Тень Бешеного - Виктор Доценко

Еще Джулия увидела комнатки, в которых расположились на деревянных топчанах совсем маленькие девчонки–проститутки. На вид они выглядели лет на десять–одиннадцать. Девчонки сидели рядком, тупо уставившись перед собой в ожидании очередного клиента.

Помимо девочек, имелись и мальчики, еще более маленькие и едва понимающие, что такое с ними проделывают на кушетке взрослые дяди.

Тут же, рядом, гостеприимно распахнули свои двери крохотные, на два–три столика каждый, ресторан чики с национальной китайской едой. Не той едой, которой кормят европейцев и американцев, выдавая за китайскую пищу, а «настоящей», в которой имелись их «деликатесы» — змеи, жабы, колодезные мокрицы, фаланги и скорпионы — живность, от которой европейца с души воротит.

Вот один из клиентов заказал кобру, которую на его глазах повар полоснул по брюшку острым ножом, выпустив кровь в подставленный стакан. Клиент жадно прильнул губами к краю стакана и сладострастно сощурил и без того узкие глаза.

Джулию едва не стошнило, но Арамис вовремя увлек ее дальше.

— Нечего смотреть — вырвет! — вернул он ее на землю. — Мы почти пришли.

Оказалось, что осталось миновать еще только один отсек, где размещался нелегальный переговорный пункт. Здесь ловкие китайцы подключались к номерам ничего не подозревающих москвичей и наговаривали по телефону на десятки тысяч долларов.

В одном только месте Арамис остановился сам. У большой площадки на перекрестке нескольких коридоров. Его явно заинтересовали ряды бочек с бензином и с красной надписью «Огнеопасно!»

Арамис задумчиво посмотрел на бочки, покачал головой, но ничего не сказал.

— Пришли, — произнес рябой провожатый и услужливо распахнул перед Арамисом резную деревянную дверь, выполненную из драгоценного черного дуба.

Арамис шагнул внутрь, за ним Джулия.

Этот ярко освещенный зал, казалось, состоял из множества ковров, подушек и низеньких столиков, тут и там расставленных под высокими бетонными сводами подвала.

Владелец помещения попытался, как видно, максимально скрасить суровую простоту бывшего бомбоубежища и превратил его в довольно уютное местечко.

В центре комнаты развалился на подушках узкоглазый мужчина в черном шелковом халате, подпоясанный толстым желтым шнуром. Китаец был не стар, но определить его возраст сразу было невозможно, — зпрочем, как и у большинства выходцев из Азии. Длинная, но жиденькая бородка, подведенные черной тушью узкие глазки, бритая наголо голова.

Рядом с китайцем, по всей вероятности хозяином этого своеобразного «чайна–тауна», расположились несколько девушек и парней, все тоже азиатского типа. Парни были наряжены в черные дорогие костюмы от «Армани», ослепительно–белые рубашки и черные галстуки. И все — в темных очках.

По–видимому, они считали себя ужасно крутыми: старательно хмурили брови и недобро двигали челюстями. В зубах у каждого торчала сигарета. Все вместе они напоминали персонажей старых американских гангстерских фильмов, но очень смешных и неестественных, да к тому же узкоглазых.

Джулия с большим трудом удержалась, чтобы не расхохотаться во весь голос.

Человек в черном халате, судя по всему, и был тот самый Ван, к которому они пришли. Он высокомерно и презрительно обращался к своему окружению.

— Ну что, говорить будем? — Ван поднял руку, картинно щелкнул пальцами и крикнул что‑то по–китайски.

Одна из девушек вскочила и поставила на столик перед Ваном небольшой серебряный поднос стремя чашечками, в которых дымился ароматный чай.

Арамис невежливо отмахнулся от предложенного чая. Он также отказался и от предложения сесть на указанный ему низенький стульчик.

Ван нахмурился: он сразу почувствовал, что разговор предстоит неприятный.

— Ты и есть Ван Сюй–чэн? — поинтересовался Арамис и продолжил, не дожидаясь ответа: — Мне сказали, что ты в этом крысятнике, — Арамис пренебрежительно ткнул пальцем вверх, — самый главный.

Прихлебатели Вана заволновались. Кое‑кто вскочил на ноги и принялся грозно размахивать руками.

Джулия подумала было, что дело плохо, однако реакция Арамиса ее успокоила.

Он не только не обратил никакого внимания на угрожающее поведение китайцев, но даже с невозмутимой небрежностью продолжил:

— Меня попросили передать тебе, что ровно через три часа земля под этим зданием и соответственно само здание перейдут в собственность одного уважаемого господина. Этот хороший человек не намерен оставлять здесь питомник, чтобы заниматься разведением китайцев. Поэтому к концу озвученного срока помещение должно быть очищено от людей и барахла. Если это мирное предложение не будет выполнено, последствия будут, поверь мне, ужасны.

Видимо, устав от слов, Арамис повернулся к Джулии.

Она не замедлила поддержать своего дважды спасителя:

— Короче, господа, дело обстоит просто: собирайте свои вещи и уходите. Уверяю, это в ваших же интересах. Не осложняйте ситуацию. Если не согласитесь, ответственность за возможные жертвы среди ваших соотечественников ляжет целиком на вас, господин Ван, и на ваших сотоварищей.

— Вот и все, — с облегчением подытожил Арамис.

Он взял Джулию под локоть. Байкеру было крайне неприятно находиться под землей в обществе десятка обозленных китайцев, готовых накинуться на него и Джулию в любую секунду.

— Больше нам здесь делать нечего, — сказал он. — Мы свою миссию выполнили.

Ван устало улыбнулся.

— На моей памяти было уже двенадцать попыток выбросить нас из здания. — Он усмехнулся. — Уверяю — ничего у вас не получится. Это здание будет стоять так же долго, как Великая Китайская стена на земле Поднебесной империи.

Окружавшие Вана китайцы разразились восторженными криками, поддержав своего предводителя. Они бросали на Арамиса и Джулию высокомерные и гордые взгляды.

Арамис сплюнул на роскошный ковер и заметил:

— Значит, сегодня будет тринадцатая попытка. Она же, прошу заметить, последняя. Кстати, а как там, в Китае, число тринадцать тоже считается несчастливым, как везде, или как? — подначил он с ехидной улыбкой.

Китайцы раздраженно закричали. В воздухе раздавались щелчки пружинных ножей и лязг передергиваемых пистолетных затворов.

— Мне кажется, что вы, господин Ван, чего‑то недопоняли, — со всем спокойствием, громко, чтобы перекричать гвалт, заговорила Джулия. — Мы пришли не угрожать вам, а честно предупредить о грядущих последствиях. — Сконцентрировавшись, она подняла руку раскрытой ладонью в сторону Вана.

И тот вдруг вздрогнул, а в его глазах промелькнул, хотя и на мгновение, некий страх. Он что‑то резко выкрикнул по–китайски, предостерегая, видимо, своих помощников от немедленных действий против парламентеров. Затем, немного помолчав, словно собираясь с духом и приходя в себя после воздействия странной русской женщины, он произнес, глядя прямо в глаза Арамису:

— Передай тому, кто тебя прислал. Нас невозможно убрать оттуда, куда мы приходим. Если мы приходим на чью‑то землю, то это навсегда. Почитайте Конфуция.

Арамис невозмутимо усмехнулся и спокойно пошел прочь, но остановился на полдороге, повернулся и бросил на прощание:

— Смотри, Ван, не говори потом, что мы тебя не предупреждали…

— Ты сказал — я услышал! — высокомерно ответил тот, полностью оправившись от мимолетного страха.

Впервые столкнувшись с чем‑то необъяснимым, он ушел в свои мысли. С одной стороны, Ван действительно был напуган, но с другой — он должен был держать «масть» перед своими соплеменниками. Однако для себя решил, что обязан подстраховаться и потому приказал своим самым доверенным людям приготовиться к отходу по запасному пути — подземным коммуникациям.

Ему и в голову не могло прийти, что об этом маршруте байкерам известно и ими приняты должные меры…

Джулия была очень рада покинуть подвал и с облегчением вздохнула. На нее отрицательно действовала напряженная, гнетущая и холодная атмосфера бывшего бомбоубежища.

Но едва они оказались на свежем воздухе, Арамис озабоченно спросил:

— Послушай, Юля, а чего Ван так встрепенулся, когда ты показала ему свою ладошку?

— Непонятное всегда пугает, — уклоняясь от прямого ответа, — многозначительно заметила Джулия.

— Ну ты даешь! — восхищенно воскликнул Арамис, по–своему расценив сказанное спутницей.

Расположившись на мотоцикле Арамиса, Джулия с интересом наблюдала за тем, что происходило на ее глазах.

Вероятно, байкерам была досконально известна схема, по которой китайцы проникают к себе в общагу, несмотря на ОМОН, опечатанные двери и запломбированный главный вход.

— У них там, в здании, все комнаты соединены дырами, — успел рассказать ей Арамис, пока они возвращались обратно к байкерам. — А между этажами в каждой комнате — люк с лестницей.