Рыжая Луна - Софи Вирго

лишь мышца. Тут скорее намеки, и возможно если он напряжется, то кубики будут на славу, но не мое. Волк вдоволь даёт насладиться его образом. Но жалкого освещения луны, с наступающими тучками не хватает рассмотреть все детально.

Долго эта игра в гляделки не длится. Нависнув надо мной, начинает расстёгивать пуговки джинс, и стаскивать их. Узкий крой не дает сделать это так же легко и плавно, как у него, только волка это ничуть не смущает. Горячее дыхание щекочет разгоряченную кожу, ведь этот негодник невесомо касается губами тела там, откуда исчезает материя. Приятная дрожь снова расходится по каждой клеточке, но разуму хватило этой коротенькой передышки. Белью везет меньше, его просто разрывают. Хорошо, что еще не комплект. И снова эти руки гладят бока, а губы ласкают тонкую шейку. Мне бы забыться, не выходит.

– Что не так, Полин? – почти скулит пара, явно непонимающая смену настроения. – Ну же, не молчи, – не выдержав паузы, начал рычать.

Как мне ему все объяснить, если сама не понимаю, что происходит? Как? Я хочу его, очень сильно хочу. И не могу, просто не могу вот так.

– Поль, девочка моя, маленькая моя, не молчи, пожалуйста. Что произошло? – и не смотрит в глаза, боится, не меньше моего боится.

Только страхи разные у нас с ним. Еще пару часов назад он активно звал волчицу, пытался приказать, а сейчас совсем забыл о ней. Есть только я. Как его можно понять?

– Я не хочу так. Это не мы, это все полнолуние, понимаешь? – и заплакала. Сколько можно все держать в себе? Я устала, хочу побыть хоть немного той маленькой девочкой, что, разбив коленку, бежит к родителям и плачет, плачет, плачет. Ей хочется поддержки, утешения.

Истерика накатила с такой силой, что Рыжуля начала скрестись в сознании в желании поговорить, помочь, разделив одну боль на двоих. Даже волк Вити среагировал на ее появление не так, как ожидалось. Эти два товарища сгребли нас в охапку и начали шептать слова утешения, прижали к груди без сексуально подтекста.

– Тише моя маленькая, тише. Поплачь. Я рядом. Слышишь? Больше ты никогда не будешь одна. Я всегда буду защищать тебя. Кричи, ругайся, кидайся, только не молчи. Не замыкайся в себе. Я рядом и всегда подставлю плечо, только позволь, милая моя, только позволь.

И продолжал целовать в макушку, гладить спину. Не знаю сколько времени прошло, я стала успокаиваться, и мерный стук сердца под ладонью начал дарить покой. Чувствовала напряжение Сорозова, но он держался, и за это я была ему благодарна. Почувствовав мое возвращение, просто перевернул нас на бок, скатывая меня с него и укрыв одеялом, поцеловал в последний раз.

– Спи родная, – последний шёпот, который я сегодня услышала.

Виктор

Дни до полнолуния были сродни помешательству. Мы открыто соблазняли друг друга днем, а по ночам я звал ее волчицу. Чувствовал ее, но так слабо, что она казалась призраком, плодом больного воображения. А по утрам снова моя Полька, ничего не заметившая. Почему они меня отталкивают? Пробовал дарить цветы, но не произвело нужного эффекта. «Спасибо», улыбка, но никакого таянья ледника. Даже маленькой капельки. Только шорты с каждым днем все короче и майки откровеннее. Иногда складывается ощущение, что у нее раздвоение личности.

Работу никто не отменял и сегодня специально уехал из дома раньше. Надо все успеть доделать. Вдруг мне удастся до них достучаться и будет просветление. Мне бы до волчицы добраться. А она уже сама с человеком договорится. Столько планов по ее завоеванию строил, но все прахом идет. И в отпуск не уйти, чтобы было больше времени наедине с красавицей.

Домой вернулся, как обычно. С порога уловил запах запечённого мяса. Ее стряпня мне очень нравится. Не знаю в чем дело. В парности, или она реально мастериться, но ресторанного не хочется больше. В жизни ей не признаюсь, но даже Женька заметил, что именно запекает мясо она так же, как и наша мама. Скорее бы у нас уже все наладилось, и им все рассказать. Они уже скоро доживут свою отведённую тысячу лет, осталось всего полтора столетия, и неизвестно, когда все закончится. Слишком поздно они повстречались, и выглядят уже довольно пожилыми. Настоящие дедушка и бабушка. И это еще младший не пристроен. Не хорошо. Пора исправляться. Остался один закономерный вопрос: как?

Переодевшись в черную футболку и светлые штаны, спустился на кухню, где она кашеварила. Заметил, что от меня в темном она всегда подвисает и восхищается. В белой футболке так не пожирает взглядом первые три секунды. Вот вам и моя маленькая уловка для того, чтобы радовать себя, через ее радость. Обидно. Вроде все нормально, а она на меня фырчит, претензии. Прямо спросил, что не так. Она мне «У подруги была».

И? Я что-то не понял. Если все дело в том, что она хочет возиться с маленьким, так я не против. Это малышка противится нашей связи, не я. Не в том причина? Вот дела. Я видите ли с каким-то не тем выражениях лица хожу. Да такое только при Егоре, потому что тоже не железный. Мне хоть где-то, хоть с кем-то надо расслабляться, сбрасывать маску. А когда обвинения перетекли в то, что я с другими самками зажигаю, потому что от меня их запахом несет, все, крыша поехала окончательно. Сегодня полнолуние, итак агрессия повышенная, еще и девчонка все усугубляет.

Все мое нутро требовало немедленно подчинения от самки. А как волк этого добивается? Показывая своей паре, где ее место. Схватил и начал жадно целовать, но она противилась, и какой-то момент заплакала от моего напора. Не могу вот так, по животному. Не могу. Хочу отдачи, хочу любви черт бы всех побрал. Стоило только начать утешать, просить прощения, как меня сбили с ног, отрывая от Полины. И кто? Макс, чертов, Вермутов. И брат рядом стоит с виноватым видом. Защищает он ее, его подопечная, да пошел ты в лес, герой хренов. Ты сам себя защитить не в силах, за то ее собрался. Да еще от кого, от пары?

А эта стерва? Еще и выйти попросила, ну ничего, я потом узнаю, о чем они говорили. Впервые пожалел, что в каждой комнате идеальная звукоизоляция. Когда этот гаденыш вышел, забирая брата, пошел к ней. Пытался поговорить, выпытать. Ноль эмоций. Даже ни одной эмоции от моего ора. А когда поставила мясо передо мной, просто махнул рукой. Она тупо меня не слушала, летала в своих мыслях. Это