Видеоунтерменш - Александр Селин

– Винтовку… дома оставил?

– Оставил. В первый и во второй раз не забрали, может, и в третий не заберут. А вот «Вальтер» захватил. Пистолет – штука не емкого свойства. От своего дома до твоего добирался на двух «моторах». Наличие «хвостов» маловероятно.

Роман все думал, рассказать или нет про свой криминальный визит в квартиру Афанасьеу, про эффект, который произвела его установка, и как потом ее украли… Все-таки решил до поры до времени не рассказывать, поскольку «гоп-стоп» не принес никакого результата, а сам его факт только смутил бы впечатлительного товарища. Он только спросил: «Тебе Афанасьеу никогда не заказывал лирических стихов для своей жены?» «Нет. А почему такой странный вопрос?» «Да так…»

По тропинке они вышли на безлюдное место, уселись на двух поваленных березах, закурили. Поскольку Роман выговорился, а Сергею добавить было нечего, то на несколько минут установилось молчание. Слышен был только хруст высохших веточек, ломающихся от несильных порывов ветра… Чириканье воробьев… Под упавшими листьями пробиралась пугливая мышка. Хорошие осенние вечера случаются в Москве. Только места надо знать… А перед отдыхом не чудить… Не работать на телевидении… Ничего не слышать про скуфети… И не брать заказов на идиотские рок-оперы.

– И все-таки твой парк в Кузьминках гораздо хуже моего Ясеневского, – произнес Роман, докурив сигарету.

– Чем хуже?

– Всем. Хотя бы так называемой цивилизацией. Вон, многоэтажки торчат. Даже через кроны деревьев видно… Народу у вас больше, то бишь телезрителей…

– Зато в Кузьминках утки водятся… Воробьи, мышки… – не сдавался Сергей.

– Ну, воробьи и мышки у нас тоже есть… Ложись! – С этими словами Руденко сбил Сергея с поваленной березы и сам упал рядом.

Сверху что-то фыркнуло, потом сбоку. Еще через секунду совсем рядом взлетело несколько кленовых листов вместе с комочками земли. Сергей не понимал, что происходит, тем более что получил шок после падения. Странные фырканья опять повторились, и почти одновременно удалось расслышать два хлопка, словно где-то далеко открывали бутылки с шампанским или разряжали новогодние хлопушки.

– Встали! – Руденко грубо ткнул приятеля в шею и больно схватил за локоть, заставляя подняться. – Встали! Валим отсюда! Быстро!

– Чего быстро?

– Быстро бежим отсюда! Кому говорю, дурак!

По-прежнему не понимая, что происходит, Сергей все-таки вскочил и побежал вслед за Романом. Они продрались сквозь кусты, едва не порвав куртки, потом Руденко указал на небольшой кривой овражек. Один за другим спустились туда. Пока спускались, Сергею показалось, что прозвучало еще два хлопка.

– Вдоль оврага! Не останавливаться!

Побежали вдоль оврага.

– Что… что такое?

– Бежать! Я сказал бежать! Потом! – махнул рукой Роман. – Асфальт! На асфальт надо выйти! Где асфальт?! Ты же знаешь эти чертовы Кузьминки!

– Надо было в другую сторону бежать… А так будет дольше…

– Не разворачиваться же теперь… Быстро!

Минуты через три сумасшедшего бега по оврагу, а затем опять по пересеченной местности друзья вылетели на асфальтовую дорожку, по которой прогуливались парочки влюбленных, старики и женщины с собаками. Руденко перешел на быструю ходьбу, но при этом оборачивался каждые две секунды.

– Здесь они стрелять не будут. Не должны. Народу много, – задыхаясь, пробурчал он. – Все равно быстро иди!

– В нас что, стреляли? – Сергею вдруг стало смешно, несмотря на стрессовое состояние и отдышку после сумашедшей пробежки.

– А ты не видел?

– Нет.

– Хлопки слышал?

– Слышал… Мне показалось… шампанское открывают…

– Ага. Семь бутылок шампанского за пятнадцать секунд открыли! – по-прежнему оглядывался Роман. – Какой же ты все-таки тормоз! Стреляли! Я видел. Блин! Уточки у него в Кузьминках водятся! Воробьи! Мышки! Сколько до твоего дома?

– Минут восемь ходьбы.

– Давай-ка лучше пробежим…

Роман сердито пнул ногой один из своих чемоданов, которые оставил у Садовникова перед прогулкой. Открыл второй чемодан, покопался в каких-то тряпках, проверяя наличие пистолета и коробочки с патронами. Затем скептически оглядел отведенную ему комнату.

– Похоже, что у тебя обыска не было, пока мы ходили с тобой пиво пить…

– Да вроде бы все на месте… А почему у меня должен быть обыск?

– Почему, почему… Стреляли в нас! Это не галлюцинации. Сам видел. Хорошо, что напротив тебя сидел. Стрелок был один. Метрах в шестидесяти. Некрупный, в спортивной одежде. Лицо какое-то серое, словно на голову натянул капроновый чулок или что-то в этом роде… За ветками трудно рассмотреть… Сначал я подумал, человек в кустах прячется, чтобы нужду справить, а потом пригляделся – целится, собака! И ведь не пневматика. Листочки-то вон как поразлетались! А глушитель наверняка был…

– Я так ничего и не понял… Слышал только хлопки и фырканья…

– Пули фыркали. Пуля, когда далеко от тебя пролетает, свистит. Когда рядом – фыркает. А ту, которая прямо в тебя летит, вообще не услышишь.

– Откуда знаешь?

– Один афганец рассказывал.

«Хуже всего сейчас ему, – подумал Сергей, глядя на Романа, обхватившего голову руками. – Бедняга думает, что своим приездом навлек и на меня неприятности. Прямо-таки действительно беда какая-то за ним ходит. Впрочем, это естественно с учетом материализации мысли и слова. Если человек сам возится с оружием, много говорит об оружии, то рано или поздно кто-нибудь рядом обязательно пальнет. Пожарный притягивает пожары, а не наоборот. Врач притягивает болезни, следователь – преступления, а экономисты устраивают финансовые кризисы. Чего там далеко за примерами ходить? Вот мы сегодня сидели в пивной, говорили об Апокове… И тут же – на тебе! На экране появляется Александр Завенович. Собственной персоной. Не говорили, наверное, – не появился бы. Не кликай черта…».

– Мне не очень верится, что тот придурок в капроновом чулке, как ты утверждаешь, охотился специально за нами, – вслух произнес Сергей.

– Почему так думаешь?

– Если бы серьезно, адресно охотился, то наверняка бы поближе подошел. Для верности.

– Хочешь сказать, что это был просто искатель острых ощущений?

– Именно так, – все пытался успокоить друга Сергей. – Кто-нибудь из тех идиотов, которых не берут в горячие точки. В последнее время в Москве таких развелось много. Моя одна знакомая рассказывала, что прямо напротив ее дома жил такой «Рэмбо». Полтора года всем кварталом вычислить не могли. Начитался литературы про снайперов, купил пневматическое ружье, устроил себе лежанку в глубине комнаты, чтобы не засекли, ну и стрелял по прохожим. Да еще зарубки на прикладе делал. Такие дела… Вот только попался глупо, не как снайпер. Познакомился с некой особой, привел ее к себе домой, выпили, ну он и давай своими подвигами хвастаться. Не идентифицировал, бедняга, что три месяца назад он этой же самой даме в задницу и залепил.

– Стало быть, дама его и сдала, – улыбнулся Роман.

– Представь себе, нет. Не знаем мы с тобой, Рома, всех тонкостей глубинной женской натуры. Дама им, наоборот, восхитилась, полюбила, потому как человек с ружьем кажется сильным, тем более если самую эту силу на собственной шкуре испытала. Она не просто полюбила, а даже забеременела от снайпера. Стала жить с ним… Но однажды опрометчиво на радостях похвасталась своим счастьем завистливой подруге, которая, кстати, в свое время тоже получила по заднице из пневматики и от которой вдобавок муж недавно ушел. Вот подруга уже от зависти в милицию и настучала.

– Да, грустная история.

– Грустная…

«Неплохую я байку сочинил, – улыбался про себя Садовников. – Экспромтом. Пожалуй, надо бы и для себя записать. На сюжет для короткометражки потянет… Разумеется, еще концовку додумать, скажем, про ответную женскую месть. В финале все трое должны погибнуть. Драма».

– А если даже нас и заказали, то ничего страшного. – Садовников продолжал вслух. – Так уж повелось в последние годы, те, что заполучили капитал, не умеют ни хрена. А значит, и заказать правильно не сумеют. Или не того закажут. Или исполнителя грамотного не найдут. Если и найдут исполнителя, то не факт, что договорятся. Если договорятся, то, сам знаешь, очень вероятно «кидалово» с одной из сторон. Помножь все это на возможную неисправность оружия, на отсыревший порох и патроны не того калибра. Сразу поймешь, что в этой стране только жить трудно, а выжить легко.

– А ты сегодня в ударе, – удивился Руденко.

– Почему бы и не быть в ударе? Рок-оперу пишу. Форму надо поддерживать.

– Уже написал что-нибудь?

– Нет.

Сергей тяжело вздохнул, как вздыхают люди, которым предстоит проделать огромную неинтересную работу, встал, достал с полки черную папку с плотными толстенными обложками и вручил ее Роману.

– На вот, пока не забыл. Возвращаю тебе папку. А то уже привыкать к ней стал. Еще заныкаю… обычно заныкивают спички, зажигалки, а я могу еще авторучки и папки. Профессиональная привычка. Бери.