Мифы и загадки нашей истории - Владимир Малышев

13-го января. Яблонька.

Стоят очень сильные морозы, вот уже три дня. Снега немного, но все деревья покрыты таким инеем, что весь пейзаж совершенно белый. Восход и закат солнца совсем особенный: красное солнце поднимается из-за горизонта, как в оперетке, и так же прячется за горизонт. На днях к нам привезли раненого солдата, который умер. Силой хотел взять корову у крестьянина в Удоме, а тот ударил его чем-то тяжёлым. Как всё это произошло, в точности, конечно, неизвестно. Мои немцы говорят, что в наказание были расстреляны все крестьяне… Господи, спаси и сохрани всех, любимых мною, сохрани и спаси Россию и всех русских! Господи, спаси Россию, спаси мир, да кончится поскорее война, смута и разорение…

6-го февраля. Трушково

…Чем живёт население, одному Богу известно. Вероятно, только одной мёрзлой картошкой, но немцы… этого не хотят понимать и очень несправедливы и жестоки.

10-го февраля. Трушково.

…Присматриваясь к населению, вижу, что молодёжь дерзкая, смелая, за словом в карман не полезет и, что вообще никакой ненависти у них к Советам нет. Конечно, я вижу только крестьян. Они все ругают, на чём свет стоит, колхозы, но разве раньше они не ругали своё житьё при царе, обвиняя во всём помещиков? Теперь ясно, что при таком настроении крестьян, восстания быть не могло… Думаю, что у нас было неправильное представление о жизни в Советах. Не всем было так плохо…

17 марта. Бурцево.

…На фронте очень тяжело, постоянные случаи членовредительства. Солдаты бросают в снег пулемёты и патроны и не идут вперёд – и такие случаи не единичны. Большевики всё атакуют и положение наше невесёлое. Войска совершенно выдохлись, это видно по раненым, они совершенно деморализованы…

30-го марта. Бурцево.

…Очень грустно всё переживаю. Не могу защитить население, вижу, что они лишаются последнего, и не могу прекратить своеволие солдат. И вообще мне очень тяжело видеть этот новый, неизвестный мне, облик немецкого солдата, без всякого человеческого чувства, который, имея больше, чем нужно для пропитания, отбирает последнее от женщин и детей. Меня всего переворачивает, возмущает, оскорбляет, и я ничего не могу сделать и должен с ними служить… Егор спрашивает, почему немецкие солдаты пукают при людях, не стесняясь? Отвечаю: много едят, наверное. Он: ну да, но ведь культура же у них, говорят?

…Меня поражают наши немцы своим невежеством и отсутствием воображения: они ничего, как будто, ни про Россию, ни про большевизм не слыхали… спрашивают: кто был Пушкин, коммунист? Они смотрят на население, как на своих прирождённых слуг…

Битвы спецслужб в Ленинграде

В годы войны ленинградцы героически сражались с осадившими город немецко-фашистскими полчищами, а между тем в Ленинграде и вокруг него непрерывно шла тайная война советских и немецких спецслужб. О некоторых ее эпизодах стало известно сравнительно недавно из рассекреченных документов НКВД, а также из трофейных архивов гитлеровцев.

Как известно, Гитлер приказал захватить Ленинград не позднее 20 июля, т. е. менее чем через месяц после нападения на СССР. Его комендантом уже был назначен бригаденфюрер СС Шталкер. Вместе с танками в город должны были войти команды тайной полиции безопасности, команда безопасности танковой дивизии СС «Мертвая голова», а также группы «специалистов», которым было поручено ограбить музеи. После «очистки» города от всего того, чтобы можно было вывезти в рейх, Гитлер приказал «сравнять Ленинград с землей».

Где прятали сокровища

Однако сокровища музеев стали эвакуировать из Ленинграда сразу же после начала войны. Все вывезти не могли и не успевали, а потому многое спрятали. В громадных подземельях Исаакиевского собора и храма Спаса-на-Крови, в других местах. В Павловске античную коллекцию снесли в подвал, сложили в углу и замуровали отсек кирпичом. Свежую кладку потом облили водой, старательно замызгали грязью так, чтобы она не отличалась от других стен. Хитрость удалась. Гитлеровцы, захватившие Павловск, так и не нашли тайник. А в Гатчине этого сделать не смогли. Мебель, скульптуру тоже снесли в подвал, но немцы быстро обнаружили сокровища и вывезли их в Германию.

Иногда прятали так старательно и в обстановке такой тайны, что после войны сами не смогли найти. Такое случилось, например, со знаменитой скульптурой Самсона из парка Петергофа. Ее закопали где-то в пригороде, однако в машину, в которой возвращались участники операции, попал снаряд и все знавшие тайну клада погибли. Скульптуру не нашли до сих пор, а вместо нее сегодня в парке выставлена копия.

Зарывали ценные скульптуры и в самом Ленинграде. Так, в Русском музее хранилась 10-тонная скульптура Растрелли, изображавшая Анну Иоанновну с арапчонком. Вывезти ее не удалось. Тогда перед Мраморным дворцом ночью вырыли большую яму, опустили в нее скульптуру и забросали землей, а потом на месте тайника разбили клумбу.

Сверхсекретный план «Д»

В конце августа, когда немцы уже обступили город, из Москвы поступил секретный приказ ввести в действие план «Д» – операцию по минированию Ленинграда. В течение нескольких дней группы саперов под руководством НКВД заминировали 381 объект: крупнейшие заводы, фабрики, судоверфи, водопроводные станции, телефон, телеграф, нефтебазы, мосты через Неву и даже стоящие на рейде корабли. Для этого в подвалах были размещены заряды из 325 тысячи килограммов тола и динамита. Все они были соединены проводами с центральным пультом, который располагался в подвале Казанского собора. Все это проделали в обстановке строжайшей секретности, так что жители города ни о чем не догадывались. Однако немецкая разведка про это знала, и, как считают некоторые историки, именно поэтому немцы не спешили врываться в город, опасаясь погибнуть под обломками взорванных зданий.

План «Д» был рассекречен сравнительно недавно. Взрыв города мог быть произведен только при соблюдении трех условий: команды (по телефону), ее проверки по специальному паролю, письменного уведомления (через связного) и подачи команды одним из руководителей, находящимся у рубильника или сотрудника НКВД. Случайность исключалась. Однако город постоянно обстреливали и бомбили, а потому спрятанные заряды вполне могли детонировать в случае прямого попадания. Но этого, к счастью, не произошло.

Впрочем, если бы приказ и был отдан, не исключено, что план мог бы и не сработать. Уже позднее выяснилось, что многие участки медных проводов обрезали жители, которые и не подозревали, что они соединяют заряды взрывчатки.

Диверсанты в городе

Во время блокады немцы сформировали диверсионное подразделение «Русская учебная команда» («Айнзатц Ленинград»). В нём были собраны коллаборационисты, хорошо знавшие город. Агенты должны были проникать в осаждённый Ленинград, вербовать новых предателей, собирать информацию, выискивать цели для авиации, используя затем так называемых «ракетчиков», который подавали самолетам врага сигналы. Во время штурма города созданная сеть диверсантов должна была заблаговременно захватить стратегические объекты.

На Ленинград сбрасывали листовки, вели радиопередачи, через агентуру распространяли вредные и панические слухи. В конце октября 1941 года немецкая разведка с удовлетворением отмечала, что придуманная ею провокация со сброшенными на Ленинград фальшивыми продовольственными карточками имела успех. В городе произошли серьезные беспорядки в снабжении продовольствием.

Другая операция гитлеровской разведки состояла в отправке на фронт через свою агентуру анонимных писем красноармейцам. Вот текст одного из таких писем-фальшивок, изъятых Особым отделом у одного из солдат: «Дорогие мужья и братья! Прекращайте борьбу и сдавайтесь. Вы там мучаетесь, а мы мучаемся здесь с детьми. Нет наших больше сил, мы на ногах не стоим от голода. Сдавайтесь…». Однако эта операция никакого успеха не имела. Во-первых, потому что бдительно работала военная цензура. А во-вторых, сами советские солдаты не поддавались на эти агитки гитлеровцев. Тем не менее, НКВД, которое внимательно следило за обстановкой в городе, сообщало об имеющихся среди неустойчивых элементов упаднических настроениях:

Сов. секретно

Управление НКВД СССР по Ленинградской области и городу Ленинграду

5 сентября 1941 года

№ 9045

«За 30 дней военная цензура обработала свыше 18 тысяч единиц корреспонденции. Есть сообщения отрицательного характера. «У нас не было патронов, нам выдали холостые, а когда мы шли в атаку, немцы, узнав, что мы стреляем холостыми, нас окружили». «Красноармейцы ждут, когда рабочие поднимут восстание и присоединятся к нам».

Однако это были только отдельные случаи проявления паники и пораженческих настроений. Подавляющее большинство защитников города-героя держалось стойко, несмотря на все трудности и лишения. Это отмечали и сами фашисты.