Ревность - Кристина Французова

— Мира! — на этот раз прозвучавший возле самого уха рык заставил вздрогнуть. Я смахнула руками с лица мыльную пену, одновременно жадно глотая воздух. А после, открыв глаза, столкнулась лицом к лицу с плещущейся неприкрытым испугом синевой, — почему ты не всплывала?

— Захотелось окунуться с головой, — ответила неуверенным голосом, ибо до сих пор не получалось уловить причину Гериного недовольства, а моё сознание продолжало плавать где-то в пене невесомости.

— Ты слишком долго провела под водой.

Я задумалась. Хм, возможно. Но я точно не собиралась превращаться в русалку и уж тем более не стану размышлять, что именно Гера успел себе вообразить, настолько это представлялось нелепым. Однако, если без утайки… те минуты под водой показались мне самыми безмятежными и словно концом безвременья.

— Просто ты сделал это за меня, — пошла на компромисс, не собираясь начинать спор, в котором не уверена, что одержала бы победу. Мой взгляд проскользил по атлетичной фигуре, вставшего в полный рост мужа, и возглас удивления вместе с улыбкой сорвался с губ: — Ты голый!

— Знаю. Подвинься, — Гера недовольно заворчал, забираясь ванную и устраиваясь позади меня. Стоило мне расслаблено откинуть голову ему на плечо, как его руки тут же пришли в движение, свободно разгуливая по моему телу, не встречая ни малейшего сопротивления. Пена надёжно скрывала фривольное поведение мужских пальцев, избавляя меня тем самым от ненужных размышлений и самобичевания. Под воздействием тёплой воды и массажа, подаренного ласковым мужем, мышцы расслабились за считанные мгновения. Веки прикрылись сами собой.

— Ты простишь меня, Мира?

Тихий голос неожиданным вопросом всколыхнул едва потухшую бурю в душе. Все последние дни Гера не уставал извиняться, но я не знала, что отвечать. Ведь он просил прощения за грубость и насилие над телом, а я хотела услышать раскаяние совсем в другом. Что значил синяк или попранная женская честь? Самая большая гематома исчезнет без следа, если не через несколько недель, то через месяц точно. Низ живота уже не болел. Но почему-то Гере невдомёк, что моя душа будет корчиться в муках гораздо дольше, намного-много дольше того, как сойдут последние ссадины на пострадавшем теле. И причина вовсе не в его кулаках, которые он обрушил на беззащитную хрупкую женщину. И совсем не в ядовитых злобных фразах, которыми он щедро поливал меня, как помоями. Вовсе нет… Но пока он не торопился просить прощения за главное, я не торопилась с ответами на его мольбы.

— Ты так и не посмотрел флешку с проектом организации центра детского досуга?

— Ох, извини, Ми-ир. — Ласковые поцелуи вокруг ушка отвлекали: — Никак не выберу время. Но я обещаю, что обязательно посмотрю.

— Только посмотришь? А что насчёт помощи или хотя бы толкового совета к кому следует обратиться? — я отлично понимала, что качать права мне никто не позволит. Но пока муж чувствовал за собой хоть какую-то вину, почему бы не воспользоваться удобным моментом.

— Ты же понимаешь, что основная работа не стоит на месте. Пока я здесь с тобой, мои дела множатся с космической скоростью, и когда вернусь, в офисе предстоит разгребать внушительный ворох, что я не уверен: не придётся ли мне работать по ночам.

— А Прохор тогда для чего?

— Малышка, Проша за эти годы поднаторел, но если откровенно, то он просто не потянет всю фирму целиком. Он отличный снабженец, но управлять, принимать решения, когда требуется молниеносность, когда на раздумье даётся всего несколько минут, а после приходится взваливать на себя колоссальную ответственность за принятые решения — это не его стезя. Как бы он ни старался, проколы в любом случае происходят регулярно. Оттого всё, что касается переговоров, общения с клиентами по условиям, финансам, срокам — я беру на себя. Если доверить эти вопросу Прохору, то боюсь, что под его началом мы все рискуем стать безработными.

Редкая откровенность от мужа за последние месяцы волновала. Раньше подобные беседы являлись нормой, сейчас — раритетной диковиной.

— Странно, если он не справляется зачем его держать?

— Почему же не справляется, ему много с чем приходится работать. Одни разрешения от госструктур чего стоят.

— Я думала, ты эти вопросы решаешь в мэрии.

— Нет, Прохор сам общается со всеми разрешительными ведомствами, к тому же в строительных СНиПах он плавает, как рыба в воде. Просто он не хозяин. Ответственный и грамотный исполнитель в своих вопросах, но не управленец. Так что без моего присутствия фирме придётся не сладко.

Я знала, что Гера меня не укорял, но звучало именно так, поэтому: — Я тебя не держу, — для усиления эффекта даже добавила в голос неодобрительной и капельку плаксивой интонации.

— Мир, не обижайся. — Объятия стали крепче и его губы снова заскользили по шее вниз к плечу, торчащему из воды: — Я не виню тебя, а всего лишь объясняю.

— Знаю, — согласилась примирительно, — и когда ты посмотришь флешку? — я накрыла его руки своими, пока те нежили меня под водой.

— Давай так, когда вернусь на работу и разгребу самое срочное, то после сразу посмотрю. Устроит?

— А почему не посмотреть её сегодня или завтра, пока ты не занят своими нескончаемыми рабочими делами? Я не сильна в вопросах благотворительности и мне крайне важно услышать твоё мнение. Ты всё-таки регулярно делаешь отчисления в детские дома нашего города, отслеживаешь, мониторишь эти вопросы и со многими знаком.

— Малышка, я клятвенно обещаю, что посмотрю твой проект. Честно.

— Он не мой, но я бы не отказалась поучаствовать в нём.

— Значит он будет и твоим тоже, но только при условии, что твоя задумка не лишит меня общества любимой жены. А сейчас я хочу провести время с тобой и только с тобой и не думать ни о ком кроме тебя, Мирочка.

Руки до этого ласкавшие тело под водой неожиданно сжались вокруг полушарий груди несильно сжимая, но тем не менее пробуждая жгучую волну под кожей.

— Что ты задумал? — охнула, потому как бесстыжие пальцы принялись пощипывать мои соски. Его настойчивый язык после поцелуев мочки уха пробрался внутрь ушной раковины, вызывая мелкую дрожь по всему телу.

— Ге-ра-а-ах! — мне пришлось основательно ухватиться за его перевитые венами крепкие руки, потому как моё тело невольно пришло в движение. И цепляясь за Геру я никак не могла решить, для чего я это делала: то ли намеревалась прервать острые ласки, то ли просто старалась не уйти под воду. Мои согнутые в коленях ноги иногда смыкались сами по себе или размыкались вновь.

— Что малышка? Чего ты хочешь? Скажи мне, Мирочка.