позволила своему взгляду скользнуть к её собственным дрожащим рукам. Она закрыла один глаз, словно пытаясь представить, что сможет увидеть, если другой ослепнет, затем снова проверила свои карты. Хан мог сказать, что расклад у неё был в лучшем случае посредственный. Но сбросить Двойняшка не решалась — ещё не была сдана последняя чип-карта, а только тогда уже больше не будет никаких шансов спастись в последнюю минуту с помощью смены значений. Наконец Двойняшка подняла глаза.

— Я… я принимаю ставку.

— Ну, ещё бы, — усмехнулся Марвид. Он повернулся к Бардууну. — Полагаю, и ты тоже.

По лицу Бардууна пробежала тень смутного гнева — тот самый знак, который Хан видел полдюжины раз до этого; Хан понял, что расклад у Бардууна неважный. Но это не значит, что он легко сдастся. Хан изобразил на лице самоуверенную ухмылку, а затем отвернулся, словно пытаясь скрыть своё выражение.

Он понятия не имел, кто такой был Бардуун на самом деле. До сих пор этот парень, казалось, заботился не столько о выигрыше в сабакк, сколько о вселении страха в сердца других игроков, как если бы он был каким-то извергом Тёмной стороны, который использовал страх, чтобы питать им свои силы. Хан мог понять, почему у Крефов могло возникнуть желание создать несколько Охали Сорок: какой промышленный магнат не хотел бы иметь армию слуг, использующих Силу. Но вот осознать, зачем парочка колуми превратила хорошего мандалорского мальчика в нечто вроде Бардууна, было решительно невозможно. Может быть, он был результатом несчастного случая в лаборатории или что-то вроде того.

Спустя мгновение Бардуун разочарованно зашипел… а затем сказал:

— Джонус Раам повышает.

Отлично. Такая ставка заставит Марвида сдаться. Хан обернулся и заметил, что Охали Сорок наблюдает за двумя охранниками-наргонами у двери. Очевидно, она думала о том же, о чём и он: пора было действовать. Бардуун молчал, позволяя страху нарастать, пока его соперники по игре обдумывали, что он намеревался сделать своей ставкой.

Страх всё ещё накапливался за столом, когда дверь гостиной скользнула в сторону, и позади Хана раздался хриплый мандалорский голос.

— Простите, что прерываю, но леди Рейн хочет поговорить с главными.

Марвид склонил голову набок, полуобернувшись к двери.

— Савара уже здесь? Превосходно.

Крейтеус, который мог видеть дверь со своего места на противоположной стороне стола, кивнул охраннику.

— Впусти её.

— Она велела передать вам, что говорить нужно наедине, — возразил охранник. — И она сказала, что это срочно.

Марвид мелодраматически вздохнул, а затем с помощью сервопривода собрал свои чип-карты.

— Похоже, вам придётся продолжать без меня. — Он бросил карты Гев и повернулся к Хану. — Как бы ни было весело наблюдать за вашими страданиями, капитан Соло, я вынужден уйти.

Его силовой костюм начал подниматься от стола, но Хан остановил его, сжав одну из клешней из ван-сплава.

— Не так быстро, — сказал Хан. — Ты должен нам сеанс с пыточным дроидом.

Марвид бросил взгляд на своего брата, который как раз огибал дальний конец стола, направляясь к двери.

— Чего ты смотришь на Крейтеуса? — поинтересовался Хан. — Он тебя от этого спасти не может.

Марвид снова повернулся к Хану, его виски пульсировали.

— Я уверен, что вы считаете себя весьма умным, капитан Соло. — Он наклонил свое механическое тело вперёд. — Вы поставили меня в положение, в котором я должен либо терпеть невообразимые мучения, либо признаться, что вовсе не собирался выплачивать ставку. Будет ли это точным определением?