Буря и пламя - Элейн Хо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну да, самое страшное – это, конечно, сплетни, – съязвила Эрис. – А не то, что ты отправляешь людей на верную гибель.
Виктория, уже полностью одетая, распрямилась в полный рост. Теперь она возвышалась над младшей сестрой.
– Твоя опрометчивость нас погубит, – прошипела она. – Я всю жизнь прослужила городу. Нам пришлось улаживать последствия бунта и пожаров, отстраивать все заново. Эта война назревает уже почти год. А теперь о нас будут говорить то же, что о Твари. Достижения, наследие, наши старания – это сотрется из-за тебя. Тебе наплевать на всех, кто живет в городе, и на нас тоже. Мы остались, – она указала на себя и Констанцию, – а ты сбежала.
Эрис отступила. Этот укор смягчил ее.
– Нет, неправда, – возразила она. – Мне не наплевать. Я хочу одного – чтобы война закончилась. Я не хочу видеть вашу смерть. Не хочу ваших страданий. И не хочу видеть, как шею моего Чудовища пронзает дюжина мечей и как оно беззвучно кричит.
– Тогда Тварь нападет на нас первой и сотрет Кешгиум в пыль, – сказала Виктория. – Я этого не допущу.
Эрис затеребила подол туники, принялась выдергивать из него ниточки.
– Виктория, молю, мы же сестры. Все мои слова, все дела – ради того, чтобы спасти город, и вас, и его. Я та же, что и год назад. Прикажи совету остановить армию, кем бы ни были эти маги и сколько бы их ни было, хоть все трое. Не важно. Отзовите армию, прошу, и Чудовище оставит вас в покое.
– Маховик уже давно запущен, а мы здесь лишь пешки, не более. Ничего уже не остановить. – Виктория топнула дважды, и в комнату ворвалось с полдюжины стражей.
Констанция встала со своего места и заслонила Эрис.
– Не надо, ты ведь сама пожалеешь! – сказала она Виктории. – Еще ведь можно ей помочь…
– Взять ее, – приказала Виктория стражникам. Но стоило ей встретиться глазами с младшей сестрой, ее черты смягчились, и во взгляде проступила жалость. – Мне жаль, что приходится так с тобой поступать.
Эрис побледнела. Стражники подхватили ее под руки и заковали в цепи. Девушка упала на колени, уткнулась лбом в пол, стараясь призвать все свои волшебные силы. Пусть тут вырастут розы с тысячей, нет, миллионом шипов.
Но печать, непоколебимая, как сталь, не допускающая осечек, отразила чары, не дала все это предотвратить.
Нет, нет, нет, нет…
Констанция с мокрым от слез лицом схватила Викторию за плечи, вонзив ногти сестре в кожу.
– Прошу, не надо, – взмолилась она.
Но Виктория только оттолкнула сестру.
– Взять ее.
Эрис умоляла землю защитить ее, снова и снова взывала к своей волшебной силе, но тщетно. Стражи потащили ее за цепи вниз по лестнице из девяти сотен ступеней, в темницу, выбитую в скалах. Там не было и искорки света, а крики тонули в полной тишине.
Глава тридцать пятая
Темница располагалась под Нижним кварталом. Она напоминала лабиринт и была выбита у самого подножия скал. За дверью из кованого железа с множеством замков узников встречали блестящие стены – вот только начищены они были вовсе не для красоты. Десять тысяч узников хватались за них в надежде найти способ побега. Но сбежать не смог никто.
Свет факелов, которые принесли с собой стражники, открывал взгляду только каменные плиты. Чем дальше они заходили, тем сильнее сгущалась тишина, точно Эрис кто-то уши ватой заткнул.
У простой железной двери процессия остановилась. Два стражника распахнули ее, Эрис извивалась у них в руках в надежде сбежать, пока они не видят. Но те держали ее крепко. Бледное пламя факела осветило крохотную камеру без окон. Тут и сидеть-то было тесновато. Гладкие стены поблескивали. Стоять тоже было невозможно – из-за чересчур низкого потолка. Стражники силой нагнули Эрис голову и толкнули ее в камеру. Руки приковали цепями, висевшими на одной из стен, на шею тоже надели оковы.
Дверь захлопнулась с глухим стуком, и камера погрузилась во тьму.
Сперва успокоиться, потом думать.
Про Викторию пока не стоит вспоминать. Нельзя, если хочет отсюда выбраться.
Эрис вспомнилась удивительная ночь и магическая печать до путешествия в земли Чудовища, но то была совсем другая история, тогда она была свободна. В лес она нырнула по собственной воле, а сейчас на шее и руках висели тяжелые оковы, а цепи тянули к земле так сильно, что и размять мышцы толком не получалось. Но попробовать стоило.
Эхо ее дыхания быстро разнеслось по комнате, словно в напоминание о тесноте камеры. Сердце застучало чаще. Ничего не произойдет. Может, кандалы не такие уж и узкие и получится вытащить руки. Она попыталась как можно сильнее сжать пальцы и вытянуть ладонь, чтобы та стала тоньше. Каждое движение отдавалось лязгом цепей. Запястья заболели. Кожа ободралась о зазубренные края кандалов. Скоро, того и гляди, кровь пойдет, а она даже не сможет призвать магию, чтобы залечить раны.
Эрис стала ощупывать стену в поисках болтов, удерживавших цепи. Но те так крепко слились с камнем, что можно было разве что легонько подцепить края ногтями. Девушка еще немного провозилась с этой затеей, но с тем же успехом можно было бы попытаться оторвать от стены всю конструкцию.
Как жаль, что его нет рядом, подумала она в приступе паники. Может, сейчас он лежит на крыше рядом с ее спальней и глядит на небо, которое сияет в миллион раз ярче, чем потолок ее камеры.
Эрис снова ощупала кандалы на запястьях. Сталь, крепкая, как печать, гасящая магию. Она принялась царапать оковами пол, рассудив, что, если делать так долго, можно истончить металл и изменить его форму. Скрип стали по камню нравился ей куда больше полной тишины. Вскоре кандалы стали проваливаться в небольшие ямки в полу – их форма в точности совпадала с очертаниями оков. До нее кто-то уже пытался провернуть этот трюк. Отчаяние просочилось в сознание неспешным ядом, но девушка не оставила попыток. Физический труд выжжет из вен эту отраву. Иначе и быть не может.
Руки горели. По лицу струился пот, воздух вокруг накалился. Она немного отдохнула, а когда попыталась потянуться, локти и колени ударились о стены. Казалось, за это время камера успела еще уменьшиться. Сердце исступленно забилось, каждый его удар эхом отдавался в ушах. Эрис уперлась стопами в стены. Наверняка у нее просто разыгралось воображение, но без света казалось, что комнатка и впрямь сужается и скоро ей попросту будет нечем дышать. Ощущения в теле вторили этому страху.
Вот что значит быть отрезанной от магии. Оказаться в заточении в безмолвной, мрачной комнате, где стены неумолимо надвигаются на тебя.
Эрис вскрикнула и запрокинула голову. Грудь сдавило, но она старалась дышать глубже и яростно отгоняла от себя оглушительную тишину, которая звенела в ушах и не желала ее отпускать.
* * *
Нежные пальцы сомкнулись на ее запястьях. Эрис вздрогнула и отпрянула. И как это она не услышала, что дверь открыли?
– Ты кто? – спросила она, прищурившись в темноте.
Никто не ответил, но к рукам снова прикоснулись, а потом пальцы нащупали стальные кандалы. Тяжелая атласная ткань скользнула по ногам Эрис. Повеяло благовониями и лавандой.
– Стаци? – выпалила девушка.
– Сейчас сниму цепи. Только не шуми, – прошептала сестра.
Эрис не могла разглядеть, что она там делает, но давление на руки и шею резко ослабло. Должно быть, Стаци принесла ключ. С тихим стуком оковы упали – пышное платье Констанции приглушило удар. Эрис не успела и шею размять, как сестра схватила ее под руку и потащила из камеры.
– Держи меня за руку и иди следом, – велела она. – Тут тесно, но я проведу.
Эрис, спотыкаясь, двинулась темными коридорами. Гладкий камень то и дело задевал ее плечи. Констанция без единой остановки вела ее извилистыми коридорами – почти как Чудовище, когда они путешествовали посреди ночи по его замку. Еще бы, ведь сестра не раз бывала в этой темнице.
Обычно сюда приходили либо чтобы допросить заключенного, либо чтобы подвергнуть его пыткам. У Эрис все внутри сжалось. Констанция, ласковая Констанция точно никак не могла отвернуться от всего, ради чего трудилась.
Вот только должность Второй неизбежно изменила ее сестру. Виктория прошла тот же путь. Раньше она много улыбалась, но потом, стоило только
