Факир против мафии - Фридрих Незнанский

— То есть, если я дам ему по морде, он это почувствует? — заинтересовался Голованов.

— Не факт, — ответил Альгимантас. — При гипнозе слабые раздражители действуют эффективнее сильных. Поэтому он так чутко реагирует на мои слова, обращенные к нему. А если вы его ударите, он, скорей всего, этого даже не осознает.

— Жаль, — вздохнул Голованов.

Денис улыбнулся:

— Не судьба осуществиться твоим кровожадным планам.

Тут Отаров что-то неопределенно замычал. Сыщики насторожились.

— Он подражает гулу самолета, — объяснил Альгимантас. — Простейшая реакция.

Денис посмотрел на бандита с прежним беспокойством и сказал:

— Винцас Артурович, этот человек должен быть вменяемым. Иначе суд не…

— Ладно, ладно. Если вас так тревожит состояние его мозга, я его разбужу, и мы все узнаем. — Альгимантас повернулся к Отарову и негромко, но четко произнес: — Юрий Георгиевич вы меня слышите?

— Да, — ответил Отаров.

— Подождите, — остановил Альгимантаса Сева. — А снотворное вы приготовили?

— А оно понадобится? — поднял брови факир.

— Ну… — Сева пожал плечами.

— Мне кажется, нет, — сказал Альгимантас. — Посудите сами: мы уже в воздухе. Куда ему отсюда деваться? — Он снова обратился к Отарову. — Юрий Георгиевич, когда я скажу «три», вы проснетесь и будете чувствовать себя прекрасно. Беспокойство и волнения уйдут. Не нужно будет больше лгать и изворачиваться. Вы будете добры к людям. Вы будете всегда говорить правду…

Голованов и Грязнов глядели на Альгимантаса, как на сумасшедшего. Но тот продолжал:

— Вы никогда не позволите себе ударить или унизить человека. Вы будете спокойны и благородны…

— Что за… — начал было Голованов, но Денис приложил палец к губам, и тот замолчал.

— Внимание. Я начинаю считать. Раз. Два. Три!

Отаров качнулся вперед и тут же выпрямился. Несколько секунд он сидел, ошалело глядя на спинку кресла. Потом повернулся и посмотрел на Голованова. Сева улыбнулся и легонько помахал ему рукой. Отаров, по-прежнему ничего не понимая, снял очки, повернулся в другую сторону и так же озадаченно посмотрел на факира Альгимантаса.

— Как вы себя чувствуете, Юрий Георгиевич? — вежливо и доброжелательно спросил его Винцас Артурович.

Тут в глазах Отарова мелькнуло что-то, похожее на осознание.

— Вы кто? — резко спросил он Альгимантаса.

— Я — врач, — мягко сказал ему Винцас Артурович. — Помните меня?

— Врач? Погодите… — Отаров нахмурил лысоватый лоб. — Аппендицит… — пробормотал он. — «Скорая помощь»… Больница… Укол… — И тут Отарова вдруг осенило. Он вскинул голову. — Так вы меня?.. — Он увидел лицо Дениса Грязнова, глядящего на него из-за спинки кресла. — Вы меня похитили? Мы с вами в самолете?

Осознав, что с ним произошло, Отаров едва не задохнулся от ярости.

— Куда вы меня везете?

— Мы летим в Москву, — вежливо ответил Альгимантас. — Но вам не стоит волноваться. Все будет хо…

— Ах ты, сучья рожа! — Отаров по-звериному зарычал и вдруг хлестко ударил факира кулаком в лицо. И тут же рванулся, чтобы вскочить с кресла.

Однако Сева успел схватить его за пиджак и сильным рывком усадил на место. Отаров в бешенстве повернулся к Севе.

— Сука ментовская! — вскрикнул он. — Да я ж тебя…

Удар локтем в солнечное сплетение заставил бандита захлебнуться собственным криком. Отаров выпучил глаза и мучительно закашлялся.

Факир спешно вынул из кейса шприц со снотворным.

— Дайте сюда, — быстро сказал ему Голованов.

— А разве вы умеете? — поднял черные брови Альгимантас.

— Я все умею, — коротко сказал Сева, вырвал шприц у факира из пальцев и, не секунды не колеблясь, всадил иглу Отарову в плечо.

Отаров дернулся, но Сева крепко схватил его за руку. Передав шприц Винцасу Артуровичу, он другой рукой зажал Отарову рот. Отаров продолжал дергаться, но Сева держал крепко, и вскоре бандит затих.

— Ну что? — спросил Сева у факира. — Он уже спит?

Тот кивнул:

— Да. Можете отпускать.

Сева отпустил руку Отарова. Посмотрел на Винцаса Артуровича и сказал:

— У вас кровь на подбородке. Вытрите, пока не испачкала рубашку.

К ним уже приближалась стюардесса. Альгимантас достал из кармана платок и прижал его к подбородку. Стюардесса остановилась возле кресла факира, внимательно осмотрела всю троицу (Денис сидел у них за спиной) и спросила:

— Господа, что-то случилось?

— Ничего страшного, — ответил ей Винцас Артурович. — У моего пациента был небольшой нервный припадок, но я уже принял меры. Мой сосед был так любезен, что помог мне. — Он указал на Севу Голованова, и тот вежливо улыбнулся стюардессе.

Стюардесса нахмурила аккуратные бровки:

— Простите, а вы…

— Я врач, — сказал Альгимантас. — Врач-психиатр. Милая моя, раз уж вы здесь, не могли бы вы принести нам чаю?

Привычная просьба успокоила стюардессу. Ее кукольное личико вновь осветилось дежурной улыбкой.

— Две чашки? — уточнила она.

Винцас Артурович кивнул:

— Да.

— И мне одну, пожалуйста! — попросил с заднего кресла Денис Грязнов.

— Хорошо.

Стюардесса ушла успокоенная.

— Заказали бы уж лучше вина. Или чего покрепче, — сказал Сева Голованов.

— Вино могло ее насторожить, — ответил Винцас Артурович. — А чай — это как-то по-домашнему. В этом есть что-то успокаивающее и уютное.

— Ну-ну, — сказал Сева. Он покосился на спящего бандита и спросил факира с едкой иронией в голосе: — Ну и где же «доброта к людям»? Где же все положительные качества, которые вы ему внушили?

— Я не Бог, — просто ответил Винцас Артурович.

— Зачем же вы тогда несли всю эту пургу?

Факир покраснел и ответил со смущенной улыбкой:

— Я всегда хотел попробовать. Понимаете, врачебный интерес.

— Ну и как? Попробовали?

Альгимантас вздохнул:

— Отрицательный опыт тоже опыт. Я переоценил возможности гипнотерапии. Хотя… — В глазах факира вспыхнул азартный огонек. — Вот если бы у меня была возможность поработать с ним месяца два-три…

— И не надейтесь, — вмешался в разговор Денис Грязнов. — Ближайшие лет десять этот субъект проведет в тюрьме.

— А вы переквалифицируйтесь в тюремного врача, — насмешливо посоветовал факиру Сева Голованов. — Таких подопытных кроликов у вас там будут тысячи. Как знать, может, лет через сто вам и удастся вывести из них идеального человека.

— Я подумаю над вашим предложением, — сказал Винцас Артурович и обиженно отвернулся к окну иллюминатора.

Глава девятая

Смертельный исход

Толково объяснить ребятам, почему он остается в Вильнюсе, Филя не мог. Он лишь бубнил, как заученное:

— Вы летите, а я немного обожду. Буквально пару дней. Посмотрю, что и как. Я должен убедиться, что все в порядке.

— Бред какой-то, — недоумевал Сева Голованов. — Что тут может быть не в порядке? У нас одна задача — доставить Отарова в Москву. Все остальное — самодеятельность.

— Денис, скажи хоть ты ему, — обратился Филя к молчащему Грязнову.

Тот пожал плечами:

— Честно говоря, я тоже не понимаю. Но если хочешь остаться — оставайся. Мы справимся и вдвоем.

— Втроем, — поправил Сева. — Ты забыл о факире.

— Ну вот видите, — обрадовался Филя. — Я только буду путаться у вас под ногами.

Голованов пристально посмотрел на Филю.

— Что это у тебя за дела в Вильнюсе? — подозрительно спросил он.

— Да с чего ты решил, что у меня здесь дела! Просто я… — Филя осекся, подыскивая подходящий довод.

— Ну хватит, — сказал Севе Денис. — Хватит его пытать. Мы летим втроем. Филя остается. В конце концов, он может нам здесь понадобиться.

— Ладно, — нехотя согласился Голованов.

И у него, и у Дениса Грязнова вертелось на языке одно и то же предположение, но они не решались его озвучить.

— Ладно, — повторил Голованов, — пусть остается, раз ты решил. Но чтоб был на связи. Я не собираюсь вылетать в Литву на поиски этого принца Гэндзю, если он решит немного поразвлечься.

На том и порешили. Ребята напялили халаты и забрались в машину «скорой помощи». Филе Агееву осталось наблюдать за операцией извне.

Сказать друзьям о реальной причине Филя не осмелился. Он и для себя-то не мог до конца все это объяснить. Ну как, скажите на милость, объяснишь, что тебя тянет к этой женщине непонятной, подсознательной тягой и что тебя терзают неприятные и даже мрачные предчувствия на ее счет? Кто она для Севы и Дениса? Всего лишь любовница бандита. Подлая тварь, помогающая «убирать» неугодных Отарову людей и готовая лечь в постель с кем угодно, лишь бы это принесло выгоду.

Но, поговорив с Региной, посмотрев в ее глаза, Филя понял, что эта женщина слишком сложная и тонкая натура, чтобы можно было объяснить ее характер и поступки терминами уголовного права.