Где нет княжон невинных - Артур Баневич

— Потому что он был глупый, ранневековый, отсталый, погрязший во лжи дурень, — процедила сквозь зубы Ленда.

— Нет, Ленда. Он был тяжко обманутым наивным мальчишкой с серьезными намерениями и справедливым сердцем, которого развратная девка грубо истоптала грязными ногами. Чуть не растоптав попутно его шансы на корону.

— Твое упоминание о грязных ногах говорит о тенденциозности.

— Всего лишь о точности. Мы прекрасно знаем, что состояние постели в некоторых случаях свидетельствует о невестиной добродетельности. Поэтому неудивительно, что эту деталь королевич в показаниях отметил особо. Он был шокирован, увидев черное там, где имел все основания ожидать красное.

— Красное-то он должен был ожидать на собственных ушах и морде. Показывая такое людям. Хам он был и свинья свиньей, а вся ошибка Ледошки состояла в том, что она его в мойню, а не в хлев затащила. Что же касается грязи, то лучше бы он на свои ноги глянул. Девушка после мойни была, а он после беготни вокруг трактира. Так кто же ту простыню черным вымазал?

— Ледошка, — спокойно сказала Петунка. — А твое обвинение в тенденциозности здесь совершенно неуместно. По простой причине. Дебрен велел мне говорить всю правду, только правду, и ничего, кроме правды, потому что ложь может ему затруднить диагноз. А я, представь себе, не такая уж патриотка, чтобы собственную холку подставлять, защищая честь короля, который уже полтора века в земле гниет. — Она сделала короткую паузу. — Ледошка ступни королевичу обмыла, прежде чем они в ложе отправились. А у самой они грязные были, потому что из мойни она босой выбежала. Комиссия, изучавшая дело, установила, что ног она не обмыла, поскольку лежала в постели и ревела.

— Плакала? — уточнил Дебрен. — Все время?

— Так установили, а архиепископ в присяжные крупных специалистов посадил. По их мнению, причиной столь истеричного поведения было нарушение преступных планов Ледошки, которая крепко разочаровалась, поскольку от посещения мойни ждала гораздо большего. Видно, совсем-то глупой она не была и понимала, что простынные испытания в комнате запросто откроют ее обман. Другое дело — в мойне. Любой может наивного убедить, что вода следы смыла. Старый способ, применяемый распутными бабами с незапамятных времен. Так называемый «метод последней спасительной доски». Одурманить молодого мужчину, затащить в мойню, дать себя оттрахать на мокрой доске, а потом убеждать наивного, что кровь-де была, но они ее смыли.

— И что дальше? — напомнил Збрхл.

— Претокар тоже впал в истерику. Принялся бегать по дому, волосы на себе рвать, потому что они у него уже вылезали, крича, что Ледошка стерва, что он ради нее пожертвовал самой большой любовью своей жизни, а она ему еще до свадьбы рога наставила, и от нее обещанным девичеством и не пахнет. А под конец взял и на глазах потрясенных придворных разрыдался в три ручья. Словно бобер.

— Значит, крепко, — договорил Збрхл.

— Значит, грызя от бессильной злобы дерево, а конкретнее — стол. Мало недоставало, а то он бы еще и в пропасть свалился.

— Погоди, погоди, — нахмурилась Ленда. — Что должны были значить слова о самой большой любви?

— Ничего особенного, — пожала плечами Петунка. — У Претокара на стороне была то ли нимфа, то ли русалка, так, обычно, как у юноши из хорошего рода, занимающегося охотой. Только он напал на какую-то дурную, а может, интриганку с крупными амбициями, ну и они этак фиктивно обвенчались.

— Он был женат? И у него хватило совести?!

— Не возмущайся, сестра. Не был он женат. Просто отметили какую-то языческую свадебку, о которой он, впрочем, вскоре признался на исповеди. Этакие русалочьи обеты — дескать, они всегда будут любить друг друга и хранить верность, что у лесных дев считается чем-то вроде венчания. Но священника при этом не было, клялись они каким-то деревом, а не святым колесом. Так что сама видишь, никакого брака не было, если смотреть по законам божеским и человеческим. Претокар был не женат и чист как слеза.

— Но он ее любил? — полуспросил-полуотметил задумавшийся Дебрен.

— А если даже и так? Что это меняет?

— Наверное, ничего, — согласился он. — То есть в отношении проклятия, мы о нем говорим. Ну и чем все закончилось?

— Морвацкая свита убралась из трактира. У Ледошки случились спазмы, потом она, полуголая, собралась было бежать за королевичем, потом, когда ее вернули, так взбесилась, что схватила топор и на целую зиму нарубила дров, чтобы хоть как-то злость разрядить. И снова — в рев. Дескать, мерзавец, попользовал ее и бросил, а еще и осрамил, потому что перед тем, как в мойню идти, она девушкой была что надо. Бельничане особенно-то девку не слушали, так как, во-первых, у них головы разламывались с похмелья, а во-вторых, потому что те, которые скорее в себя пришли, бросились седлать лошадей, чтобы с сообщением мчаться в столицу или с предупреждением к фортам, в основном к самым стратегически важным, у Душного Здроя. Потому что справедливо полагали, что Претокар, отмывая позор, в тот же день прихватит один-два гарнизона и сметет с лица земли какой-нибудь бельницкий опорный пункт. За своевременно пришедшее предостережение информатору мог достаться солидный куш, а фортов и объектов для нападения хватало, так что «Невинка» мгновенно опустела. Но два рыцаря, хуже других переносивших выпивку, и одна пожилая придворная дама подчинились натиску княжны и согласились идти в мойню, изучать следы и выяснять истину.

— То есть рассматривать дыру, проделанную королевичем? — уточнил Збрхл. — И жердь, которой дверь подперли?

— Сам ты жердь, медвежонок. Следы невинности своей госпожи, а не ее мужского духа. Эти-то у них уже были: княжна весь двор усеяла поленьями. А Ледошка, хоть красная была и потела так, что с нее капало, с топором в руках отгоняла бедняг от пахты и соленых огурцов. Что, кстати сказать, было ошибкой. Ибо мало того что вся троица была необъективной, бельницкой, а также весьма несвежей после попойки, так еще и показания были вроде бы вынужденными. Взбешенная девка с топором бывает покрепче кварты водки: многое можно увидеть из того, что в реальном мире не существует. Поэтому никто особенно не возмутился, когда одна из трех свидетелей показала, что середина верхней доски в мойне испачкана девичьей кровью, немного уже размытой паром.

— Одна из трех? — Ленда не скрывала разочарования.

Петунка было усмехнулась, но глянула на магуна, и торжествующий блеск в ее глазах тут же угас.

— Ну, по правде-то, придворная дама, хоть и числилась на должности старшей инструкторши художественной вышивки, слепой была, как крот, и только благодаря протекции получила такое место. А из рыцарей тот, что был малость потрезвее, споткнулся и хряпнулся носом в самое ключевое место, залив его собственной кровью и бокалом вина. Так что от следов, даже если б они действительно были, ничего не осталось.