Д.В.Ж.Д. 2035 - Степан Тё

     Мы слабые двуногие существа с трясущимися руками с автоматом и бегающим взглядом. Как жалобно бьётся сердце в груди! Мозг почему-то решил, что он не хочет умирать.

      - Кузьмич, пошли быстрей!

      - Поддерживаю, - добавил машинист и ускорил ход.

      На лесопилке Богдан с Тёмой уже хвастливо показывали всем подстреленного оленя. Тёма вроде как загнал его на Богдана, а тот оглушил его по голове палкой. А не по спортивному подстрелили уже когда тот снова вздумал бежать, пока искали чем бы связать и принести к составу живым. Ценители баек слушали с раскрытыми ртами, прочие поопытней посмеивались - завхоз тот ещё балабол, если дело не касается работы. Там ему за любой гвоздь отчитайся.

      - Так, оленя на тележку, - с ходу обронил я. - Берёте столько, сколько можете унести за один заход и отходим к составу.

      Народ непонимающе притих. Резкий перепад настроений.

      - Чего не понятно? - Поддержала капитанша, увидев моё серьёзное лицо и с ходу поняв, что я не шучу. - Ноги в руки и уходим! Приказы начальства не обсуждаются. Стрелкам быть наготове.

      Как же лес далеко. Идём большой группой, взяв охраной рабочих кольцом по периметру. Эх, и далеко ушли. Каждые сто метров кажутся километром.

      Ну, где ты, Зверь? Здесь ещё? След совсем свежий. Я бы даже сказал - утрешний. Покажись! Не создавай напряжения.

      Народ затих. Все брели молча, несли дрова, толкали тачанки, тележки. Только мы с Кузьмичём в курсе, что происходит.

      Напряжение росло. Показался состав.

     - У кого рация?

     Ленка протянула.

     - Состав, приём, - тут же вызвал я.

     - «Голова» состава слушает. Всё спокойно, - отчитался стрелок на паровозе.

     - Кухня слушает. Давайте шустрее. Мы ж слюной захлебнёмся, - подхватила рацию Алиса. - Андрейка вон уже рубает за обе щеки.

     «Хвост» состава, однако, не отвечал.

     - Стрелки, за мной! Анка, доводи людей. - Я побежал первым.

     Богдан, Тёма, Алфёров и Салават побежали следом.

     Розовый вагон приближался, дежурных на железнодорожных путях не наблюдалось. Мы прибавили скорости и едва перескочили рельсы, как застыли на месте: тело рядового стрелка Александра Евтушенко лежало отдельно, голова валялась в нескольких метрах от него рядом с автоматом. Ещё одна кровавая дорожка тянулась в лес - ни человека, ни оружия. Автомат через плечо висел?

     - СУКА!!! - Закричал я, бросаясь в лес.

     Богдан прыгнул на плечи, повалив на рельсы.

     - Стой, командир! Нельзя туда! Мы не знаем сколько их! Всех завалят!

     Перехитрил же, Зверь. Всех перехитрил. На группу не напал, на охотников не напал, а вот на дежурящих напал. Подкрался и одному голову откусил, второго задрал и жрать в лес утащил.

      - Саша! Саша!!! - раздалось где-то сбоку. Там стрелок склонился над телом друга, не сразу понимая, почему тот без головы.

      - Валька… - обронил тихо Артём, с ненавистью глядя в лес, где таял кровавый след. Я и сам припомнил эту хмурую, замкнутую девушку. Тихая, серая мышка, которая не мелькала перед глазами, но хорошо выполняла свой долг.

      Догнать, убить, наказать! - говорит что-то внутри.

      Нельзя, успокойся, береги людей, уезжайте! - шептал другой голос внутри.

      Вроде готов скинуть Богдана и подорваться в лес, но краем сознания понимаю, что след может быть ловушкой. Он огромен, свиреп и хитёр и для него это просто игра, раз не утащил второе тело. Значит, не голоден. Играет с нами! ИГРАЕТ!!! Он гораздо умнее, чем могли бы посчитать.

      Рация пискнула под телом Александра. Богдан похлопал меня по плечу и слез, потянувшись к ней.

      - Что там у вас? - взволновано спросила Ленка.

      - Мы охотимся - на нас охотятся, - без эмоций ответил Богдан. Пальцы до белизны сжали рацию. Мне показалась, что она вот-вот хрустнет.

      Тёма присел на коленки рядом со мной, тяжело вздохнул:

      - Нас осталось двадцать восемь.

      Я коснулся лбом рельса, приходя в себя. Первая вспышка гнева ушла, оставляя холодную усталость.

     Они же вдвоём дежурили. Стояли, разговаривали, вероятно, лицом к лицу. Или спина к спине. Они были здесь, на рельсах. Он не мог напасть. Хотя… один мог отлучиться по нужде, второй тактично отвернулся. Зверь одним прыжком покончил с отлучившимся, а вторым сбил с ног и лишил головы тактичного стрелка. Всё могло быть так. Хищнику либо повезло, либо выжидал осознанно. Умён?! И сколько вас таких по лесам?

     Я поднял лоб от рельса. Теряю своих военных чаще всего. Группа из самой многочисленной стала самой малочисленной. Скоро придётся набирать добровольцев из других групп. Но у технарей плохая подготовка, а рабочие…а рабочие это рабочие! Стройбат в ряды спецназа - это не дело.

     - Твою ж мать! Да что это твориться?! - Показалась первой Ленка. - Грузимся быстрее и валим отсюда.

     - Тело… - протянул Тёма.

     - А что тело? В лесу закопать? Покажи мне хоть одного рабочего, который пойдёт с лопатой сейчас вдоль того кровавого следа?

     - И камней нет засыпать, - напомнил Тёма, оглядываясь. - И времени.

     Единственное, что нам оставалось, это сбросить тело в канаву у рельсов, но тогда хищник всё равно откопает. Припрячь где-то поблизости - тоже всё равно найдёт. Как вариант - забрать с собой, но эти похороны уже в горле стоят комом. Снова лицезреть тело в розовом вагоне - это становится традицией!

     - Погружаемся и едем. Тело накрыть и оставить здесь, велел я, прекрасно понимая, что наживаю себе смертельного врага из рыдающего над телом друга убитого. Но не тратить же все дрова, что мы притащили из леса на погребальный костёр! Убитый и сам бы нам не простил. Так что пусть его похоронит хищник. Эта сволочь заработала себе сытный завтра, обед и ужин.

     Брёвна, чурки, дрова, туша оленя, тележки и инвентарь с оружием - всё исчезло в зеве розового вагона и прошмыгнувший первыми Кузьмич, Тай и Столбов повели наш состав дальше по рельсам. Наматывать километры судьбы.

     Завтрак прошёл под траурное молчание всей группы. Лишь ничего не понимающий Андрейка от души улыбался, разглядывая на ладошке красные, как рубины ягодки.

     * * *

     - Батя, стреляют! Засада! БАТЯ!!! - ревела рация отчёты рейдера Артёма.

     Убегая от Зверя, мы добрались до Бикина. Его люди были нам явно не рады. Ещё бы, ведь торговлю с Бикином мы не вели. Им нечего было нам предложить. А помогать кому-то, когда сами едва сводим концы с концами, было не вариантом. И тут на тебе - сами пришли и просим прохода.

      - Отходите! Говорил же близко не лезть! Деятели, мать вашу за ногу!

      - Рвём когти, как можем! - снова пискнула рация.

      Не получилось с разведкой. Как я и думал, в Бикине тоже есть что-то вроде анклава. Не такой конечно, мощный, как во Владивостоке и Хабаровске, но оружие в руках ребята держать умели. И нюх не потеряли, раз мои рейдеры попали под пули. Это же ещё подловить надо суметь. Полезли же днём. Впрочем, приди мы ночью - больше походило бы на диверсию, и полюбовно договориться тогда не получилось бы точно.

      Поезд замедлил ход и окончательно остановился на въезде в город. Да и что нам оставалось, если пути были преграждены воротами? Таранить? А если на рельсах снова сюрпризы? Стоило убрать все препятствия перед проездом. Но прежде, чем использовать силу, нужно было попытаться договориться. Некоторые люди ещё способны слышать слова.

      В составе остались только Алиса и Андрейка. Кузьмич с Макаром сели на вышки. Вооружив всех прочих представителей экспедиции с головы до ног, как лёгким, так и тяжёлым оружием, мы цепочкой пошли к ограждениям. Пусть видят, что нас достаточно и с нами придётся считаться. Двадцать четыре вооруженных до зубов человека - сила.

      Брели молча. Военные привыкли. Так уже ходили в бой с гордо поднятыми головами. Прочие стрелки, по сути - технари и рабочие, дёргались, ощущая себя смертниками перед баррикадами.

      Где-то метров за семьсот я всех остановил и, перевесив автомат за плечи, пошёл вперёд с поднятыми в небо руками один. Надо бы флаг вперёд белый вытащить, и нести почётно, как признак дипломатии, но ещё он означает сдачу врагу, а мы никогда никому не сдавались. А и поднятые руки это временно. Русские вообще не сдаются. Что до Войны, что после. Это не нация. Это Дух. Но вспоминают о нём только во время войны.

      Я застыл метров за двести до ворот, ожидая посланника с их стороны. Они смотрели с вышек и из-за ворот, и должны были понимать, что происходит.