Бронтомех ! - Майкл Коуни

- Да ведь именно "Иммунол" заставляет тебя говорить так! Неужели ты не понимаешь, идиот?

- Возможно, ты прав, ну и что? Заложники тю-тю. Организация нас кормит. Все прекрасно. Никто ничего не может сделать... Никому ничего не нужно делать. Ради чего, собственно, нам отказываться от еды? Мы уже накачались наркотиком, так какая разница? А там, глядишь, в следующий раз привезут чистые продукты.

- Откуда такая надежда? Ты представляешь, каких размеров урожай зреет сейчас? Вся Галактика не может теперь рассчитывать на чистые продукты!

Он только улыбнулся... Мне стало дурно, я взял Сюзанну за руку и увел оттуда. Когда мы уходили, они обсуждали танцевальные па.

Остановившись на улице, мы снова услышали рокот из "Клуба". Неожиданно появились Алтея Гант с Синклером Синглтоном.

- Здравствуйте, мистер Монкриф... мисс Линкольн, - любезно приветствовала нас она. - Идете танцевать? Вечер обещает стать чудесным.

Сюзанна сжала мое запястье почти до боли.

- Мы как раз идем веселиться, - жизнерадостно ответила она. - Разве не здорово, что решены все проблемы? Мы с Кевом как раз говорили, что все так хорошо, что хочется петь... Мы, в самом деле, можем запеть. У себя дома, конечно.

Алтея Гант рассмеялась, Синглтон пробормотал что-то вежливое, и они зашли в домик, из которого мы только что вышли.

Сюзанна задумчиво посмотрела на меня.

- Кев, для гениального изобретателя ты иногда бываешь просто чудовищно туп. Ты чуть не выложил Алтея Гант все, что думаешь о ней, об Организации и партии напитков, которые они поставили. А теперь подумай, где бы мы оказались после этого. По-моему, нас скормили бы бронтомеху, размололи в питательные добавки и распылили по полям. Так что помалкивай пока, ясно? И притворяйся счастливым, чтобы нас не разоблачили.

На следующий день Сюзанна переехала ко мне.

По этому случаю я вспомнил, как Стренг объяснял тягу к древним традициям в новом, лишенном корней обществе: люди укрываются за старыми ценностями от окружающей неизвестности. Мне подумалось, что строгие, чуть ли не пуританские нравы аркадийских колонистов вполне укладываются в это объяснение.

Марк Суиндон и Джейн два года назад венчались в церкви. Его преподобие Энрико Бателли совершил обряд, практически не меняющийся уже много веков. В Риверсайде венчание - норма. Не то чтобы порицались внебрачные отношения, просто молчаливо предполагалось, что люди, которые вместе спят, должны вскоре дать обет перед нашим экстравагантным пастором.

Сам Бателли сохранял серьезный вид во время положенных церемоний с некоторым трудом.

- Как хорошо, что человек может держать при себе свои мысли, поделился он со мной однажды. - Когда я произношу слово "Бог", у риверсайдцев, на их счастье, в головах возникает только их представление о Боге - этакое вымышленное вселенское подслушивающее устройство. Им совсем не нужно знать, что думаю о Боге я.

- Ну, мне ты можешь сказать.

Бателли стал серьезным.

- Бог есть событие будущего, - негромко сказал он. - Это инопланетянин, раса инопланетян, бесконечно более разумная, чем мы, и нам еще предстоит с ними встретиться. Наша задача в том, чтобы подготовиться к этой встрече, учась смирению, добру и состраданию, чему научиться сложнее, чем ядерной физике. Нам придется мобилизовать в себе все ресурсы добра, когда мы столкнемся лицом к лицу с Чем-то, что напугает нас до полусмерти.

Таким образом, Бателли помаленьку готовил свою паству к Встрече, а паства тем временем распевала старинные гимны и произносила старомодные клятвы.

По-моему, людей заставляет венчаться внешняя угроза. Люди объединяются, чтобы выжить на неосвоенной планете, где можно ожидать любых опасностей и где не существует проблемы перенаселения, а дети драгоценны и желанны для всего общества.

- Так когда же мы услышим звон колоколов? - в приступе неожиданной религиозности спросила Джейн Суиндон, женщина абсолютно земная.

- Когда мы накопим столько греха, что деваться станет некуда, отвечала Сюзанна.

Конечно, мы с Сюзанной оба прибыли с Земли, где люди в подобных вопросах поступали как хотели. Со времени краха Всемирной эмиграционной комиссии проблема перенаселения сильно обострилась, и стабильная семья ушла в прошлое. Считалось естественным рассматривать любовь как нечто мимолетное; если она длилась - прекрасно, но незачем связывать себя на всю жизнь с одним партнером.

Непосредственным результатом нашего сосуществования (как выражалась Сюзанна) стало то, что мы оба лучились счастьем и потому ничем не отличались от накачанных "Иммунолом" колонистов.

- Лучшая маскировка на свете, - прошептала однажды Сюзанна, когда мы шли на студию нетвердой походкой, обняв друг друга и целуясь на глазах у улыбающихся прохожих. Чиль Каа увидел нас из окна своего домика и постучал по стеклу, поднимая бутылку с небывалым радушием; но мы только помахали ему и пошли дальше в гору.

Дверь в "Клуб" была открыта; до нас доносился залихватский визг скрипки и гулкий топот Потомков, отрабатывающих новое па для концерта, который приурочили к возвращению Стренга. Нас остановил Том Минти, сказал Сюзанне вполне вежливый комплимент по поводу ее красоты и пригласил нас на спевку завтра вечером.

Риверсайд под властью "Иммунола" и Организации сделался счастливым, как никогда...

Я подавил дрожь, возникшую при этой тревожной мысли, еще раз поцеловал Сюзанну, и мы вошли в студию.

Морт Баркер развалился в кресле со стаканом в руке, широко улыбаясь. Рядом, внимательно глядя на экраны, сидела Алтея Гант. Вероятно, она единственная в поселке не накачалась наркотиком - не считая пас с Сюзанной - и намеревалась обезопасить кругосветное плавание от наших безответственных выходок.

Стренг пребывал в мрачном расположении духа. Он смотрел на нас из трехмерной ниши со сдержанной печалью на лице, и в тон его настроению на заднем плане нависали над самой водой свинцовые тучи.

- ...не в силах возместить мне потерю моей дорогой преданной спутницы на протяжении стольких недель, стольких километров пути, - говорил он. Для меня главное - логика. Никогда я не изображал лицемерной любви к так называемому человечеству - и не скрывал этого на протяжении последних недель. Мне приятно думать, что у меня есть друзья, которых я ценю как интеллектуальные стимулы и, сказать по правде, средства самоутверждения. Но я могу обходиться без них. Как странно после этого обнаружить, что потеря маленького зверька, какой-то кошки, так глубоко заденет меня...

Баркер одобрительно кашлянул.

- Правильно, мой мальчик. Пусть в Секторе не останется ни одной пары сухих глаз...

- Это что-то новенькое, - заметила Алтея Гант. - Эта ледышка плачет над киской. А этой киски даже не существует. Вместо этого, черт побери, у него в каюте заперта полномасштабная копия его самого.