Посмертие. Второй шанс - Виталий Момотюк

— Хорошо. Если Вы считаете такое обращение необходимым, я согласен.

— Считай, что мне так угодно. Возвращаясь к теме нашего разговора — твоя вина не настолько велика, чтобы существовала необходимость взыскания. Тем более, что ты её осознал. Я послал тебя узнать, что плохого следует ожидать нам в будущем. Ты выполнил задачу. Теперь мы знаем, что появились новые монстры, и, главное, что небеса отныне не принадлежат нам безраздельно. Это — главное. А что погибли воины, — эльдалиэ вздохнул, — Началась война, а на войне потери неизбежны. Да, возможно, таких потерь можно было бы избежать. Но разве кто‑то готовил вас к схватке с таким противником? Нет, не готовил. Даже я не предполагал, что вы столкнётесь с летающими монстрами, которые, к тому же, владеют магией. Мы стали слишком самоуверенны, за что и поплатились. Так что наказывать мне тебя не за что. Десяток погибших в первом же сражении и так достаточное для тебя наказание. Тебе всё понятно, офицер?

— Да, командующий.

— Благородный Рилтамаай, приказываю каждому бойцу отряда немедленно составить подробный рапорт об этом вылете. Особое внимание обратить на описание противника. А Вы также укажите свои соображения по поводу возможной тактики сражений с ним.

— Приступлю немедленно, командующий.

— Идите, благородный Рилтамаай. Скоро потерь будет гораздо больше.

— Слушаюсь, командующий.

Уже возле дверей, ангья остановился и снова повернулся к своему темноволосому командиру.

— Командующий, позвольте мне всё же задать один вопрос.

— Что у Вас?

— То, что случилось сегодня…Эти монстры. Это ведь идёт из Иа?

— А разве у Вас ещё остались сомнения? У эрниля Илоонира их уже давно нет. Мои же окончательно развеялись, как только я увидел последствия землетрясения. Идите и выполняйте полученный приказ.

Когда за отпрыском одного из благородных родов закрылась дверь, командующий тысячи Фейригаан достал из ящика стола папку, содержимое которой скрывалось им даже от адъютантов. В ней хранилось совсем немного документов, которые вручил ему лично эрниль Илоонир. На первом листе неизвестным Фейригаану художником с величайшим исскуством был изображен величественный ангья. Богато расшитая и украшенная магическими символами четырёхцветная мантия, посох с большим кристаллом и украшенный драгоценными камнями обруч в волосах давали понять, что это один из ингоолэмо. Командующий знал, чей облик он сейчас рассматривает.

«Что же ты наделал, последний из Вознесшихся Героев? Почему после стольких веков мира порождения Иа снова появились в нашем мире? И почему они появились именно в том месте, где ты решил совершить свой последний подвиг? Глупые вопросы — ты никогда не ответишь на них. Или уже начал отвечать? Ведь это твои последователи теперь изуродовали свои тела и атакуют своих соплеменников, словно безумие охватило их разум. Не твои ли разум и воля заставили их объединиться с монстрами и начать войну с нами?»

На границах оазиса стабильности, который расположен в мире непостоянства, бушуют стихии. Немыслимой силы ветры в мгновение ока передвигают с места на место невероятных размеров песчаные дюны. В ничтожные доли секунд обнажённая почва разламывается, вскипает огромными огненными фонтанами и снова застывает. Чудовищной силы молнии бьют с небес. Тучи обрушивают вниз огненный дождь и град и вулканических бомб. Но на границах этого островка подобия реальности неистовство стихий словно теряет силу. Оседает понятый ветрами песок, исчезают разломы, гаснут молнии и небесный огонь. Только зыбкое марево катится дальше, совершенно не тревожа местный пейзаж. Чего нельзя сказать о местных обитателях.

Огромная обсидиановая скала под угольно–чёрными небесами. Словно титанических размеров пирамида, возвышается она над пустыней. Кроваво–красные отблески неспокойного светила пляшут по отполированным граням кристаллов вулканического стекла, отбрасывая в окружающее пространство волны призрачного светящегося тумана. Здесь этот свет сталкивается с волнами пришедшего из пустыни марева. Кажется, что эта невообразимая смесь приобретает некую материальную форму, густеет, и уже отчётливо видимыми клубящимися потока устремляется обратно к скале. Точнее не к самой скале, а к входам в пещеры, которые густо рассыпаны по обсидиановой поверхности. В этом пульсирующем красном сиянии мельтешит хоровод крылатых созданий различных размеров и форм, словно мошкара в предчувствии дождливой погоды. У подножия скалы, среди измождённых, перекрученных и покрытых наплывами ядовитой смолы деревьев движутся уродливые монстры.

Нет спокойствия и в том бесконечном лабиринте, который пронизывает всю скалу, делая её похожей на голову сыра чудовищных размеров. Толпы местных обитателей летят, идут, ковыляют и ползут к самому центру пещерного лабиринта. Они словно сопровождают струи светящегося тумана, которые поступают снаружи. Впрочем, возможно именно этот туман влечёт их за собой, словно магнит железные опилки. И монстры, и эта необычная субстанция, стремятся в грот, в котором пребывает владыка этой местности.

Чудовищно изуродованный неизвестными палачами пленник ликует. Он по–прежнему един с каменной колонной, а тело его, как и раньше, лишено кожи. Глаза полоны боли и ненависти, но ещё в них светится торжество. Это торжество безумца, который наконец‑то достиг только одному ему понятной цели, и сейчас наслаждается победой. Пленник не обращает никакого внимания на боль, которая терзает его израненную плоть. Сейчас для него это не важно. Пустяк, который уже не заслуживает внимания.

Десятки огромных жутких чудовищ восседают на каменных постаментах, которые возвышаются в укромных уголках грота. Сегодня они не преклоняются перед своим владыкой, поскольку заняты исполнением его приказаний. Потоки красного света изливаются из их глаз и разинутых пастей. Каждый из монстров, который попадает в этот каменный мешок, окатывается эти сиянием. И уже через несколько секунд они словно тают, превращаются в аморфные тени и растворяются в потоках призрачного сияния. Бурлящие волны красного тумана катятся к колонне с её пленником. Уже почти материальные они вскипают у его ног, обрушиваются на лишённую кожи плоть, где и исчезают. Словно бездонная губка, тело местного владыки поглощает эту субстанцию. Он поглощает её без устали, и никак не может насытиться.

Взгляд пленника по–прежнему смотрит куда‑то сквозь толщу камня. И он не сулит ничего хорошего той реальности, которая скрывается за невидимым другим барьером. Губы постоянно шевелятся, словно выговаривают бесконечные проклятия неизвестным врагам. Могучие мышцы искалеченного тела напряжены до предела. Пленник, а по совместительству и местный владыка, устал мириться со своим плачевным положением. Он сумел собраться с силами, получить поддержку и начать борьбу с тем, что обрёкло его на вечные муки. Пока ещё он не в состоянии освободиться и вступить в схватку самостоятельно, но время расплаты уже приближается. Но главное — он всё же нашёл способ освободиться.