Пламенная нежность - Дженнифер Маккуистон

И с каждым новым ударом Патрик радовался тому, что его безумный кузен сейчас тут, возле него, а не рядом с Джулианой…

Джонатан отвесил ему удар левой, и Патрику удалось даже отыскать в этом ударе некий сомнительный плюс – теперь у него зазвенело в правом ухе, отчего звон в левом, казалось, слегка утих…

– Довольно, мистер Блайт! – послышался голос судьи. Фармингтон склонился над Патриком. – Расследование почти закончено, вина подсудимого практически доказана. Так что нет надобности продолжать экзекуцию.

Блайт похрустел костяшками пальцев:

– Однако предстоит еще прояснить обстоятельства смерти старого графа…

Услышав это чудовищное обвинение, Патрик не смог смолчать.

– Я не убивал ни моего отца, ни моего брата, Блайт, – произнес он, еле ворочая языком. – И никакие побои этого факта не изменят. Это сущая правда.

– Правда? – пролаял кузен прямо ему в лицо. – Да что ты знаешь о правде? Ты, который женился на единственной свидетельнице лишь затем, чтоб заткнуть ей рот! Ты, который вознамерился ловко ускользнуть от правосудия! Благодарение господу, коронеру удалось сделать все, чтобы справедливость восторжествовала!

Патрик осторожно подвигал челюстью из стороны в сторону. Слава богу, не сломана. Что ж, возможно, изначально он и преследовал именно ту цель, о которой говорит кузен, но теперь, когда так многое переменилось между ним и Джулианой, он уже не понимал, что именно послужило главной причиной его женитьбы.

Впрочем, если даже Джулиана не пожелала услышать его объяснений, что уж говорить о судьях?…

– Ты всегда считал себя умней всех нас! – продолжал кузен. – Но на сей раз сам оказался в ловушке собственного высокомерия. А знаешь почему? Потому что суду решительно не нужны ее свидетельские показания, ясно тебе? Ты застрелил брата, а потом отравил отца – и все для того, чтобы присвоить титул. Это ясно как божий день! – Блайт судорожно втянул ртом воздух и плюнул Патрику прямо в лицо. – Титул, которого ты не заслуживаешь!

Ярость охватила Патрика.

– Клянусь чем угодно, я не убивал ни брата, ни отца! – отчаянно выкрикнул он.

– Но получил очевидную выгоду от обеих смертей!

Голос Джонатана вдруг дрогнул, и Патрику впервые пришло в голову, что кузеном могут руководить иные мотивы, нежели банальная месть. Сейчас в его голосе звучало неподдельное горе, в глазах стояли слезы, а руки тряслись.

– Я не причастен к смерти моего отца, Блайт. Я пробыл в Шотландии почти год, и у меня есть свидетели, которые могут это подтвердить под присягой!

Черт подери, как же нужен ему сейчас Маккензи! Какого дьявола он так надолго застрял в Лондоне?

Судья Фармингтон склонился над ним, и Патрик почти физически ощутил, как тот раздосадован тем, что у него перехватили инициативу.

– Искренне сожалею, Хавершем, что вам приходится терпеть насилие, однако мистер Блайт предъявил вам серьезнейшее обвинение. Лучше будет, если вы во всем сознаетесь добровольно. Причастны ли вы к смерти вашего батюшки?

Патрик в изнеможении откинулся на спинку стула. Нет, этим двоим ни к чему истина…

Сперва он полагал, что с судьей можно попытаться поговорить по душам, но когда увидел, как мистер Фармингтон безучастно наблюдает за действиями Джонатана, эта идея отпала сама собой. Теперь Патрику стало ясно: задача этих двоих вовсе не установить истину, а вынудить его сознаться в преступлениях, которых он не совершал.

– Я не стану продолжать разговор на эту тему, – сказал Патрик, приготовившись к очередному удару. – Ни слова не скажу, пока не прибудет мой адвокат.

Глава 24

Городок Чиппингтон состоял всего-навсего из двух улочек, а проживало в нем порядка двух сотен граждан. И хоть Джулиана прибыла в городишко в базарный день, о чем свидетельствовало стадо овец на центральной площади, чтобы отыскать судейскую контору, ей понадобилось секунды три. Она направилась прямиком к каменному домику с синими ставнями. Шла она решительно, твердым шагом, хотя чувствовала себя очень плохо. Все утро ее подташнивало, но что в этом странного? Нервы…

Эту ночь Патрик провел в городской тюрьме, а она пролежала без сна до самого утра в их постели, обнимая подушку, которая стремительно теряла его запах…

Взявшись за ручку двери судейской конторы, Джулиана несколько раз глубоко вздохнула, силясь побороть дурноту. В это время дверь резко распахнулась. Отпрянув, Джулиана прижала ладошку ко рту – отчасти от неожиданности, отчасти боясь, как бы ее не вырвало прямо на пороге.

Из дверей, надевая шляпу, выходил доктор Меррилл. Завидев Джулиану, он остановился.

– С добрым утром, леди Хавершем. Что-то стряслось?

Джулиана отрицательно покачала головой:

– Я приехала, чтобы просить у судьи Фармингтона разрешения посетить тюрьму. – Она с трудом сглотнула. – Не уверена, что до вас дошла новость, но… видите ли, доктор Меррилл… моего мужа вчера утром арестовали.

Выговорив эти слова, она вновь ощутила приступ дурноты. Всю жизнь Джулиана наивно полагала, что в британских тюрьмах содержат лишь маньяков и прочих злодеев, чтобы те не беспокоили добропорядочных граждан. Но теперь она понимала, что безоглядно верить заметкам из «Таймс» глупо.

По лицу доктора было видно, что он в курсе новостей.

– Да, я слышал об этом, – хмуро ответил Меррилл. – Мистер Блайт был вчера в «Королевской штучке» и трезвонил об этом направо и налево. – Доктор внимательно оглядел Джулиану: – Послушайте, вы ужасно выглядите. Похоже, этой ночью вы глаз не сомкнули.

– П-просто… меня слегка тошнит. Но что вы делаете здесь, в судейской конторе? – Ей вдруг пришла ужасная мысль: неужели она проделала весь этот путь лишь затем, чтобы узнать, что судья Фармингтон захворал? Судья болен?

– Нет. Меня пригласили сюда с иной целью. – Склонив голову к плечу, доктор спросил: – Вас, часом, не лихорадит?

Джулиана отрицательно помотала головой:

– Честное слово, нет, мистер Меррилл! Мне уже гораздо лучше.

И в подтверждение своих слов она лучезарно улыбнулась. Только Патрик смог бы разглядеть в этой улыбке фальшь.

– Вот и хорошо! Легкая тошнота при отсутствии лихорадки не должна всерьез тревожить молодую замужнюю даму, не обремененную недугами. Если позволите, дам вам маленький совет… не рекомендую прибегать к услугам чиппингтонской повитухи. Ей, наверное, сравнялось лет сто.

Щеки Джулианы порозовели:

– Я замужем всего несколько недель, доктор Меррилл. Уверяю вас, разговоры… такого рода преждевременны.

– Ну разумеется. – Темные глаза доктора смеялись. – Еще один маленький совет – так, на всякий случай. Можете попытаться по утрам, еще не вставая с постели, съедать что-нибудь легкое – сухой тост, к примеру. Это… э-э-э… порой помогает.

О всеблагие небеса! Похоже, вчера в «Королевской штучке» мистер Блайт обсуждал не только обстоятельства ареста Патрика!

– Я вышла замуж вовсе не поэтому! Говорю это вам тоже так просто, на всякий случай.

Впрочем, истинная причина их брака была еще позорней… Наверное, было бы куда лучше, если бы сплетни о ее беременности оказались небеспочвенны.

Доктор вновь понимающе улыбнулся, отчего сделался еще привлекательней. Джулиана, словно завороженная, смотрела на его ровные белоснежные зубы. Неудивительно, что его появление в доме за обедом так взволновало всех…

Но сейчас любыми средствами следовало отвлечь доктора от мыслей о том, что могло явиться причиной ее столь поспешного замужества.

– Говорят, вы почти безотлучно находились при умирающем графе, доктор. Семья сердечно признательна вам за доброту.

– Увы, жалею лишь о том, что не смог ничем ему помочь. Его скоропостижная кончина несказанно меня изумила. Ведь еще за неделю до смерти граф чувствовал себя прекрасно и вообще отличался крепким здоровьем.

Джулиана ощутила спазм в желудке.

– То есть… вы хотите сказать, что слухи о том, что смерть графа была… не вполне естественной, небеспочвенны?

Пальцы мистера Меррилла стиснули ручку докторского саквояжа:

– Я лишь недавно окончил университет, и у меня недостаточно опыта, чтобы утверждать это со всей определенностью. Но, положа руку на сердце, скажу – кое-какие подозрения у меня были… Боюсь, именно поэтому меня и вызвали сегодня к судье. Мистер Фармингтон хотел допросить меня в связи с этим. И нынче утром я обо всем рассказал под присягой.

Сердце Джулианы сковал леденящий ужас.

– Вы верите в то, что тут замешан мой муж?

– Нет, – покачал головой доктор. – Однако я не могу предъявить неопровержимых доказательств его непричастности. Неважно, что думаю я, важно, что есть люди, которые в это верят.

– Да… я понимаю, – прошептала Джулиана.

Увы, она и впрямь все понимала. Неужели недостаточно вздернуть на виселицу невиновного? Неужели и впрямь необходимо повесить на него еще одно абсурдное обвинение – просто для пущей уверенности?