Концерт Патриции Каас. 5. Жизнь продолжается. Недалеко от Москвы, продолжение - Марк Михайлович Вевиоровский

– Ладно, сейчас я тебя вылечу… Только душ приму …

Из душа Свиридов вышел в белоснежном халате хозяйки.

– Иди сюда, – он поднял женщину и стал вытирать ей лицо и короткие волосы белым шарфом.

Женщина закрыла глаза и прижалась к Свиридову, роняя шарф на пол.

Ее гибкое обнаженное черное тело исчезло под халатом Свиридова и замерло.

Она обняла его и прижалась к нему.

– Оказывается, даже такое невинное объятие может быть так приятно …

Свиридов похвалили себя за предусмотрительность – трусы он не снял.

Он сел на диван и поудобнее устроил у себя на коленях обнаженную негритянку, укутывая ее полами халата.

Она обхватила Свиридова за шею и положила голову ему на плечо.

Он поудобнее пристроил ноги женщины, поглаживая их, и при этом он внушал своей партнерше чисто платонические чувства – удовольствия от прикосновений, от ласк, от тепла его тела и полное отсутствие физиологического влечения.

– Как хорошо с тобой. Ты так чувствуешь меня, мое тело … У тебя были негритянки?

– Нет, Лиззи. У меня никогда ничего не было с негритянками, если ты имеешь в виду цвет кожи. А не состояние души.

– А состояние души – важнее? Поэтому я не нахожу удовлетворения … Мужчины, женщины, транссексуалы …

– Значит, ни один из этих партнеров не нашел в тебе души.

Свиридов провел руками по плечам, лопаткам и талии Лиззи, внушая ей невероятную и всепоглощающею близость. Женщина ответила ему не менее обволакивающей лаской без малейших признаков эротизма.

Свиридов слушал ее негромкие слова и путешествовал по ее информационному полю, удивляясь многообразию событий в ее жизни и железному стремлению к успеху везде и всегда.

И понял, откуда произошла устойчивая физиологическая неудовлетворенность у этой привлекательной женщины.

Чтобы Лиззи не заснула Свиридов внушил ей бодрость и повышенное внимание к словам обнимающего ее мужчины. А потом перешел к активному внушению.

– Подожди, я принесу выпить. Не возражаешь?

Она встала и пошла к столу с бутылками, и Свиридов отметил, что несмотря на возраст тело женщины не утратило привлекательности.

Возвращаясь обратно она спросила.

– Ну, как ты меня находишь? Как, меня еще можно трахнуть?

Она двигалась не спеша и абсолютно спокойно, как будто на ней было что либо одето.

– Ты в большом порядке, Лиззи, – и Свиридов показал ей большой палец, а затем воспользовался жаргонным словечком из ее студенческих лет.

Лиззи уселась обратно, частично прикрылась халатом – она не стеснялась, просто так было удобнее налила им выпить.

Усилия Свиридова не пропадали даром: во-первых, женщина не проявляла никаких сексуальных поползновений, хотя и поглаживала его с удовольствием и отпускала комплименты, а во-вторых, он внушил ей все, что посчитал нужным.

И уходя от нее в ванную Свиридов ласково поцеловал Лиззи.

И исчез.

И она восприняла это почти как нечто само собой разумеющееся …

ГРИША

УСПЕХИ у ВАСИЛЕВСКОГО

В студии Василевского Гриша обычно появлялся тогда, когда намечалось семинарское занятие, так беспокоящее студентов. И Генрих Савельевич быстро понял это, и не особенно досаждал вопросами Гришу. Но зато в тех случаях, когда на вопрос Василевского никто не мог толком ответить, он вызывал Гришу.

– Ребята, и долго мне за вас отдуваться? – спрашивал Гриша после семинара.

– Ты же у нас вундеркинд! – без злости отшучивались ребята, а девушки интересовались когда он позовет их позировать.

Гриша как мог отбивался, а в ответ мальчики интересовались, когда же наконец Гриша покажет им свою красавицу жену в живом виде …

Все студенты понемногу подрабатывали – кто где смог пристроиться, и иногда предлагали Грише. Гриша долго отнекивался, потом ссылался на большую загруженность в студии Грекова, но наконец не выдержал и принес пару иностранных журналов со своими рисунками.

Василевский оценил эти рисунки как весьма приличные.

А у остальных студентов иностранные журналы вызвали зависть – и творческую и финансовую.

– Конечно, съездил в Австрию, завоевал третье место … Назаключал договоров!

– Кто хочет поехать на этот конкурс на будущий год – помогу. Помогу отобрать работы, составить резюме. Но если нечего выставлять, то … извините. Ничем помочь не смогу.

– Ну, что вы, ребята? Чем Гриша виноват, что талантлив? Вон Федька тоже весь в шоколаде – какой контракт заключил, пальчики оближешь. Да еще с подстилкой …

Тут чуть не случилась драка, потому что неизвестно было, что к чему было приложением – то ли женщина к контракту, то ли контракт к женщине …

А Гриша рисовал много.

Постепенно вырисовывались иллюстрации к книгам. Сложности возникали с двумя совершенно различными сериями рисунков к одной и той же книге. К оригиналу Гриша рисовал одни рисунки, а к переводу – другие. И когда он выкладывал их в два отдельных ряда, становилось видно различие автора в подходе к иллюстрациям.

Гриша порой сам не мог объяснить причины, почему у него так получается.

– Знаешь, Гриша, я бы показала твои рисунки Антипову. Да, да, именно ВВ! Он не только блестяще владеет английским, но вдобавок обладает неплохим вкусом. По крайней мере мне так кажется …

Тоня для начала посоветовалась с Маргаритой Антиповой. Та пришла вечером и долго смотрела Гришины рисунки.

– Гриша, я слышала … я знаю, что ты художник. У нас дома висит портрет Карена твоей работы. Но это … Я не смогла прочесть так быстро перевод, он не особенно хорош … Но оригинал я знаю. И твои иллюстрации к оригиналу прекрасны. Такие рисунки мог бы нарисовать англичанин, живущий где-нибудь вдали от Лондона, в небольшом городке …

– А что касается второй серии рисунков, – после длительной паузы продолжила Маргарита Семеновна, – то это совсем другая история … Рисунки хороши, и, наверное, отражают переведенный текст …

Когда Уля вернулась в гостиную, покормив Верочку, то все говорили по английски.

Уля погрустнела, но это первой поняла Антипова.

– Все, полиглоты! Говорить по русски!

Уля благодарно улыбнулась гостье.

А еще она уловила особый взгляд Гриши, которым он смотрел на гостью – обычно это предшествовало появлению нового рисунка …

УСПЕХИ в СТУДИИ ГРЕКОВА

В студии военных художников имени Грекова Грише поручили рисовать молодых офицеров, отличившихся по службе. При этом имелись в виду не успехи в строевой и политический подготовке, а успехи при исполнении специальных заданий.

Немалую роль в этом допуске для Гриши к секретным материалам играла фамилия отца, хотя это невидимая протекция чуть не сыграла отрицательную роль в выездах Гриши за рубеж.

А пока Гриша знакомился с молодыми ребятами со свежими, новенькими орденами на груди, и рисовал