Купец из будущего. Ч. 1 - Дмитрий Чайка

Глава 20

— Идут! Немцы идут! — раздался протяжный крик над крепостью. Дребезжащий звук металлического била поднял всех на ноги, бросив защитников на стены. Воины из старшей дружины спешно надевали поддоспешники и кольчуги, и тоже лезли на стены, сжимая в руках топоры и копья. Лучники деловито натягивали тетиву, ставя под ноги запас камышовых стрел с костяными наконечниками. Война будет долгой, владыка не велел пока дорогие стрелы тратить. Только, если цель какая-нибудь уж больно приметная попадется. Со стен полетели факелы, которые подожгли уложенную вокруг стен солому и валежник. Сухая до невозможности трава весело вспыхнула, пожирая с веселым треском тонкие веточки, от которых разгорались ветки потолще. Скоро вокруг города вспыхнет огненное кольцо, которое осветит как днем воинов врага, что решил пойти на приступ под покровом ночи.

Германцы, выбравшие предрассветный час для того, чтобы полезть на стены, просчитались. Их ждали. Сотни людей тащили наскоро сбитые лестницы, матерясь и поминая худосочную задницу Фрейи, которую капризная богиня решила показать им в этом походе. Они перескочили кое-как круг из пламени, окруживший крепость и оказались, как на ладони перед защитниками. Засвистели стрелы, раздались первые стоны, упали в огонь первые тела, звериным воем невыносимой боли заронившие страх в сердца товарищей. Десятники и сотники зуботычинами и поминанием такой-то матери погнали на стены первые десятки. Лучники, перебравшиеся к боковым бойницам башен, расстреливали баваров почти в упор, и тела падали вниз одно за другим. Тем не менее, многим удавалось добраться до края частокола, и даже заглянуть за него. Впрочем, это любопытство быстро наказывалось, и храбрец, избежавший стрелы, падал вниз с головой, разбитой палицей. Они оказались куда сподручнее топоров, потому что не застревали в черепах.

Стоян, в могучем усилии растянувший тугой степной лук, бил в набегающую людскую волну. Он редко промахивался, ведь лучше него и не было стрелка во всем племени хорутан. Именно ему владыка дал полный колчан бронебойных стрел с тяжелым березовым древком. Именно он с тех двадцати шагов, что отделяли его от врага, пробивал кольчуги граненым наконечником, выцеливая самых знатных воинов.

Зван, смахивая слипшиеся от пота волосы со лба, работал любимой двуручной секирой. Ему, срубившему на своем веку не одну сотню деревьев, ничего не стоило развалить врага до грудины. Он с хрустом и лязгом разбивал кольчуги, ошметки колец от которых перемешивались с костяной крошкой. Белозубая улыбка потускнела, ведь парень безумно устал. Бугрящийся мышцами Дражко, суровый молчун, с методичностью метронома поднимал дубину и бил по очередной голове, что поднималась над частоколом.

Самослав метался по стене от одного участка до другого, и даже пару раз вступил в бой вместе с пятеркой охраны, что шагала за ним по пятам. Он уже раз десять помянул добрым словом Деметрия, который заставил тяжелых пехотинцев заменить привычные щиты на удлиненные имперские скутумы. По крайней мере, именно этот щит спас Само ногу, когда раненый баварец, чудом прорвавшийся на стену, чуть не отрубил ее. Если бы у князя был круглый германский щит, то в лучшем случае в крепости оба воинских начальника оказались бы бегунами на сверхкороткие дистанции. В худшем — воин подсек бы ему жилу под коленом, и князь истек бы кровью прямо на стене.

Проснувшееся солнышко осветило крошечный городок, стоящий на берегу могучей реки. Земля под его стенами была завалена телами мертвых и раненых, а по лестницам все так же упрямо лезли новые и новые воины. Руди с двумя отборными десятками могучих мужиков бил тараном в ворота. Доски трещали, но поддавались понемногу. С грустным хрустом ворота вскоре сдались, а Руди, разбив топором последние обломки, застыл в недоумении. Парни, стоявшие за ним, бросили таран и растащили руками то, что раньше закрывало вход в город. Радостные вопли поутихли, и воины, которые были готовы прорваться в ненавистный городишко, завыли от разочарования. Перед ними была еще одна стена, сделанная из толстых бревен. Руди, застонавший от разочарования, ударил по стене топором, и впал в полное отчаяние. Дерево не было прорублено даже на палец. Старый воин, прошедший десятки битв, поднял голову и заревел в ярости. И только в последний момент он увидел, как со стены кто-то плеснул кипятком, который превратил его лицо в багровую пузырящуюся маску. Он не успел увернуться.

Штурм захлебнулся, и германцы, которые так и не смогли пройти ворота, потащились назад. Земля вокруг стен шевелилась и стонала. Десятки тел лежали, придавленные своими же товарищами. Они были еще живы.

— Вот видишь, — с удовлетворением сказал Само стоявшему рядом Деметрию. — Между прочим, это была моя баня. Всего-то разобрали сруб и собрали сразу за воротами, забив землей и камнями. Я посмотрю, как они ее топорами разбивать будут. Вымоченная осина — это ого-го! Они ее год долбить будут. Тем более под кипятком и стрелами.

— Сейчас переговорщика пришлют, — со знанием дела сказал Деметрий. — Попросят тела убитых и раненых. Нам бы, герцог, мечи и кольчуги забрать, а? Ведь богатство лежит немыслимое.

— И снова дело говоришь, — кивнул Само. — Зван, Неждан, Любомир, еще три десятка берите и на веревках вниз спускайтесь. Тащите сюда все ценное. Кольчуги, мечи и шлемы в первую очередь. Подниметесь по лестницам, их там под стеной до энтой матери валяется. Да, и лестницы напоследок не забудьте изрубить!

Воины кивнули и полезли со стен, чтобы заняться самым сладким, что есть в военной службе — мародеркой.

А в лагере баваров царило уныние. Штурм, который, казалось, уже увенчался успехом, был сорван из-за этих дурацких ворот. Они не зря выглядели такими хлипкими. Проклятые венды снова обманули их, а теперь самым наглым образом обчищали тела их товарищей. Только помешать этому германцы уже не могли. Не было ни сил, ни воли. Идти на верную смерть ради чужого меча или измятого ударом шлема? Ищи дурака.

— Ребят забрать надо, мой король, — прохрипел Руди, который провоевал рядом с Гарибальдом больше пятнадцати лет. Лицо его по цвету напоминало кусок сырого мяса. Сам герцог, могучий сорокалетний мужик, сидел, опустив плечи. Эти проклятые венды его уже доконали. В той реальности, откуда пришел его противник, он провоевал со славянами до конца жизни, и от этих набегов Бавария так ослабела, что вновь попала в орбиту королевства франков.

— Да, надо, — безучастно сказал герцог. — Будем, Руди, в осаду садиться. Подождем, пока эти дикари в своем курятнике с голоду не передохнут.

* * *

День плавно перешел