И аз воздам - Шопперт Андрей Готлибович

Махмуд слушал переводчика и с нетерпением поглядывал на Брехта, вроде как понукал, когда ты, урус, закончишь.

– Это все хорошо, но при чем тут я?! Ты хочешь предложить мне – воину, стать торговцем?

– Вот, хороший вопрос. Торговля приносит в казну государства большие поступления в виде налогов, как и производство. Нужны люди, которые будут эти налоги собирать. Нужны люди, которые будут следить за порядком в селах и будущих городах, на дорогах, нужны люди, которые будут проводить при необходимости судебные разбирательства. Наконец, нужны люди, которые будут формировать и руководить войском, набранным из нохчей. Нужны офицеры. Нужен человек, который всем этим будет руководить. Нужны государственные структуры и неплохо бы в них иметь побольше вайнахов. Чтобы простые люди не думали, что русские всем командуют.

– Вам нужно много узденей и ала.

– Точно. И нужно выучить этим людям русский язык. Нужны учителя. Нужны строители, чтобы строить мечети и дома для правительства – дворцы. Нужны грамотные люди. Нужны учителя для школ, в которых будут учиться ваши дети. Нужны учебные заведения для обучения на докторов. Много чего нужно сделать. И все это нельзя сделать, пока идет война. Зачем строить школу, если придут последователи шейха Мансура и сожгут ее, а учителя убьют. И это не главный плюс для тебя лично, ала Мудар. Скоро Россия продолжит воевать с турками. Почему бы тебе не набрать хороших воинов, желающих пограбить турецкие города. Полк. Тысячу смелых воинов. Не хочется тебе разве пригнать домой рабов – турок. Да и молодых турчанок. Пощипать этих жирных, лишенных мужского достоинства пашей всяких – евнухов, у них сундуки ломятся от золота. Много богатой добычи принесет воинам эта война.

Брехт дал перевести последнюю фразу переводчику и спросил князя Махмуда:

– Так что принесет твоей земле Россия, рабство или процветание и достаток всем, и бедным и богатым? В чем сила, вайнах! Скажу тебе по большому секрету. Сила в единстве. Вместе мы сила.

Н-да, кардинал и галантерейщик.

Событие семьдесят третье

Боишься – не говори, сказал – не бойся…

Понятно, что как нет еще Хасавюрта и Грозного, так нет и Махачкалы или Петровска. Зато почти на том же месте, что и будущая Махачкала, есть небольшой город Тарки – ворота к Дербенту. Сейчас Тарки это столица шамхальства, Тарковского шамхальства, естественно. И проживают тут народ кумыки. Примерно в трех километрах от моря и вытянулся по склону отрога километра на четыре город. Много маленьких и больших домов – квадратных домов с плоскими крышами из глины и камня, карабкающихся вверх по склону. А на самой верхотуре стоит большой дворец, про который ала Махмуд Мудар сказал: «Замок в Тарку очень большой. По рассказам, в нем столько окон и дверей, сколько дней в году… дороги, которыми к нему подбираются, настолько круты и узки, что один пеший человек может дать отпор целой толпе». Брехт бы от себя добавил, что больше всего дорога к замку напоминает Великую китайскую стену с башенками. А генерал фон Витгенштейн знает, что окон меньше, он был в нем пять лет назад.

По идее – это как бы кусочек Российской империи. Ну, вот хотя бы такие факты. В 1797 году Мехти II грамотой императора Павла Петровича был утвержден шахмалом и получил чин тайного советника, с правом ношения алмазного пера на шапке. Недавно совсем, в июне прошлого года в столице шамхальства Тарки Мехти II официально присягнул на Коране российскому императору и принял чин генерал-лейтенанта, что было отмечено рапортом в Коллегию иностранных дел от командующего Кавказом генерал-лейтенанта Карла Кнорринга. Но это все было при прошлом императоре. А как поведет себя этот товарищ при Александре, пока было не ясно. Пока присягу государю шамхал не дал. Граф Витгенштейн с шамхалом Мехти II знаком. И этот кусок памяти в голове графа сохранился. В 1796 году он «с вой-сками отца своего находился при генерал-аншефе графе Валериане Зубове в походе против персиян». В атаку на Дербент Витгенштейн ехал на лошади стремя в стремя с тогда еще наследником шамхальства просто Мехти – веселым невысоким мужчиной с ранней сединой на висках, восточной, точнее, монголоидной внешности, с длинными поникшими усами и приличным знанием русского языка.

Весть о приближении со стороны Моздока большого русского отряда долетела до шамхала Мехти II быстрее самого отряда, потому на первые разъезды «встречающих» наткнулись километров за двадцать от города. Наученный опытом Моздока, Брехт горцев вперед не пустил, впереди шел полуэскадрон мариупольских гусар в узнаваемой, ставшей совсем уж голубой под палящими лучами южного солнца форме. Разорение для поехавших с ним. Придется по приезде в Москву строить людям новый мундир, а это более сотни рублей, если все полностью менять. А графу Витгенштейну никуда не деться, часть трат, особенно для унтер-офицерского состава, нужно будет брать на себя. Шеф он или не шеф мариупольских гусар. В первых рядах гусар, в не менее выцветшей и пыльной форме, и граф Витгенштейн на своем орловском рысаке рысил. Правый рукав пропитался мазью от бинтов и покрылся особо густым слоем грязи. Но другого мундира нет, приходится соответствовать званию. Даже треуголку с белой опушкой из закромов достал и на голову обросшую напялил. Подстричься бы надо. На настоящего гусара стал похож, хоть косички заплетай. Грязный, в грязной одежде, нестриженый и в парадной шляпе, прямо французский король Людовик какой-то.

Подъехал от встречающих в персиянских балахонистых одеждах из золотой парчи полноватый мужик и стал пафосно вещать на кумыкском языке. Хорошо с ними был брат Зубера – мулла недоучившийся, с грехом пополам перевел. Спрашивал царедворец, не посланник ли генерал от нового императора.

– А чего – посланник. Ты это, брат, передай его превосходительству шамхалу Мехти Второму, что приехал от самого великого урус-императора его друг генерал Петр фон Витгенштейн. Разумеешь?

Как-то во время каникул, сейчас и год точно не вспомнить, Брехт сидел дома у компьютера и наткнулся на перепалку русских с чеченцами. А началось все с настоящей или приписанной имаму Шамилю фразы. Может, это и более поздняя выдумка, это не важно.

Имам Шамиль спросил у генерала: «Зачем вы пришли на нашу землю и воюете с нами?» Генерал ответил: «Мы пришли к вам, дикарям, с высшей культурой и цивилизацией».

Тогда имам Шамиль позвал одного из мусульман и попросил снять башмак и носки и показать ногу генералу – нога мусульманина блестела от пятикратного омовения. Тогда имам подозвал русского солдата и попросил его сделать то же самое. Нога солдата была грязной и воняла на расстоянии.

Имам спросил: «Так вы с этой культурой к нам пришли?!»

Конечно, гигиена это не культура. Но каким же грязным потным и вонючим чувствовал себя Петр Христианович, когда въезжали в Тарки. А на коне в золотых одеждах сидел шамхал Мехти II в окружении такой же чистой и сверкающей золотом свиты и улыбался.

– Рад видеть тебя, мой друг Петр, – полез обниматься правитель, когда они спешились. – Сейчас поднимемся во дворец, я уже распорядился и все готово для пира.

– Мне нужно сначала принять ванну, выпить чашечку кофе…

– Будет там тебе и ванна, и кофе… и девушки, чтобы тебя отмыть.

А ведь Шамилю уже лет пять, как бы его найти и забрать в суворовское училище.

Глава 26

Интерлюдия первая

11 ноября 1768 года в усадьбе Диканька (той самой) под Полтавой в семье почтенного главы подкоморного полтавского суда дворянина Павла Васильевича Кочубея родился уже второй по счету сын. Отец, любивший античность, дал ему имя Виктор. Первого сынка так вообще Аполлоном назвал. Новорожденный приходился правнуком тому самому генеральному писарю Василию Леонтьевичу Кочубею, которого Петр I сперва казнил за донос на гетмана Ивана Мазепу, а после предательства гетмана посмертно объявил Кочубея «мужем честным, славныя памяти». К сожалению, богатств своего предка семейство Кочубеев не сохранило. Но беда сия на античноподобных братьях не сказалась никак. Мать их была – Ульяна Андреевна, урожденная Безбородко. А у матери был бездетный брат, который пацанов к себе и забрал.