Анархия. Начало (ЛП) - Хасс Дж. Э.

Линкольн соскакивает со своего байка, а тот скользит дальше в изгородь, искры летят от металла, скользящего по камню.

— Отпусти ее, — рычит Линкольн. — Это наш с тобой поединок, старик. Хоть это и начал ты, но я прикончу тебя…

— Линкольн, нет! — выкрикиваю я, пытаясь предупредить его об интоксикации.

Но слишком поздно. Линкольн бросается, как бык, ударяя Синего Борова в живот головой. Старик отлетает назад и приземляется на груду камней. Но Линкольн уже чувствует последствия. Он на земле, с рвотными спазмами и кашлем.

Я с ужасом наблюдаю, как Синий Боров поднимается и медленно достает пистолет из-под своего пиджака.

— Ты всегда был слабаком, Альфа номер Три. Так привязан к своему милому маленькому убийце. Весь наполненный любовью и состраданием. Ты серьезно думал, что я не спланировал все именно так? Ты думал, я создал ее случайно?

И в этот момент он направляет дуло пистолета в грудь Линкольна и нажимает на курок.

Глава 46

Линкольн

(Парень на байке)

Я выбрасываю ногу, ставлю старику подножку, и тот спотыкается. Раздается выстрел, осколки камня разлетаются и царапают мне лицо, пуля пролетает в паре метров от меня. Я перекатываюсь, уклоняясь от еще одного выстрела. Интоксикация нарастает в полную силу, и я сгибаюсь пополам, когда боль становится невыносимой.

— Ты пришел сюда, чтобы спасти ее, Альфа номер Три? Как иронично. После того, как ты столько лет старался находиться вдали от нее, думая, что так она будет в безопасности. Но ты лишь дал мне дополнительное время, чтобы привести мой план в действие. И когда я уже решил, что придется выбросить ее из программы из-за срыва, связанного со смертью Уилла, снова появляешься ты и передаешь ее прямо в мои распахнутые объятия.

— Да пошел ты, сукин сын, — рычу я в ответ, глядя ему прямо в глаза. Теперь он стоит надо мной, и, несмотря на то, что я всем своим нутром хочу перегрызть ему глотку, интоксикация делает свое дело. Она взяла надо мной верх. Я будто его пес.

Со вспышкой триумфа в своих глазах он снова наводит дуло пистолета на меня.

— Ты хорошо справился со своей работой, Альфа номер Три. Но боюсь, я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

— Остановись! — кричит Молли. — Остановись! Я пойду с тобой, Монтгомери. Только, пожалуйста, не убивай его!

Старик пинает меня в живот, чтобы убедиться, что я еще недостаточно оправился, чтобы ответить ему. Он смотрит на нее, пока я кашляю и сплевываю кровь на камни.

— Ты пойдешь добровольно? — спрашивает он ее. — Без драки? Без возражений? Не предпринимая последней попытки спасти себя и эту ошибку, который слишком слаб даже для того, чтобы подняться с земли?

— Я о-о-обещаю, — бормочет Молли. — Обещаю! Я сделаю все, что захочешь. — Она встает на ноги и поднимает руки вверх. — Я не буду сопротивляться. Не буду делать ничего, кроме того, что ты скажешь. Только, пожалуйста.

— Линкольн! — выкрикивает Кейс из лабиринта. — Линкольн!

Я даже не могу ему ответить, но, когда поворачиваюсь посмотреть на темное пятно, где лабиринт выходит к центру, Кейс и Томас вбегают во двор с оружием в руках.

Старик садится на корточки и смотрит мне в глаза.

— Они тоже не смогут тебе помочь. — Затем он встает и повышает голос, чтобы все его услышали. — Здесь главный я, Альфы. Неужели вы правда думаете, что я породил монстров, способных на такое зло и не придумал способа держать вас на коротком поводке под контролем? Но, в любом случае, мальчики, — говорит он и машет пистолетом в направлении Кейса и Томаса, — попробуйте. И закончите, валяясь на земле, как и ваш бойцовский пес.

Кейс и Томас резко останавливаются. Я уже вижу признаки интоксикации из-за выражения на их лицах.

— Хорошие мальчики, — говорит старик, ехидно смеясь. — Молли, ты предлагаешь покладистое поведение взамен на то, что я позволю жить твоему любимому?

— Пожалуйста, — снова умоляет она. — Я сделаю все, что ты скажешь.

— Видишь ли, есть небольшая проблема с твоим предложением, моя дорогая. — Она испытывает отвращение от его ласкового обращения. — Мне не нужны твои обещания. Ты принадлежишь мне, Омега номер Три. Я имею на тебя все права с момента твоего рождения. Мое желание — это твое желание. И, поверь мне, я на все сто процентов держу эту ситуацию под контролем. Поэтому собираюсь отклонить твое предложение.

Он наводит на меня дуло пистолета.

Все трое моих друзей издают протестующие крики. Кейс даже бежит в моем направлении, но его быстро одолевает интоксикация от приближения к Синему Борову. И последнее, что я вижу, прежде чем пуля поражает меня в грудь, это тело Кейса, падающее на землю.

Выстрел сражает меня с такой силой, как будто меня размазывает по брусчатке под моей спиной. Боль вспыхивает, как вулкан. Мое сознание расплывается, и окружающий мир начинает меркнуть.

Я слышу крики, чувствую руки на моей груди.

— Линкольн. — Кейс зовет меня откуда-то издалека. — Вызови Шейлу! — На этот раз он рядом с моим лицом, и его голос вибрирует у меня в голове. — Вызови Шейлу!

— Линкольн, — говорит Томас, прижимая руку к моей груди. Она как будто мягкая и пустая. Моя жизнь ускользает липким горячим потоком. — Открой глаза, брат. Открой глаза.

Я пытаюсь, но это бесполезно.

— Увези этот байк отсюда, Кейс, — командует Томас.

Я уплываю в тусклый серый промежуточный мир. Мои легкие едва способны на дыхание. Мое тело вялое и слабое. Сознание ускользает.

— Шейла здесь, она подогнала машину, — говорит Кейс.

Я приоткрываю глаза достаточно, чтобы разглядеть размытые силуэты вокруг меня.

— Нужно действовать быстрее.

— Он умирает!

Мое сознание то угасает, то проясняется, когда мое тело поднимают, опускают, снова поднимают и, в конце концов, оставляют на одном месте. Здесь я умру. Но затем я вспоминаю о Молли, чувствую поражение, и это останавливает мое сердце.

— Дыши! — выкрикивает кто-то. — Дыши, Линкольн. — Кто-то давит мне на грудь, но я чувствую лишь пульсацию крови в моем теле.

Бум-бум.

Бум-бум.

— Не смей, блядь, умирать у меня на руках, Линкольн!

— Не смей, блядь, умирать у меня на руках, Линкольн. — Томас стоит в дверном проеме, пока я пакую смену одежды. — Ты нужен мне. Не делай никаких глупостей, слышишь меня?

— Я не подчиняюсь твоим приказам, — ворчу я. — Я — единственный настоящий Альфа здесь. У вас двоих нет Омеги. Вы не представляете себе, что это такое.

— Они взрастили их, Линкольн. Они взрастили их, чтобы контролировать нас. Они с рождения запрограммированы убить нас.

— Не надо читать мне нотации, Кейс. Я знаю, кем она является.

— Она — твой убийца, Линкольн. — Томас, как никогда равнодушный, говорит это таким спокойным тоном, как будто мы обсуждаем домашнюю работу или кого поведем в кино в пятницу вечером. — Он вырастил ее, чтобы убить тебя. Он намеренно хочет, чтобы ты влюбился в нее, чтобы, когда придет время, ты подчинился.

— Я не брошу ее.

Кейс хватается за волосы и разочарованно вздыхает.

— Нам нужно уходить, Томас. Если он хочет спасти ее, мы не сможем его остановить.

— Поэтому ты настоял, чтобы мы использовали ингибитор для себя? — Томас умен. Я уверен, он удивлен тем, что я зашел так далеко, а он этого не ожидал.

Его ненависть к Омегам так сильна, что, возможно, он даже не может себе представить тех чувств, которые я испытываю к этой маленькой девочке.

— А как ты думаешь?

— Ты хотел быть уверен в том, что я не убью тебя за это.

— Ну, ты известен вовсе не своей лояльностью, Томас.

— Она — не моя сестра. Она — спроектированный убийца, Линкольн. Генетика не делает человека частью семьи.

— Ты слышал это, Аттикус? — говорю я, оглядываясь на высокого мальчика, с которым мы иногда делили комнату. Он стоит напротив окна, наблюдая. Бездейственно. Он всегда был любимчиком. Он редко проводит время здесь в школе. Старик держит его дома так часто, насколько это возможно.