Место для радуги - Максим Гаспачо

Наступила осень. Спать в палатке становилось холодно. Я понимал, что мое пребывание в Карелии подходит к концу, но дальнейшая дорога была пока не ясна. Чтобы остаться служителем при церкви, нужно было испросить разрешения у пастора и пройти какие-то формальные процедуры, в том числе и бумажные. Но смущало не столько это, сколько тот факт, что вступая на эту тропу, я автоматом становился частью организованной религии — той самой организованной религии, которая «и огонь низводит с неба, заставляя всю землю поклоняться». Сердце подсказывало, что этого делать не стоит.

Между мной и пастором по-прежнему была дистанция. Он ждал, что я подойду и скажу: «Виктор Александрович, возьмите меня служителем, я буду всё делать по инструкции», а я ждал, когда случится какое-нибудь событие, которое укажет мне дальнейший маршрут. На одном из Библейских часов пастор объявил набор в миссионерскую школу и я вызвался на обучение. Пора было сниматься с якоря.

Двухмесячное обучение в миссионерской школе включало проживание, питание и послушание. После завершения обучения я должен был путешествовать по миру и проповедовать Евангелие, останавливаясь в Евангельских церквях и других христианских прибежищах для миссионеров. Конечно, я прекрасно понимал, что никакая миссионерская школа и никакие земные учителя не расскажут больше, чем откровения, которые были получены в тот воскресный день, когда сам Творец коснулся меня. Но приступать к миссионерству без обучения и получения какого-то специального диплома было «не положено». Я не стал высказывать вслух свою иронию по этому поводу — отсидеть два месяца за партой, слушая приземленные до обывательского уровня трактовки Библейских текстов, не представлялось сложным. В этом деле самое главное — не показывать, что ты понимаешь немного больше, чем религиозные постулаты, которые пытается вложить в твою голову очередной проповедник 80-го уровня. Само собой, что во время миссионерства я не собирался дурить людям головы действуя по инструкциям и предписаниям. Моей целью было нести Истину в том виде, в котором я получил её сам. Но система не дремала.

Незадолго до того, как я должен был переехать с вещами в миссионерскую школу, в церкви появился друг Виктора Александровича — пастор из соседнего городка по имени Александр. Он приехал погостить на несколько дней и остановился в служительской. Я сразу заметил его пристально обращенный на меня взгляд, и этот взгляд был мне хорошо знаком. После чаепития мы остались с ним в служительской вдвоем и он меня спросил:

— Скажи, кто для тебя Иисус Христос?

— Учитель, — ответил я.

Этот ответ его явно не удовлетворил.

— Ты считаешь его Богом? — спросил Александр.

— Да, — ответил я.

Мой ответ прозвучал спокойно, без раболепства и преклонения. Видимо, это снова не удовлетворило моего собеседника, потому что он продолжил расспрашивать.

— И кроме него нет других Богов? — был следующий вопрос.

Я не смог сдержать улыбку. Мне было понятно, к чему он клонит. Лицемерить я не собирался.

— Мы все — Боги, — ответил я. — Иисус Христос учит именно этому.

Лицо Александра застыло в каменном выражении.

— Понятно, — ответил он.

Мне было понятно, что ему понятно, что я не собираюсь играть в эти игры. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Мы оба знали Истину.

— Ты знаешь, кто такой Люцифер? — спросил мой собеседник.

Я улыбнулся. Как мне было этого не знать.

— Да, — ответил я.

— И что ты о нем думаешь?

— Я ему сострадаю.

На этом наш диалог закончился, но я чувствовал, что это ещё не точка. Так и вышло: после вечерней службы состоялся разговор между мной, пастором и моим недавним собеседником. Всё началось достаточно мирно:

— Я собираюсь направить Макса в миссионерскую школу, — сказал Виктор Александрович своему другу.

И тут Александр решил внести свои коррективы в мой маршрут:

— Я против, — резко высказался он. — Какая ему миссионерская школа? У него жена с ребенком!

Для Александра это был лишь предлог, чтобы выставить меня в неприглядном свете и показать, что он здесь имеет влияние. Виктор Александрович конечно же знал о моем разводе с женой и о сыне. Несмотря на дистанцию, между нами был определенный уровень понимания, поэтому я совершенно не ожидал, что он моментально подхватит позицию своего друга и заговорит с ним в унисон. Всё произошло настолько неожиданно, что я даже растерялся — только что передо мной сидели два дружелюбных пастора, и тут, буквально с ровного места, на меня посыпались самые разнообразные придирки и непонятные вопросы. Я понял, что со мной уже говорят не люди — со мной заговорила система:

— Почему ты не хочешь проходить обряд крещения? — спрашивал Виктор Александрович.

За всё время, которое я помогал в строительстве церкви, этот вопрос прозвучал впервые. Я даже не стал уточнять, почему меня об этом раньше никто не спрашивал. Что мне было ответить по поводу обрядов, которые придумали играющие в религию люди?

— Потому что я уже получил крещение, — ответил я. — От самого Творца. Никаких других крещений мне не требуется.

Мои слова были восприняты с ещё большими эмоциями и сарказмом.

— Ты видел самого Бога?! — воскликнул пастор. — Кроме Христа Его никто не видел! Всё что ты говоришь — это ересь!

— Бог — в сердце, — ответил я. — Но если вам нужно, чтобы я прошел формальные обряды, то я могу их пройти, чтобы вам было спокойнее — это у меня ничего не убавит и ничего не прибавит.

Казалось, от моего ответа оба пастора готовы разодрать на себе рубашки. Я чувствовал, как трудно найти слова, когда говоришь с системой — любое слово воспринимается с предубеждением.

— Почему ты не зарабатываешь деньги? — давил на меня пастор. — Почему ты не помогаешь своему ребенку?

— Во-первых, бывшая жена находится на полном обеспечении, — отвечал я, — и во-вторых, я не имею возможности зарабатывать деньги.

— Всё равно ты должен зарабатывать деньги, — шла атака. — Почему это ты не можешь их зарабатывать? Все могут, а ты не можешь?

Даже не верилось, что эти слова говорят мне пасторы церкви.

— Людей не должны разделять деньги, — отвечал я.

Происходящее всё больше напоминало, как фарисеи допрашивали Христа — мои собеседники готовы были зацепиться за любое слово.

— Ты должен пройти обряд крещения, — сыпались на меня требования. — Ты должен зарабатывать деньги и высылать их жене.

Это был долгий и неприятный разговор. Обряды, деньги и прочие придирки — это был лишь предлог. Точно так же в 13 лет на меня давил отец, когда хотел, чтобы я стал «послушным сыном» и печатал вкладыши на его кассеты. Теперь от меня ждали преклонения и принятия правил игры в «послушного христианина». Принять правила этой игры означало бы замолчать обо всем, что мне открылось и начать лицемерить окружающим. Этот выбор был не для меня.

Деньги — одно из самых хитрых изобретений дьявола, привитое людям, как нечто само собой разумеющееся. Но это далеко не так: представьте, что клетки вашего организма начнут вести торговлю друг с другом. Интересно, что получится, если одна клетка заявит другой: «не буду пропускать через себя кровь, пока ты мне не заплатишь» или другая клетка скажет: «не буду вырабатывать лимфу, у меня сегодня выходной». А что если, например, правая и левая рука не захотят работать слаженно, а начнут друг с другом заключать договора «о взаимном сотрудничестве». По сути, между людьми это и происходит.

Мы является частью природы, а природа — это огромный живой организм, в котором всё тонко взаимосвязано, поэтому торговля между собой в любой форме — это отклонение от своей природы. Все болезни и расстройства — как физические, так и умственные — истекают именно отсюда, но люди этого пока не понимают — система программирует наше сознание на то, что денежная система — это нормально. На самом же деле, деньги — это и есть главная болезнь, которая выросла на разделении людей: когда люди перестали осознавать свое единство друг с другом и со всем сущим — именно тогда появились деньги. Принуждая человека зарабатывать деньги система, по сути, заставляет его идти против своей природы.

Я понимал, что миссионерская школа отменяется. Фактически, меня гнали отсюда. Гнали не явным образом, но поставили перед фактом — или принимаешь правила игры, или ты здесь лишний. «Вот на чем всё это держится, — понял я в тот момент, — Рука руку моет, и обе белы живут». Я был уверен, что где-то в этом мире есть другая альтернатива, поэтому мое путешествие продолжалось.

Путешествие

«— Мы направляемся к морю, ты там никогда не был. — Кажется, я уже не хочу… — Тебе в раю не о чем будет говорить» (из к/ф «Достучаться до небес»)