Сфера - Алекс Орлов

– Чего изволите, господин хороший? – спросил его приказчик, встретив прямо на крыльце и выхватив поношенную пару.

– Да вот обновить бы надо.

– Прошу вас, господин хороший, проходите, – заулыбался зазывала и распахнул перед посетителем дверь.

– Эй, Бноб! Бноб, к тебе клиент! – закричал он, и едва Веллингтон прошел в зал, где стучали молотками человек двадцать мастеров, перед ним возник всклокоченный савояр лет тридцати пяти.

– Да башку-то причеши! – набросился на него приказчик. – Перед клиентами стыдно!..

– Не стыдно, они у меня от рождения такие, – отмахнулся Бноб. – Идемте, господин хороший, снимем вашу мерочку.

И приняв от приказчика сапоги, мастер повел Веллингтона через зал, где помимо стука молотков раздавались завывания швейных обувных машин и крики мастеровых, отчего Веллингтон не мог разобрать того, что говорил ему шедший впереди мастер. Оставалось только кивать из вежливости, однако и так было понятно, что Бноб говорил «за жизнь».

Когда они пришли к рабочему месту Бноба, тот посадил Веллингтона на кресло для клиентов, а сам расположился на короткой табуретке и стал рассматривать пару сапог.

– Не ваша обувка-то?

– У старьевщика купил.

– А зачем сапоги-то, ботиночки у вас еще хорошие?

– Надоели, – просто ответил Веллингтон, чтобы не запутаться в тонкостях местной обувной тематики.

– Редко такое слышать приходилось, но – приходилось! – улыбнулся мастер и начал помогать клиенту снять правый ботинок.

– Откуда прибыли, господин хороший? Говор у вас не нашенский…

– Из Габеркуна, – рискнул Веллингтон.

– Точно! То-то я гляжу, вы будто шепелявите.

Подставив под ногу клиента колодку, мастер застегнул мерные ремешки и спросил:

– Так не тесно? Пошевелите ногой?

Веллингтон пошевелил и сказал:

– Нормально.

– Я тоже так думаю, одевайте ботиночек. Как сапожки чинить будем?

– Хорошо бы поменять всю подкладку.

– Ну понятно, сапожки-то чужими были, а будут вашими. Что с подошвой?

– Хорошую ходкую надо.

– Рекомендую резинбай, но она дорогая.

– Сколько?

– С работой в пятьдесят пять бали выйдет.

Веллингтон сделал вид, что раздумывает, но потом кивнул:

– Годится. Пусть будет, как у Гринцоя…

– А кто это?

– Это разбойник такой под Габеркуном на дороге безобразничал. К вам в город не наведывался?

– Ой, господин хороший, да у нас этого добра и своего хватает. Вон, Ливер Пафнути – на доске розыска висит.

– На доске розыска?

– Ну да, прямо на выходе с рынка.

– Злодей?

– Не то слово! За худой кошелек на нож посадит! Изверг, каких мало. Ну все, господин хороший, мерки сняты – зайдите через два часа.

82

Выйдя из мастерской, Веллингтон направился к выходу с рынка и вскоре увидел расклеенные на заборе фотографии местных преступников, которых разыскивала полиция. Здесь была целая галерея из полусотни лиц, и пройдя вдоль них, Веллингтон уловил систему, по которой одевался местный криминалитет. Войлочная шляпа с обвислыми полями, шнурок с серебряной пряжкой на тулье, короткая куртка с кожаными вставками на плечах, короткие сапоги. В общем, ничего нового – все это ему рассказали еще на базе, где было достаточно необходимой информации, но некоторые детали оказались полезны.

После галереи Веллингтон отправился искать место для ночлега и остановил свой выбор на одной из небольших гостиниц. Он сразу оплатил номер, осмотрел его и приметил пару дыр в стене, куда было удобно прятать пистолет.

В положенный час Веллингтон вернулся в мастерскую и, получив сапоги, остался доволен работой мастера. Сапоги подошли сразу, как будто и прежде были им ношены, но чаевых Веллингтон не оставил, забрав с собой даже ставшие ненужными ботинки – ему следовало выглядеть бережливым, ведь он приносил на переделку обувь, купленную у старьевщика.

В новой обуви Веллингтон чувствовал себя значительно увереннее, ведь это были стопроцентно местные фасон и стиль. Можно одеться в местную одежду, успешно подделать речь, но стоит промахнуться с обувью – и вся остальная маскировка идет насмарку.

По дороге в гостиницу Веллингтон подобрал также и подходящую куртку, решив что вместо кожаных вставок на плечах сгодятся и замшевые, все же он не хотел выглядеть как криминальная личность, ему требовался только намек.

Пришлось купить и шнурок на тулью, и серебряную пуговицу вместо фигурной пряжки, полными знаниями о которых Веллингтон не располагал, однако форма пряжки наверняка играла большое значение.

У себя в номере Веллингтон примерил все обновки и, пройдясь вдоль засиженного мухами зеркала, остался доволен своим внешним видом. Недельная щетина придавала ему законченный образ.

Следующим пунктом программы было погружение в местную криминальную среду, но не особенно глубоко, а лишь с целью сбора первичной информации. И этого этапа Веллингтон ожидал с особым волнением, ведь ему предоставлялась совершенно законная возможность выпить.

Впрочем, он уже знал, что останется в пределах дозволенного.

Найти подходящий кабачок-гадюшник, где собирались грабители и воры средней руки, оказалось нетрудно, обычно они располагались на вспомогательных территориях возле больших торговых площадей, вокруг которых кормились.

Такой же гадюшник оказался в районе складов недалеко от площади. Он не имел вывески, но внутри был зал с двумя десятками столов, треть из которых оказались занятыми. Посетители пили, закусывали и вели свои застольные беседы, хвалясь богатой добычей или планируя очередной набег.

При появлении постороннего разговоры притихли и все повернулись в сторону Веллингтона.

Его внешний вид слегка смутил бандитов. Против случайного прохожего хватило бы и окрика, но тут кричать никто не решался, все только переглядывались и покачивали головами, кривя испещренные шрамами лица.

Одного взгляда Веллингтону было достаточно, чтобы обнаружить троих бледнолицых, значит, это не был чисто савоярский клуб и можно было действовать по плану.

Остановившись возле стойки, посетитель положил на нее руку и сказал:

– Полбутылки стерха и бутерброды с рыбой вон на тот столик в углу.

– А если нет? – дерзко спросил кабатчик, глядя на чужака.

– А если нет, я тебя в доски закатаю, – негромко произнес посетитель и направился к выбранному столику.

Веллингтон знал, что происходит за его спиной. Кабатчик обменялся взглядом или каким-то знаком с самым авторитетным из присутствовавших в зале бандитов, и тот сейчас подойдет познакомиться с чужаком, как правило – в самой категоричной манере.

От тела потом избавлялись просто – выносили на задний двор, а ночью вывозили за город.

Веллингтон сел спиной к стене, так что ему было видно все заведение, и положил на стол шляпу, после чего пригладил волосы.

Он выглядел здесь чужим, но ровно настолько, насколько ему этого хотелось.

Веллингтон еще раз выразительно посмотрел на кабатчика, но тот отвел взгляд и принялся энергично натирать стойку, а из дальнего угла поднялся савояр и, надев шляпу, двинулся к чужаку.

Но Веллингтон даже не смотрел в его сторону и со скучающим видом ожидал заказ.

Савояр сел за стол чужака, и лишь после этого тот посмотрел на него.

– Это мой столик, я никого сюда не приглашал…

– Меня не нужно приглашать, я – Тукан, – просипел савояр и дернул щекой. – А ты кто такой?

– Я просто путник, зашел промочить горло, – ответил Веллингтон, отметив, что Тукан держит руки на коленях.

– Откуда ты, путник?

– Из Шарндана.

– А шепелявишь, как из Габеруна.

– Чего тогда спрашиваешь?

Тукан дернулся, но Веллингтон под столом перехватил его руку. На лице бандита сначала появилось выражение удивления, которое перешло в гримасу боли, однако он не проронил ни звука.

Веллингтон вывернул ему запястье, и стилет звякнул об пол. Из жала на пол вылилось немного яда.

Веллингтон отпустил Тукана и сел ровнее, а бандит принялся незаметно для окружающих растирать запястье.

– Поговорим? – предложил Веллингтон.

– Поговорим, если угостишь…

– Почему не угостить хорошего человека? Эй, кумарь, давай целую бутылку стерха и бутерброды с мясом. Я земляка встретил.

83

В этот раз кабатчик откликнулся сразу и тотчас притащил запотевшую бутылку местной горькой водки с двумя стаканчиками и блюдо с красиво разложенными бутербродами. Потом звякнул по столу столовыми приборами и убежал, не мешая серьезным людям беседовать.

– Ну, твое погоняло я слышал, а меня просто зови Руди, – сказал Веллингтон, и подняв оброненный Тесаком стилет, положил перед ним на стол.

Тот молча убрал его в карман, потом сорвал с бутылки пробку и разлил по стаканам.

– Будем! – произнес он нехитрый тост, и они выпили. Потом каждый отломил по кусочку от одного бутерброда, и они закусили.

– На север хочу податься, – сказал Веллингтон.