Купец из будущего. Ч. 1 - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Беда! — запыхавшийся гонец из северного графства бежал к нему сломя голову — Ваше величество, беда!
— Да что случилось то? — рассердился Гарибальд, у которого резко упало настроение. А ведь только что перед ним открывались самые радужные перспективы.
— На севере какие-то людоеды в звериных шкурах на наши села нападают. Дома жгут, людей убивают. Те, кто выжил, жуткие вещи рассказывают. Будто бы они сердца вырезают, жарят на костре и едят потом.
— Да что ж такое-то? — взревел герцог. — Много их?
— Не знаем, ваше величество, но вроде как небольшие отряды, которые по ночам на наши села нападают, а потом в леса к тюрингам уходят.
— Эвин, — обратился герцог к графу с севера, который стоял рядом. — Мне кажется, не случайность это. Людоеды в звериных шкурах — это венды. И мы сейчас на вендов в поход идем. Кажется мне, что кто-то себя очень умным считает, а нас дураками набитыми. Оставайся здесь с сотней всадников и набирай еще войско. Бери людей где хочешь и из кого хочешь, но север защити. Я не верю в совпадения.
— Вы думаете, это тот парень, что в наших землях город построил?
— Да больше некому, — пожал плечами герцог. — Мы в поход собрались, а нас мелкими набегами отвлекают. Он это, не сомневайся. Узнал, что мы на него пойдем, и в штаны наложил.
Граф молча склонил голову и пошел собирать своих бойцов. Он будет защищать земли на севере герцогства, он не пойдет на восток.
— Завтра выходим, на рассвете, — дал команду герцог Гарибальд. — Еды на неделю в мешки, остальное на месте возьмем. Каждый ремень проверить, обувь запасную взять, через лес пойдем, как-никак. — Графы и вожди родов одобрительным ворчанием поддержали своего короля. Войско, сидящее без дела, начинает морально разлагаться в ускоренном темпе. И это в полной мере почувствовали на себе жители Ратисбоны.
С первыми лучами солнца лагерь поднялся, и воины стали собирать палатки и укладывать свои припасы на телеги, что пойдут в обозе. Зерно в мешках и сушеное мясо, запас дротиков и копий, походные кузни и мельницы, котлы и плотницкий инструмент. Войско — это целый организм, живущий своей жизнью. Вперед пошли легкие отряды загонщиков. Бесчисленные стада оленей, тарпанов и туров станут едой для тысяч людей, что пошли в поход. Воины с топорами расчищали путь, по которому раньше мог пройти лишь караван из телег, поставленных одна за другой. Армия втянулась в гигантский по размерам бор, который дожил до двадцать первого века под названием Шумава. То, что осталось от него в наше время — лишь жалкое подобие того великолепия, что раскинулось по обоим берегам Дуная перед марширующим войском. И этот лес настороженно смотрел на орду, что вторглась в его тишину. Он был не рад ей.
Глава 19
Узкой змеей армия герцога Баварского растянулась в лесной чащобе. Земли, что германцам принадлежали многие столетия, встречали их неприветливо. Глухой бор сменялся опушками, а затем вновь начинался лес, протащить через который армию с обозом оказалось той еще проблемой. В восточной стороне баварцы селились издавна, но ходить туда в военный поход герцогам еще не приходилось. Просто надобности такой не было. И теперь любая лесная речушка, что несла свои воды в Дунай, вставала непреодолимым препятствием перед войском, отягощенным обозом.
Неприятности начались на третий день. Перед лицом Гарибальда свистнула стрела, которая пробила шею воина, что скакал с ним рядом. Герцога спасло только чудо. Его коня ужалил слепень, и он скакнул вперед с недовольным ржанием. Больше таких ошибок Гарибальд не повторял, и весь путь провел в кольчуге и шлеме. Но не всем так везло. Стрелы и дротики прилетали из кустов, раня и убивая воинов, растянувшихся чуть ли не на милю. Счет тех, кто уже отвоевался, шел на десятки. Дрянные стрелы с наконечниками из кости прилетали часто, почти никого не убивая. Все-таки, луки у вендов были полным дерьмом. Кроме, пожалуй, того, из которого стреляли в герцога. Стрела с четырехгранным наконечником, что пробила насквозь шею королевского дружинника, оказалась баварской работы, и это заставило не на шутку задуматься. Вот и поторговали на свою голову. Ни одного стрелка так и не смогли ни убить, ни поймать. Они растворялись в чаще, сделав залп из луков.
На третий день, когда до заветной цели оставалось всего ничего, армия втянулась в узкую, словно кишка, лесную дорогу. Тут-то все и началось…
Впереди и позади войска упали деревья, которые перекрыли все пути. Несколько аккуратно подрубленных стволов упали и в центре, придавив насмерть и искалечив десяток человек. Хотя, положа руку на сердце, их затоптали свои же, когда метались по узкой дороге, чтобы увернуться от падающих сосен. В баварцев из-за деревьев полетели десятки стрел, а при попытке вступить в бой, лучники со скоростью лесных оленей удирали в чащу. Это и была пресловутая подлость вендов, которые не умели воевать так, как подобает настоящим воинам. Но сотня раненых после этого нападения вернется в Ратисбону. Правда непонятно как… Проклятые дикари перебили множество лошадей и быков, что тащили поклажу. Что ж, припасы потянут сами воины, когда топорами пробьют себе дорогу вперед. Этот кошмар повторялся еще дважды, когда измученное войско, которое за неделю пути потеряло десятую часть бойцов, вышло на равнину. Убитых, кстати, было совсем мало, но много ли толку от воина, из которого только что вырезали стрелу?
Подлость проклятых вендов на этом не закончилась. В том месте, где были развалины небольшого городка, выросшего вокруг римского форта, охранявшего Лимес, находился лишь тот самый пресловутый рынок, куда ушли все торговцы. Старая римская граница, состоявшая из цепи крепостей и военных лагерей, рухнула под ударами гуннов и германцев две сотни лет назад. Кое-где старые города заселились пришлым народом, а кое-где совсем опустели. Здесь вот теперь базар. Сейчас он был пуст, и лишь горы мусора, засохшего лошадиного дерьма, объедков и прочей дряни говорили о том, что здесь не так давно толпились сотни людей. Столетние дубы, на которых были развешаны в самых причудливых позах трупы с искаженными от невыносимой боли лицами, заставили ежиться даже самых отважных воинов. Вроде бы ничего необычного, покойников они не видели, что ли, но в свете того, что происходило, это служило каким-то зловещим знаком, предвещавшим продолжение неприятностей. А неприятности были тут как тут. Крепость вендов оказалась на другом берегу реки Инн, а ее стены и башни были
