АУЕ: криминализация молодежи и моральная паника - Дмирий Вячеславович Громов

среду. При этом игнорируется объективная информация, не укладывающаяся в алармистскую модель: общее снижение преступности, наличие юридических механизмов, ограничивающих привлечение несовершеннолетних к криминальной деятельности и др. Например, известно, что за последние десять лет преступность несовершеннолетних снизилась примерно вдвое, причем во всех регионах; количество несовершеннолетних осужденных за этот же период уменьшилось в три раза, несовершеннолетних заключенных — в пять раз [параграф VII.3].

Решением Верховного Суда РФ декларируется существование «движения АУЕ», однако не приводятся никакие конкретные данные об этой «организации». Отсутствуют и какие-либо косвенные данные, позволяющие предполагать наличие заметной молодежной организации; напротив, приобщение молодежи к криминалу видится как стихийное действие, основанное на индивидуальном выборе, а не целенаправленном формирующем воздействии со стороны профессионального криминала.

Происходит манипуляция численностью «движения АУЕ». Неизвестна методика подсчета численности «движения АУЕ», появляющаяся в СМИ со ссылкой на «данные правоохранительных органов», однако по косвенным данным можно судить, что эта численность рассчитывается исходя из численности пользователей Интернета, зарегистрированных в ВК-сообществах, имеющих в названии слово АУЕ. Такая методика подсчета в корне неправильна (пользователи регистрируются в сообществах из любопытства, а не как участники «организации») и дает гипертрофированно большие цифры якобы существующего «движения».

2. Отсутствие реальных фактов, подтверждающих наличие проблемы

Как уже было сказано, решение Верховного Суда РФ не дает какой-либо конкретной информации о «движении АУЕ» и косвенные данные также не позволяют судить о его существовании как «хорошо структурированной и управляемой организации».

Ни одно из многочисленных упоминаний АУЕ в средствах массовой информации не позволяет говорить о нем как об организованном «движении». Практически всегда это частные эпизоды криминального поведения (хулиганство, вандализм, уличный разбой, изнасилования, убийства), за которыми не видно существования какой-либо организации, и к бренду АУЕ их относят довольно произвольно, на основании малозначимых второстепенных деталей. Форма правонарушения, при которой действительно проявляется некая групповая самоорганизация, — это беспорядки в исправительных учреждениях (в списке новостей, связанных с темой АУЕ, такие действительно есть [параграфы I.1, I.3]). Однако при ближайшем рассмотрении каждого из этих случаев выявляется набор причин, достаточно полно объясняющих произошедшее, и организующий фактор гипотетического «движения АУЕ» оказывается здесь не нужен.

Иначе говоря, в новостных упоминаниях АУЕ нет ничего, что выходило бы за рамки привычных явлений, с которыми традиционно работают правоохранительные органы, — преступности, деликвентного поведения несовершеннолетних; введение нового термина «движение АУЕ» не только не способствует снижению преступности, но и дезорганизует борьбу с ней, предлагая фокусировку на несуществующем «движении АУЕ» (фактически на слове и бренде, а не на реальном социальном явлении)

3. Повышенная концентрация фольклорных нарративов (стереотипных слухов, городских легенд), описывающих происходящее

По сути, на «фольклорном» воспроизводстве информации, предполагающем вариативность нарративов, основано отождествление с «движением АУЕ» различных криминальных случаев; это делают не только журналисты и чиновники, но и обычные граждане. Распространение таких нарративов происходит и офлайн, и онлайн.

Возникновение темы АУЕ послужило толчком для изготовления большого количества медиапродукции (и профессиональной, и любительской), использующей слово и понятие «АУЕ» как мем; распространение этой продукции имело вирусный характер, что типично для интернет-фольклора.

Появление модной темы и мема АУЕ стимулировало возникновение большого количества игровых практик [параграф VI.6].

В тревожность, связанную с «движением АУЕ», легко встраиваются многие фобии, существующие в обществе, — боязнь опасности, исходящей из Интернета, боязнь политического вмешательства из-за границы (в частности, из Украины) [параграф VII.6].

Распространились слухи о «движении АУЕ».

4. Повышенное внимание к проблеме в ущерб аналогичным, не менее важным проблемам

При относительной стабилизации деструктивных процессов в молодежной среде в Российской Федерации все-таки сохраняют актуальность многие социальные проблемы. Однако далеко не все они вызывают медийный интерес, например:

— почти не обсуждается проблема СПИДа, хотя с 2005 по 2018 год количество выявленных носителей выросло почти в три раза и составило около 0,6 % населения[407], в некоторых регионах этот показатель значительно выше; не вызвали заметного информационного резонанса официальные заявления о беспрецедентном росте заболеваемости СПИДом в 2016 году[408];

— мало внимания уделяется проблемам наркомании; при этом, хотя в сравнении с пиком 2008–2009 годов наблюдается значительный спад, уровень заболеваемости наркоманией остается высоким[409];

— высок и уровень самоубийств, в том числе подростковых[410], однако их медийное обсуждение активизируется только в связи с тематикой «групп смерти» (в данном случае имеет место еще одна моральная паника, о чем пойдет речь в главе VIII).

5. Колебание общественного интереса к проблеме без соответствующего изменения ее объективной значимости; обычно речь идет о резком всплеске и последующем не менее выраженном спаде интереса к новости

Если судить по показателям запросов в Интернете, выявленным с помощью инструмента Google Trends [глава V], интерес к теме обусловлен резонансными событиями, в частности инцидентами, которые представлены как деятельность «движения АУЕ»; интерес к этим событиям быстро падает, и, соответственно, падает интерес к «движению АУЕ». Стабильный интерес к теме просматривается только в 2017 году, когда тема была модной, поддерживалась медийной продукцией (музыкой, видео, выступлениями блогеров, визуальной продукцией и др.).

Рассмотрев общую схему моральной паники, связанной с «движением АУЕ», остановимся на некоторых ее аспектах подробнее.

VII.3. АУЕ-паника на фоне снижения преступности

Как уже было сказано в предыдущем параграфе, существуют определенные факты, не укладывающиеся в концепции об опасности «движения АУЕ» как массового явления. Эти факты обычно не упоминаются в алармистских публикациях. Один из таких фактов — общий спад интереса к криминальной деятельности.

В России, как и в развитых странах в целом[411], наблюдается длительное поступательное снижение преступности, в том числе преступности несовершеннолетних[412]. Так, согласно данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации[413], в 2010 году в стране было выявлено 72 692 несовершеннолетних, совершивших преступления, а в 2019 году — 37 953 чел.; иначе говоря, за десять лет преступность снизилась в два раза.

Может быть, подростковая преступность растет в отдельных регионах, охваченных «движением АУЕ»? Нет, это не так — портал правовой статистики Генеральной прокуратуры РФ позволяет высчитать динамику преступности по любому региону, и ее уровень снижается везде. Например, в Забайкальском крае, который считается регионом с наибольшей представленностью АУЕ,