Шалости нечистой силы - Татьяна Гармаш-Роффе

– Это они… Ничего не понимаю! Что это, Славка?

– Сюрприз. – Слава очень серьезно посмотрел на нее и кивнул в сторону большой комнаты. – А там тебя ждет еще один.

Марина замерла в плохом предчувствии, ноги как-то сразу ослабли, и она стояла в нерешительности в прихожей, безнадежно выискивая в Славином лице признаки обычной нежности.

– Заходи же, смелей!

И он, подтолкнув Марину к гостиной, услужливо распахнул перед ней дверь…

На диване лежала Наталья. «Мертвая», – отчего-то подумала Марина.

На столике стояла раскрытая синяя коробочка, колье было на месте. Рядом на стуле сидел Виталик. При их появлении он встал и, хмуро кивнув Славе, направился в коридор. «Все готово», – бросил он, проходя мимо.

Наталья вдруг застонала и пошевелилась. Спит?

Мгновение спустя из коридора донесся звук закрываемых замков.

Марина, холодея, обернулась:

– Слава, что происходит? Что это все означает? Почему Наталья здесь? Почему Виталик? Почему часы, ручка? Что все это значит?!

Слава взял ее за плечи.

– Поверь мне, – сказал он проникновенно, – поверь мне, Маринка: мне очень жаль, что так все получилось. Я бы предпочел тебя трахать, честное слово. Мне давно никто такого удовольствия, как ты, не доставлял, клянусь… Но так все по-дурацки вышло…

– Слава!!! Что ты несешь?! – взвыла Марина. Ей стало безумно страшно, что-то было между его словами – то, чего он не сказал, но что она уже начала понимать, хотя и не могла, не желала верить… – Скажи мне, ты спятил? Что с тобой?!

Она попыталась обхватить его за шею, прижаться к нему, словно надеялась его разбудить, докричаться: «Это же я, Марина! Которую ты любишь! С которой просыпаешься рядом вот уже две недели!..»

Но он крепко стиснул ее плечи, не давая ей сделать ни одного движения.

– Прости, ты не оставила мне выбора. Ей-богу, это так неприятно… И некрасиво как-то… Мне тебя жалко, и я рад бы оставить тебя в живых, но не могу…

Марина рванулась из его рук. Но Слава держал ее крепко.

Ее мозг судорожно искал выхода.

– Хоть объясни мне… Пожалуйста… – жалобно проговорила она.

Слава с сожалением покачал головой:

– Глупенькая… Ты так и не узнала меня без бороды и с перекрашенными волосами! А еще фоторобот составляла…

Если бы Слава не держал ее так крепко за плечи, она бы рухнула: ноги в прямом смысле подкосились.

– Давай кончай! – донесся голос Виталика из прихожей. – А то эта тетка скоро проснется.

– Наталья! – закричала Марина, вспомнив о ее присутствии в комнате. – Наташа! Наташенька!!! Проснись, умоляю! Они нас хотят убить!!!

– Не «нас», а тебя… – грустно уточнил Слава. – И убьет тебя она, – указал он на спящую Наталью. – Из-за колье. Все соседи слышали, как она кричала, что ты его украла. И ее отпечатки найдут по всей квартире, и саму ее вместе с колье найдут на месте преступления, но она вспомнить ничего не сможет… Давай, Виталик!

Виталик появился из прихожей. Слава рывком перевернул Марину так, что она оказалась спиной к нему. Его руки взяли ее в железное кольцо.

Марина видела, как Виталик направился к столику, вытащил из-под журнала обычный кухонный нож. Маринин к тому же…

Шанька, учуяв беду, испуганно жалась к ногам хозяйки.

– Прости, Маринка, – прошептал Слава ей в затылок, и она почувствовала прикосновение его губ к своей шее.

Виталик занес нож. Марина стояла перед ним, не защищенная ничем, стиснутая Славой… «Куда ударит? – пронеслось некстати в голове. – В сердце? В живот? В шею?»

Она отпихнула Шаньку, крутившуюся под ногами, и начала выбрасывать ноги вперед, словно танцуя гопак, стараясь попасть Виталику по ногам. Два первых удара оказались удачными: не слишком сильными, но, учитывая каблуки, чувствительными; Виталик отскочил.

– Держи ее крепче, – буркнул он Славе, потирая ушибленную голень.

Марина меж тем занесла коленку как можно выше и ударила с размаху назад каблуком. Слава взвыл: удар пришелся по коленной чашечке, – и выпустил ее из рук. Марина резко села на корточки и вынырнула назад, за ноги Славы. Кинулась в коридор.

Она успела открыть замок.

Нож мягко и даже почти не больно вошел под ребро.

Марина повисла на двери, открывая. «Помогите!» – крикнула она в образовавшуюся щель.

Еще один удар настиг ее, на этот раз повыше. «В сердце метит», – успела подумать она, несмотря на полный хаос мыслей.

Она выскочила на лестничную площадку, уцепилась изо всех сил за перила: «Помоги-и-те!»

Виталик исчез в квартире. Марина не могла больше сделать ни шагу, она качалась, вцепившись в перила до побеления пальцев. Почему никто не идет на ее крики о помощи!

– Помогите!!! – еще громче крикнула она, но на самом деле получилось куда тише: сил кричать уже не было…

Она увидела, как из дверей ее квартиры двое мужчин выволокли Наталью в полуобморочном состоянии, подтащили ее к висевшей из последних сил на перилах Марине, выпачкали ей руки и одежду в Марининой крови, вложили нож в правую руку – в левой у Натальи было зажато колье, – и Виталик, прихватив Натальину кисть с ножом, нанес Марине еще один удар в спину.

Наталья едва держалась на ногах, и, как только мужчины отпустили ее, рухнула возле Марины. Марина опустилась на ступеньку – у нее уже не было сил цепляться за перила – прямо в лужу крови под ней. Ее крови.

«Я умираю, – подумала она. – Это бред, это невероятно, непостижимо, но я умираю…»

– Ты уверен? – донесся до нее сквозь ватный туман голос Славы. – А если выживет? Может, еще разок стукнуть?

– Я тебе не киллер, – проворчал Виталик. – Грязную работу всегда другим оставляешь, а сам барином…

– Надо ж кому-то и головой работать, – усмехнулся Слава. – Проверь, я сказал.

Марина сидела на ступеньке, уронив голову в колени. Из ее ран вытекала кровь, красная кровь на красном платье. Вытекала ее жизнь, впитываясь в бархат и превращаясь в бездарную, пошлую красную лужу на грязно-серой цементной ступеньке…

Кто-то осторожно взял ее за голову, приподнял лицо. Это был папа. «Доченька, я так по тебе соскучился… – произнес он. – Я не хотел тебя предавать, это получилось нечаянно, прости меня… Я люблю тебя очень-очень сильно, и мы с тобой теперь всегда будем вместе, только ты и я…» – «А мама? – спросила Марина. – Мама?» – «Ну конечно! Конечно, и мама тоже! Мы втроем. Хочешь, я куплю тебе Барби?..»

– Будь спок, – произнес Виталик, аккуратно опуская голову Марины обратно на колени. – Она того, всё.

– Отличная мизансцена получилась, – одобрительно кивнул Федя Горик, склонив голову набок и окидывая взглядом площадку лестницы. – Даже лучше, чем я предполагал!

Но Марина этого уже не слышала.

Алый пурпур

Влетая во двор Кисловской, Кис едва не столкнулся с большой белой машиной иностранной марки, выруливавшей из-за угла. Его охватило дурное предчувствие.

…Проклятие! Оно не обмануло его! В полном столбняке разглядывал Кис обеих женщин: Марину, уронившую голову в колени на верхней ступеньке лестницы, и Наталью позади нее, завалившуюся на бок на лестничной площадке. Он не сразу понял, откуда взялся красный теплый ручей, сползавший по грязным цементным ступеням лестницы, пока не разглядел в глубоком пурпуре бархата Марининого платья алый оттенок крови…

Кис очнулся от столбняка, приблизился, присмотрелся: в одной руке у Натальи был зажат кухонный нож, в другой – дорогое колье с бриллиантами и сапфирами. Она была жива и, по всей видимости, цела, а вот на леденеющей Марининой руке пульс едва прощупывался – слабый, умирающий, но еще был! Кис не мог сказать, насколько глубоки раны и задеты ли жизненно важные органы, но крови она потеряла немерено, если судить по теплому красному ручью…

В надежде, что Серега не замедлит прибыть, Кис вызвал «Скорую», а сам пока облазил все ящики в квартире Марины в поисках перевязочных средств. Он перевязал Марину как умел, снова пощупал пульс: пока есть… Но сколько она еще продержится, пока эта чертова реанимация приедет?

Пока что он позвонил поочередно во все соседские квартиры. Завидев странную и страшную сцену, соседи пытались вывалиться в полных семейных составах на лестничную клетку. Кис почти силком запихивал любопытных обратно в недра их квартир, размахивая своим удостоверением и что-то крича о неприкосновенности места преступления и уликах. Тщательно прикрывая за собой двери, в которые так и тянулись соседские шеи, он выяснил следующее: накануне вечером вот эта дама, которая там валяется на площадке (пьяная, что ли?), устроила колоссальный скандал, колотила в дверь Марины Кисловской и обзывала ее воровкой, твердя о каком-то колье… Что же касается сегодняшнего вечера, то, как дружно утверждали обитатели соседних квартир, никто ничего не слышал: пятница, впереди выходные, народ интенсивно живет семейной жизнью. Кричали телевизоры, гудели стиральные машины и пылесосы, кто-то пил, кто-то спал…