Крюк - Терри Брукс

— Мои дети — на том корабле. Я должен их спасти.

Он повернулся к ней спиной. Теперь в ее глазах были на самом деле слезы, и никакие отговорки про волшебную пыль не могли скрыть их. Она медленно кивнула головой, и еще с минуту смотрела на него. Ни один из них не двинулся, словно они превратились в статуи. Нарушила молчание Тинк:

— Чего же ты смотришь? Иди и спасай их, Питер.

Питер хотел сказать что-то, но она в этот момент резко взмахнула рукой и осыпала его лицо волшебной пылью. Он чихнул и попятился назад.

— Давай! — закричала она. — Лети, Питер Пэн! Лети!

Он подобно птице спрыгнул навстречу занимавшемуся рассвету. Воспоминания о поцелуе Тинк уже стерлись в его памяти. Теперь все его мысли занимали только Джек и Мэгги. Три дня прошли. Хук, должно быть, уже ждал.

Питер не оборачивался. Если бы он оглянулся, то увидел бы, что Тинк, почти скрывшаяся в тени Дерева Никогда, снова стала маленькой.

Очень плохо

Великолепный в своем капитанском камзоле, расшитом золотом, с отполированным до блеска когтем, сверкавшем в ярких лучах раннего солнца, Джеймс Хук стоял на корме «Веселого Роджера» и думал о том, какой же он все-таки счастливый человек.

Он смотрел на море пиратских голов, которые были благоговейно устремлены к нему, и худощавые черты его лица освещала улыбка. Преданные псы, и только! По одну сторону от него стоял Сми в очках и весь сиял. По другую был Джек, миниатюрная копия своего ментора, одетый совершенно так же, как Хук, начиная с треуголки и кончая сапогами. Шел третий день в ожидании появления Питера Пэна — нового, усовершенствованного варианта, как надеялся капитан. Хотя впрочем Пэн устраивал его теперь в любом обличье. Хук дружелюбно подвернул свои усы. Наступал последний день — день, когда наконец начнется его замечательная, чудесная война, когда Питер Пэн получит сполна все, что заслужил.

Он пританцовывал на мысках, точно балерина. Ах, он мог вдыхать теперь запах пороха из заряженных пушек и получать удовольствие, слыша звуки выстрелов. Но первым делом...

— Сми, не будешь ли ты так любезен принести шкатулку, — сказал Хук.

Его помощник незамедлительно достал плоскую деревянную шкатулку, которую и открыл перед Джеком. Внутри она была обита вельветом, на котором лежали в несколько рядов золотые серьги. Джек молча уставился на них.

Хук склонился к нему:

— Джек, у тебя такой богатый выбор. Которую ты предпочтешь? Ну, Джек?

Минуту Джек колебался и раздумывал. Потом он вдруг протянул руку в перчатке и схватил серьгу, напоминавшую по форме крюк, точно такой же, какой носил капитан.

— О-о, хорошо, Джек! — заявил Хук, весь сияя. — Превосходный выбор. Знаешь, это самый торжественный момент в жизни любого пирата, когда он получает свою первую серьгу. — Он посмотрел вниз на свою команду. — Так, молодцы?

— Да-а-а, капитан! — закричали они в один голос, и на их грубых физиономиях отразилось удовольствие.

— Вот скоты! — Хук повернулся к Джеку.

— А теперь, Джек, я попросил бы тебя повернуть голову... совсем немножко...

Он сам развернул голову Джека, продемонстрировав всем его ухо.

— Вот сюда, — посоветовал он с улыбкой, указав концом своего крюка на выставленную напоказ мочку уха. — А теперь, Джек, приготовься, потому что будет очень больно.

Он засмеялся. Джек зажмурил глаза.

Но в этот самый момент раздалось петушиное кукареканье. Хук умолк. Глаза всех поднялись к гроту. На его парусине под яркими лучами солнца явственно проявилась тень.

Это была тень Питера Пэна.

Меч быстро раскроил парусину, и очертания фигуры Питера упали на палубу. Пираты вздрогнули и отступили.

Сми вытаращил глаза и спрятался за Хуком.

— Капитан, призрак! — ахнул он.

Но Хук, обладавший железной выдержкой, лишь улыбнулся.

— Не думаю, Сми. Мне кажется, петух вернулся.

— Кто это, капитан? — спросил Джек, нахмурившись.

Из-за паруса появилась фигура, она скользнула вниз по лучу солнца, как по льду, и приземлилась точно на том месте, где лежала ее тень.

Это был Питер Пэн собственной персоной. В руке он держал меч. На его губах сияла улыбка, а на лице играли юность и счастье. Он с головы до ног был одет во все зеленое. На нем были леггинсы и перехваченная поясом туника, края которой были отделаны зубцами, напоминавшими по форме листья Дерева Никогда. Да и сам он очень напоминал прежнего Питера Пэна. Пираты быстро расступились, спотыкаясь о протезы и мечи соседей. Хук улыбнулся еще шире в блаженном удовольствии. Сми еще больше пригнулся за Хука. Джек просто смотрел на все это.

Питер собрался с силами, подскочил высоко в воздух и подлетел прямо к лестнице, ведущей на ют, где стоял Хук.

Все затаили дыхание.

Капитан шагнул вперед.

— Питер Пэн, — приветствовал он его голосом змеи, ожидающей своей жертвы. — Это правда, время летит. И я вижу, ты тоже. Прекрасно. Скажи мне, как тебе удалось достичь столь потрясающей формы?

Пираты засмеялись, покоренные остроумием своего капитана. Как только Питер поставил ногу на ступеньку лестницы, которая вела прямо к его противнику, Хук наступил ногой сверху, и лестница убралась вместе с красным ковром. Хук улыбнулся еще шире.

Питер вспыхнул, но продолжил свой путь наверх. Взобравшись на ют, он встал лицом к лицу с капитаном и сказал:

— Я забираю своих детей, Джеймс Хук, а вы со своими молодцами свободны.

Хук издевательски рассмеялся лающим смехом.

— На самом деле? Как великодушно с вашей стороны! — Он сделал вид, что размышляет над этим предложением. — Скажу тебе вот что. А почему бы тебе не спросить у своих дорогих малышей, чего хотят ОНИ? Начни с этого, почему бы тебе не попробовать? Джек? Этот человек хочет поговорить с тобой, сынок.

С елейной смесью почтительности и предупредительности на заостренном лице он слегка подтолкнул Джека впереди себя. От его внимания не ускользнул тот факт, что с Питера слетело немного самодовольства, когда он увидел, что сделали с его сыном. Он заметил выражение замешательства и шока в глазах Питера.

— Джек, с тобой все в порядке? — торопливо спросил Питер. — Он бил тебя? А где Мэгги? Я обещал, что вернусь за вами, и вот я здесь. Ты больше никогда не потеряешь меня. Джек, я люблю тебя.

Джек не отвечал. Он не узнавал Питера, это было заметно по его глазам. Он с таким же успехом мог бы быть сыном Хука, но он, кажется, припоминал, что был кем-то еще. Он с минуту смотрел на Питера, а затем демонстративно отошел назад.

— Обещал, ты говоришь? — издевательски спросил Хук. — Ха! Это дешевка, Питер! И ты сказал, кажется, слово на букву «Л»? Клянусь костями Барбекю, это настоящее нахальство!