Тень Бешеного - Виктор Доценко

Слева располагались совсем уж экзотические виды развлечений. К ним и направились Молоканов и Позин. Им уже изрядно надоел обычный набор азартных игр, предлагаемых в Москве. Поэтому игорный дом Чжао Бина, действовавший под вывеской Центра народной медицины, оказался как нельзя кстати.

Сначала приятели постояли около огромного круглого лабиринта. В центре его пищали сбившиеся в шевелящийся комок белые мыши, а сразу с нескольких точек в лабиринт одновременно запускались несколько черных страшно ядовитых змей — мамб. Голодные рептилии шипели и ползли на мышиный писк.

Игроки делали ставки на ту змею, которая, по их мнению, первой приползет в центр круга и проглотит мышку.

Зрелище показалось Позину отвратительным. В равной степени ему не нравились и прочие китайские забавы, организованные Чжао Бином для пробуждения в человеке самых низменных чувств — вроде запускания голодной крысы внутрь живого поросенка.

Визг несчастного животного, внутренности которого жадно прогрызала голодная зубастая тварь, доводил игроков до яростного исступления, но вызвал у Позина лишь позыв к рвоте. Он хотел уйти, но, взглянув на Молоканова, изменил решение.

Аристарх смотрел на громадных черных змей расширенными глазами. Ноздри его раздувались, и он хрипло дышал, словно это он сам полз к несчастной мыши, полный желания проглотить теплое существо, покрытое короткой белой шерсткой.

В какой‑то момент Позину показалось, что он очень мало знает Аристарха Молоканова, несмотря на то, что общаются они уже не первый месяц.

Впрочем, он до сего дня так и не знал об источнике денег Молоканова. Глядя на то, с какой легкостью его новый знакомый спускает безумные суммы на всякую ерунду, Позин временами верил, что Аристарх открыл секрет изготовления денег из воздуха.

Александру удалось привлечь внимание Молоканова тихим покашливанием. Пришлось сослаться на легкое недомогание, вызванное простудой.

— Это все от подземелья, — жаловался Позин, увлекая Молоканова подальше от шипящих змей и жадно пищащих мышек. — Надо же такое придумать: храм азарта — под водами Москвы–реки! Едва ли инспекция по игорным заведениям додумается до того, чтобы бурить дно реки посреди фарватера!

Молоканов согласно кивал, но глаза его уже были устремлены на новый объект.

Перед друзьями находился огромный аквариум, в котором было не меньше тонны воды. На дне аквариума тут и там были разбросаны причудливой формы раковины, миниатюрные копии рыцарских замков, белоснежная галька и мелкий песочек. Со дна аквариума к его поверхности устремлялись ажурные кружева водорослей. Они слегка покачивались, едва колеблемые пузырьками воздуха, который нагнетался в аквариум невидимым, но мощным компрессором.

Но главное заключалось в другом.

Подчиняясь невидимому сигналу крупье, десятки разноцветных рыбок выпускались в аквариум. Они сновали по всему пространству, ограниченному толстыми стеклами. Постепенно рыбки успокаивались, и наступало время битвы.

Водоплавающие оказались каледонскими меченосцами. В их хвостах виднелись острые лезвия, вживленные еще в мальковом возрасте. К жабрам каждой из рыбок были прикреплены крохотные номерки, по которым их можно было различать. Как известно, каледонский меченосец на дух не переносит присутствие рядом с собой мужской особи своего вида. И немедленно вступает с ним в смертельную схватку, отчаянно молотя хвостом по его бокам.

В природе дело заканчивается простым изгнанием противника со своей территории. Здесь, в аквариуме, превращенном в поле грандиозной битвы, драка шла не на жизнь, а в полном смысле на смерть.

Рыбки разделились на пары и бросились друг на друга, нанося жестокие удары своими удлиненными хвостами. Откуда рыбкам было знать, что они наносят смертельные раны?

Вода в аквариуме потемнела от крови, количество бойцов на глазах уменьшалось по мере того, как погибшие рыбки, одна за другой, либо всплывали на поверхность воды брюшком вверх, либо, если повреждался воздушный пузырь, опускались на дно.

Группа игроков напротив аквариума прыгала от восторга. Ставки росли. Проигравшие торопились сделать решающие ставки на фаворитов смертельной схватки.

Позин и Молоканов сочли, что зрелище дохлых рыбок слишком неаппетитное, и удалились.

Рядом с аквариумом находилось продолговатой формы подобие маленькой теплицы со стеклянными стенками. Внутри, в свете сильных ламп, выстроились ряды маленьких коробочек с землей, откуда пробивались слабые побеги соевых бобов.

Это тоже была азартная игра и называлась она «Вечное терпение». Выигрывал тот, кто поставил на побег, который к определенному, заранее оговоренному, сроку вырастал выше остальных.

Теплица тщательно закрывалась, опечатывалась, чтобы недобросовестный игрок не смог подбросить в «свою» коробку какой‑либо стимулятор для увеличения длины побега.

В этом состязании заключались самые большие ставки, и здесь играли те, кто обладал поистине железными нервами.

Участвующие игроки навещали свои растения каждый день, терпеливо ожидая заветного момента, когда будет подведен итог игры и объявлен победитель.

Посещение игорного заведения, к удивлению Позина, не произвело на Молоканова обычного эффекта. Вместо того чтобы привычно сорить деньгами и стремясь поразить окружающих безумными ставками, Молоканов как‑то быстро погрустнел и задумался.

— Что за мысль тебя гнетет, любезный Аристарх? — Позин позволил себе задать приятелю осторожный вопрос.

— Да все не дает мне покоя рассказ об этой ужасной болезни, — рассеянно ответил Молоканов, глядя на Позина затуманенным взглядом. — Я много слышал о ней ранее, но не представлял, насколько это опасный бич. Расскажи мне об этом подробнее.

— Боюсь, моя компетенция исчерпана, — нарочито официально ответил Позин. — Тебе бы со специалистом посоветоваться.

— А где его взять, такого специалиста?

— Кажется, специалист по атипичной пневмонии находится здесь, в этом зале.

Молоканов обвел помещение игорного заведения изумленным взглядом:

— Где же он?

Позин расхохотался:

— Да вот же!

Александр указал на профессора Чжао Бина, гордо восседавшего на специальном, с высокой спинкой, стуле, установленном посередине зала на возвышении, убранном цветастыми коврами. Он, видимо, закончил свою лекцию и теперь наблюдал за событиями здесь.

Молоканов хлопнул себя по лбу:

— Я идиот! Подумать только: вот он, рядом, настоящий китаец, человек из страны, где эта болезнь появилась и где с ней так успешно управились! А я‑то думал об Академии медицинских наук, о наших профессорах… Как говорят у нас в народе: «Искал рукавицы, а они — за поясом!»

Молоканов быстро и как‑то нервно оживился. Глаза его заблестели, движения сделались суетливыми и беспорядочными. Он то потирал лоб, то принимался насвистывать что‑то невнятное, то вдруг резко дергал подбородком.

От Позина не укрылось возбужденное состояние приятеля. Ему стало крайне интересно: что же такое Молоканов нашел в словах Позина, что заставило его столь быстро потерять контроль над собой? А может, это касается того таинственного источника огромного состояния Молоканова, о происхождении которого ему так до сего дня ничего и не известно?

В сущности, Александру было безразлично, где Молоканов берет свои капиталы, но обычное человеческое любопытство время от времени давало о себе знать, особенно когда Аристарх щедро и без видимых эмоций оплачивал его очередные, иногда достаточно крупные, проигрыши.

Молоканов не скрывал своего намерения как можно быстрее покинуть заведение Чжао Бина, неожиданно сославшись на головную боль.

Позин не стал ему указывать на то, что, по меньшей мере, странно уходить из лечебницы по причине болезни. Наоборот, он предложил Молоканову не медлить, а тут же отправиться домой и отдохнуть хорошенько.

— Неужели вы покидаете нас, дарагая Аристраха? — с огорчением воскликнул профессор Чжао Бин, когда друзья подошли к нему попрощаться и поблагодарить за гостеприимство. — А как же мой «Домик утех»? Я привез для вас новые развлечения.

Поколебавшись, Молоканов отказался от приглашения, хотя был и не прочь посетить еще одну «лабораторию» китайца.

«Домик утех» представлял собой что‑то среднее между стриптиз–салоном и цирком. Представления, которые там давались, профессор Чжао Бин считал важным элементом в программе психоэнергетического воздействия на клиента. Зрелище должно одновременно возбуждать и лечить, полагал хитроумный профессор.

С этой целью он привозил из отдаленных азиатских районов женщин, которые демонстрировали приемы половых сношений с самыми разнообразными животными: змеями, свиньями, обезьянами. Зрелище было столь диким, если не сказать похлеще, что заставляло особо нервных зрителей действительно падать в обморок.