Парадокс одиночества. Глобальное исследование нарастающей разобщенности человечества и ее последствий - Норина Герц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тревожно думать, что
рабочая среда Хашима – это среда, в которой он чувствует себя не в состоянии говорить в течении нескольких часов подряд из-за страха получить низкий рейтинг и, таким образом, быть выгнанным с платформы.
Это говорит о большей проблеме, связанной с рейтинговыми механизмами. Поскольку при сведении кого-то к числу проблема заключается не только в том, что они рискуют почувствовать себя отчужденными от своего реального «я», поскольку они подвергают себя цензуре, молчат и преклоняют колени, чтобы получить высокий балл, но также и в том, что показатели не дают ощущения контекста. «2», поставленная за действительно плохое обслуживание, имеет те же последствия, что и «2», поставленная за то, что клиент был в плохом настроении, или «2», поставленная клиентом-расистом из-за цвета чьей-то кожи.
И, как и в случае с «алгоритмическими оценками перед приемом на работу», непрозрачность этих рейтинговых систем означает, что предвзятость не обнаруживается и не оспаривается. Это особенно беспокоит, учитывая степень влияния расовых и гендерных предубеждений на рейтинги; например, чернокожие и азиатские работники получают более низкие оценки, чем люди европеоидной расы, на платформе фрилансеров Fiverr, в то время как клиенты TaskRabbit регулярно присваивают чернокожим работникам (особенно мужчинам) более низкие оценки, чем нечерным работникам с аналогичным уровнем опыта.
Более того, рейтинговые механизмы не просто исключают предвзятость, существует риск, что он и усиливает ее. Ведь известно, что люди склонны подкреплять чей-то рейтинг за счет уже опубликованного рейтинга. Это означает, что если вы видите, что у кого-то низкий рейтинг, вместо того, чтобы задаться вопросом, почему так произошло, и принять решение на основе реальных фактов, вы, скорее всего, просто поставите ему низкую оценку.
По мере того как все большее число работников становятся зависимыми от платформ экономики свободного заработка для получения дохода, тот факт, что их средства к существованию основаны на единственной метрике, которая столь фундаментально проблематична, очень беспокоит, особенно когда в большинстве случаев нет эффективного процесса обжалования «несправедливого» рейтинга.
Хотя зависимость от таких платформ для заработка в настоящее время более вероятна, если вы попадаете в группу с низким доходом, уязвимы не только самые низкооплачиваемые работники. Пит, бывший журналист, который оставил свою постоянную работу ради свободы, которую давала экономика свободного заработка, и теперь ищет внештатную работу по копирайтингу на UpWork, описал, каким рабом его сделала «экономика свободного заработка». «Я чувствую себя лабрадором, выпрашивающим угощения… Пожалуйста, поставьте мне лайк, пожалуйста, поставьте мне лайк, дайте мне хороший рейтинг и отзыв!» И ты чувствуешь себя одиноким, спросила я его? «Да, – ответил он, – несомненно. Тем более, что были времена, когда меня очень низко оценивали за действительно хорошую работу, и я ничего не мог сделать». Одиночество и бессилие, как мы видели, – это эмоции, которые подпитывают друг друга.
Несправедливая экономика
Конечно, работники экономики свободного заработка могут чувствовать себя такими безмолвными, брошенными и бессильными не только потому, что их оценивают или иным образом наблюдают, регистрируют или подвергают цифровому осуждению. И они не единственная группа, работа которой заставляет их чувствовать, что жизнь несправедлива. Еще до того, как COVID-19 перевернул мировую экономику и ясно дал понять, что мы никоим образом не участвуем в ней вместе, многие работники уже чувствовали, что в мире, где человек человеку волк, они в значительной степени предоставлены сами себе. Этому способствовал ряд факторов последних десятилетий: тот факт, что в Соединенных Штатах заработная плата генерального директора увеличилась на 930 % с 1978 года, в то время как средняя заработная плата рабочего выросла всего на 11,9 %; тот факт, что правила игры, казалось, все больше диктовались крупными глобальными корпорациями в то время, когда голоса и права рабочих сокращались; тот факт, что в Великобритании каждый восьмой работающий взрослый уже в 2018 году был классифицирован как малоимущий трудящийся, а 850 000 человек имели контракты, в которых не прописано количество рабочего времени (не зная, сколько часов они будут работать каждую неделю или даже получат ли они вообще какие-то часы); тот факт, что многие миллионы людей в большей части мира застряли на рубеже десятилетий на низкооплачиваемой работе с низким статусом без каких-либо возможностей для продвижения по службе.
Более ста лет назад Карл Маркс предупредил в своем труде «Отчуждение», что рабочие, лишенные контроля над средствами производства и получающие ограниченное вознаграждение за свой тяжелый труд, будут чувствовать себя оторванными не только от процесса и продукта своего труда, но и от своих коллег по работе, рабочего места и самих себя. Еще до экономического спада 2020 года новый набор условий труда создавал очень похожий эффект.
Технологические достижения, влияющие на то, как люди работают и на кого, хотя и не являются единственным фактором, играют в этом все большую роль.
Точно так же, как трудовое законодательство традиционно шло в ногу с индустриализацией (с тех пор, как в Великобритании было принято Фабричное законодательство 1833 года, которое запрещало использование труда детей в возрасте до девяти лет, мы видим, что рабочие в большинстве стран постоянно получают правовую защиту), нам срочно нужен новый свод законов о труде, который защитит рабочих от новых для этого века методов работы, которые делают их все более безгласными и бессильными.
И опять же, мы не можем допустить, чтобы нынешние экономические условия препятствовали прогрессу на этом фронте или, что еще хуже, ускоряли сползание назад. Права работников были значительно ущемлены во время экономического спада, последовавшего за глобальным финансовым кризисом 2008 года. Мы не должны допустить повторения этого в рамках реакции делового мира на пандемию коронавируса.
Что касается цифровой плетки, правительства могут предпринять конкретные шаги, чтобы помочь работникам почувствовать себя более уверенными.
Платформы, такие как Uber, Fiverr и TaskRabbit, которые используют рейтинги, должны быть уполномочены проверять свои механизмы, выявлять потенциальные предубеждения и соответствующим образом калибровать их. Кроме того, должен быть гарантирован «процесс апелляции», чтобы те, кто полагается на эти платформы, чтобы зарабатывать на достойную жизнь, могли оспаривать рейтинги, которые они считают несправедливыми.
Хотя алгоритмическую предвзятость значительно труднее устранить, мы, безусловно, можем отслеживать ее намного лучше, чем это делалось до сих пор. По иронии судьбы, в этом, возможно, будут играть роль сами алгоритмы, отслеживая и выявляя такие предубеждения. Более того, выбор, лежащий в основе алгоритма – способ сбора данных, его код и эвристики принятия решений, которые анализируют
