Переводы с языка дельфинов - Юлия Миронова

«Надо попробовать просто уехать, плюнуть на вещи, на все, сына в охапку и бежать. Но выглядеть надо увереннее», — подумала Алина, вышла из спальни, готовая дать Семену отпор, если потребуется.

Первое, что Алина увидела, была открытая входная дверь. Сердце сжалось. Она вбежала на кухню. Никого. В детскую. Никого!

Алина схватилась за голову и закричала на тонкой бесконечной ноте, надрывая горло.

Глава 19

Как он мог так легко попасться? Надо было насторожиться уже тогда, когда Вова продолжал цвести и пахнуть, хотя уже давно должен был истечь жестоким поносом! Все, кто принимал его снадобье, умерли в муках, а этот щенок продолжал жить. Достаточно сорока миллиграммов сушеной бледной поганки, чтобы человек умер в течение двух дней. Если делить дозу на части, как предписывал протокол, и пить каждый день, то помрешь не сразу, а спустя недели две-три. Вот и Семен ждал, думал, что еще не время. А оказалось, что Алина вообще не кормила этого дебила кальцием, капсулы которого он заменил ядом.

Он набрал поганки еще в сентябре, уже тогда задумал простую схему. Когда они с Салимом ездили на рыбалку, приметил место, где грибы росли целыми лужайками. И когда мысль дозрела, приехал, набрал, высушил их, истолок и просеял порошок. Все-таки химическое образование пригодилось. Теперь нужно было только подобрать удобный момент и не дать Алине промыть Вовке желудок. Хотел подсыпать понемногу в еду. Эффект наступил бы быстро, поганка — это безошибочный ход. И тут очень кстати Алина сама с этим протоколом.

Первую упаковку, уже открытую, Семен трогать не стал. Он осторожно снял целлофановые обертки с других коробок и, высыпая содержимое каждой капсулы, засыпал в нее свое снадобье. Потом заклеил упаковку — так аккуратно и бережно, что она казалась нетронутой.

Все, что должно было произойти после, виделось Семену со всей очевидностью. Ребенок умрет у жены на руках, и убитой горем Алине ничего не останется, как искать утешения у него, своего мужа. А дальше все совсем просто: он будет ее жалеть, утешать, любить — общее горе сблизит их, и они снова станут близки, как раньше.

Когда умер тот паренек, Марк, Семен, видя, как сильно Алина переживает, про себя подумал: «Теперь на этом фоне все будет выглядеть еще правдоподобнее». А она, оказывается, эти упаковки продала… Какого черта! Мысли лихорадочно путались, перескакивая с одной на другую, решения в цейтноте никогда не давались Семену. Он паниковал все сильнее.

Алина недвусмысленно дала понять, что предаст это дело огласке. А это тюрьма на долгие годы. Что ему оставалось? Тогда в квартире, когда жена ушла за пластырем, он понял, что ее уж слишком долго нет, хотя даже он знает, где лежит пластырь. Не иначе звонит кому-то. Когда он прислушался, из комнаты и вправду доносился тихий голос Алины. Нельзя было терять ни минуты. Семен схватил полотенце, перемотал им руку, бесшумно вышел в коридор, надел куртку и ботинки. И на цыпочках пошел в детскую. Слава богу, мальчишка спал, иначе вытащить его из квартиры незаметно не удалось бы.

Он взял ребенка на руки, накинул сверху одеяло, пошел к двери. На полпути вернулся на кухню, открыл буфет и достал последнюю упаковку с кальцием. Точнее, уже распечатанную им, и совсем не с кальцием. Он второпях засунул ее туда, когда Алина с Вовой вернулись раньше, чем обычно, а он в это время только закончил пересыпать. Когда в замке зашуршал ключ, Семен быстро затолкнул коробку на верхнюю полку буфета, куда Алина заглядывала редко, да и забыл про нее. Алина тоже вроде не заметила, что одной коробки не хватает.

Теперь и коробка и Вова с ним. Отъехав от дома на приличное расстояние, он мстительно подумал: посмотрим, Алиночка, кто кого! Моя свобода в обмен на мальчишку. Сделай правильный выбор, Алиночка!

Приехав к матери, он положил спящего Вову на диван, выключил мобильник, городской телефон и зашторил окна. Машину он оставил с другой стороны дома, из окна ее видно не было, со двора тоже. Екатерина Афанасьевна, ничего не понимая, бегала за сыном по квартире, причитая:

— А что случилось-то? Почему ты с Вовой? А где Алинка? Что ты ищешь? Зачем тебе мой мобильник? Что за глупости? Семен, что за шпионские игры? Да объясни ты уже, в чем дело!

— Мама, ты была права. Вовка мне не сын. — Семен заметил блеснувшее в глазах матери самодовольство. — У нас сейчас размолвка, я хочу ее проучить.

Он решил не говорить матери всей правды. На самом деле, хоть мама всегда была на его стороне, сейчас он не был уверен, что она поддержит его в этой ситуации. Так и вышло, мать пошла вразнос:

— Я тебе говорила? Говорила! А ты что? А как прижало, к мамочке прибежал? Да еще выродка этого притащил, зачем?

— Мама, потом разберемся, хорошо? — Семен спешил. — Я тебе очень благодарен, поверь. Ты для меня всегда делала все, что можно. Я это помню и ценю. Я сейчас попал в не очень хорошую историю. Все тебе расскажу позже.

— Что?! Какая еще история? — вскинулась Екатерина Афанасьевна.

— Мама, обещаю, все расскажу. Но не сейчас. Сейчас я хочу, чтобы ты собралась, и я отвезу вас в Ольгино.

— На дачу? Ты с ума сошел? Там же холодно, зима, ночь на дворе!

— Обогреватель включишь. Мама, так нужно.

— Где вертихвостка твоя? Зачем ты Вовку привез?

— Так надо…

— Алина где, я тебя спрашиваю! Почему мальчик не с ней?

— Она в курсе, мама. Собирайся, пожалуйста.

— Ты мне не указывай!

— Мама! — Семен начал терять терпение. — Если ты сейчас же не соберешься и мы не уедем, меня могут посадить в тюрьму. Надолго!

Екатерина Афанасьевна уставилась на него поверх очков, хотела что-то спросить, но, поджала губы, лишь покачала головой. Потом ушла к себе, скоро вышла одетая, держа в руке объемистую сумку.

— Вот молодец, спасибо! — повеселел Сема. Он снова завернул Вову в одеяло, открыл дверь и пошел вниз. — Машина за домом, сразу иди туда.

Семен гнал машину на дачу, и мысли его бились все сильнее. Разве она могла ему изменить? С кем? Когда?

Вова — не его сын! Он готов был в это поверить, хотя бы для того, чтобы оправдать свою ненависть к нему. Но как это могло произойти? Он же помнил, отлично помнил первую близость с Алиной — она была девственницей. Совсем скоро они поженились. Постоянно были вместе. Где и кто мог вклиниться между ними, чтобы получился такой вот Вова? Ответа он знать не хотел. Его Алинушка — чистая непорочная девочка, она не могла изменить ему, она была только его, только его, всегда! Так думать было проще и приятнее.

Семен метался от одной мысли к другой. Сначала этот план, шантажировать Алину здоровьем сына, чтобы она не заявляла в милицию. Теперь он понял: «Затея не выгорит». Не выключать телефон следовало, а сразу звонить жене, диктовать условия. Теперь же наверняка считанные часы отделяют его от встречи с милицией.

В машине он окончательно потерял голову и мог думать только о мести этому бессмысленному существу, не научившемуся говорить, но уже сумевшему разрушить его жизнь. Время… ему не хватало времени. Если бы он мог придумать что-нибудь еще толковое. Второпях он запутывался все сильнее.

На даче он высыпал в чашку половину упаковки и сказал матери, чтобы давала капсулы Вове раза три-четыре в день после еды.

— Мама, я сейчас по делам отъеду. Ты пока присмотри за Вовкой. Я буду завтра утром. Вот деньги, в магазинчик сходишь, если что нужно, хорошо?

— Ох, Сема, что-то ты не то делаешь. Что ты задумал? — ворчливо сказала Екатерина Афанасьевна. — Не нравится мне все это. Что я с этим уродцем делать буду, когда он проснется? Он же орет вечно, как недорезанный.

— Вон, капсулы дашь ему, он угомонится. Это успокоительное. Если плохо станет, не откачивай, сам оклемается, это у него реакция такая на препарат, — соврал Семен. Затем, почувствовав сомнение в глазах матери и вспомнив Алинину эпопею с приучением Вовы к лекарствам, ответил, усмехнувшись: — Запихивать капсулы тебе не придется — слопает как миленький. С этим проблем не будет.

Выходя, спиной почувствовал тревогу и страх матери, добавил:

— Да, сама капсулы не пей… — Поняв, что для матери это не аргумент, добавил: — Их мало, а заказывать надо через интернет. Когда они еще придут…

Алина металась. Звонила Семену — его телефон был отключен. Прошло больше часа, как она обнаружила, что Семен сбежал, забрав Вову с собой. Теперь, когда он все знает, что он сделает с мальчиком? Алину всю трясло при одной только мысли, что Вова, беззащитный, бессловесный, в руках этого чудовища.

Но и милицию вызвать она не могла. Не факт, что они найдут Вову, но если и найдут, то только для того, чтобы наконец упечь его в детдом. Рассказать про поганки она не сможет. Может, просто сообщить, что ребенок похищен? Тоже не вариант. Вряд ли они побегут сломя голову спасать Вову, если она просто скажет, что сына увез отец. Да, это не годится. Нет, надо испробовать все остальное, пока шансы еще есть.