Бумажный лебедь (ЛП) - Лейла Аттэр

Я должна была бы чувствовать себя более виноватой, что не вспоминала Ника, но как бы мне не было его жаль, все меркло в сравнении с тем, что происходило прямо сейчас.

— А что мы такое? — спросил Дамиан, закрыв сосуд с кокосовым маслом и помогая мне встать.

Мы вошли в воду, и я позволила волнам смыть песок, оставляя на коже ощущение шелковистости.

— Неплохо — сказала я. — Ты мог бы далеко пойти с этим твоим островным пилинг-лечением.

— Ты не ответила на мой вопрос.

Я расположила мои только что обласканные ноги поверх его ступней и произнесла, глядя ему в глаза.

— Мы — вопрос, на который еще нет ответов, убежище, которое еще не обнаружили, борьба, которую еще не выиграли.

Я сцепила руки вокруг его талии, и мы отправились гулять по пляжу с Дамианом, поддерживающим меня, стоящую на его ногах. Мы остановились, наблюдая за тремя игуанами, загорающими на скале.

— Блонди, Брюс Ли и Грязный Гарри, — произнес Дамиан. — Брюс Ли — самый младший. Блонди — недостающая часть его хвоста, и Грязный Гарри — тот, кто присматривает за ними.

— Ты назвал игуану в мою честь?

— Не в твою, güerita. Другая Блонди — Клинт Иствуд, «Хороший, плохой, злой».

— Ах. Все твои герои выстроились в линию на солнце.

— Пока не придут плохие парни.

Я спрыгнула с его ног на песок, и мы пошли в обратную сторону.

— Ты думаешь, мой отец плохой парень, — сказала я. — Позволь мне поговорить с ним, Дамиан. Мы можем решить это. Он не знает, что ты Эстебан. Он не найдет связь. Он прекратит поиски. Он поймет. То, что он сделал, ужасно, но я знаю, он бы никогда не причинил злонамеренно боль тебе или МаМаЛу. На все есть причина. Твои слова.

— После всего, что он сделал, ты все еще защищаешь его от меня? — он скептически посмотрел на меня.

— После всего, что сделал ты, я все еще защищала бы тебя от него. Дай ему шанс. Он порядочный человек, Дамиан.

— Мы никогда не сойдемся во взглядах на этот счет. У тебя имеются родственные чувства. И у меня есть, — Дамиан посмотрел на волны, что скользили вокруг наших ног. — Ты знаешь, что мы такое, Скай?

Я наблюдала за скопившейся пеной вокруг наших ног, пока волны отступали, чувство теплоты вытекало из меня, ведь Дамиан убрал свою руку.

— Мы как песок, который еще не смыли, — сказал он.

Холодный узел завязался в моем животе. Двое мужчин, которых я безумно любила всем своим сердцем, намеревались разрушить друг друга. У меня было предчувствие, что когда это случится, уцелеет только один.

Глава 24

Впервые после нашей земляничной стычки Дамиан и я провели ночь вместе, но в то же время порознь. Безвыходность нашей ситуации, последствия моего порыва, моего бегства к нему начинали тяготеть надо мной. Я от всего сердца надеялась, что смогу исправить ситуацию между ним и моим отцом. Я повелась на бредни о том, что для любви нет преград. Конечно, моя любовь к Дамину была именно такой — всепоглощающей и сильной, но сейчас моя любовь лежала в нескольких сантиметрах от меня, ломая голову, как осуществить свою потребность отомстить.

Любовное возмездие.

Это удерживало нас от общения друг с другом большую часть следующего дня. Не то, чтобы мы дулись или наказывали друг друга. Я прекрасно понимала, как он себя чувствовал, и он знал о том, какие мысли крутились у меня в голове. Мы просто не знали, что делать или говорить, чтобы стало легче, поэтому мы ничего не говорили.

Я провела утро, кормя Блонди и Брюса Ли цветами гибискуса. Грязный Гарри держался в стороне, пока я не предложила ему банан. По всей видимости, он был сладкоежкой. Никаких признаков Дамиана. Никаких манго утром. Я предположила, что он отсиживается в хижине, но в полдень я нашла на столе его записку

«Перемирие. Свидание. Заберу тебя на закате».

Записка была сложена в фигурку жирафа, как тот последний жирафик, которого он сделал для меня много лет тому назад на мой день рождения. Я некоторое время посидела, держа ее в руках, Это был один из тех моментов, которые запоминаются на всю жизнь. И таких моментов немало. Вы идете по жизни, переворачивая и переворачивая страницы, черные и белые слова сталкиваются друг с другом, а потом — бац!

Три радужных предложения и бумажное животное — и ты роешься в своей одежде и моешь волосы и переодеваешься опять и опять, и кружишься в танце, и влюблена по уши, и полна сил. Вот она — сила этих моментов.

— Вау. Ну и беспорядок.

Я обернулась и увидела как Дамиан пробирается через окно спальной комнаты. Он, должно быть, переоделся и принял душ на лодке, поскольку, черт возьми, выглядел он хорошо. На нем были синяя рубашка с воротником, черный пиджак и джинсы. Золотистый свет обрамлял его лицо, когда он окинул взглядом одежду и сумки, разбросанные по всей комнате.

— Для тебя, güerita. — протянул он что-то завернутое в банановый лист.

Я взяла это у него, прекрасно осознавая, что он просто поедает меня взглядом. Я надела кремового цвета платье в обтяжку, с длинным рукавом и вырезом на спине. Оно выделяло мою загорелую кожу и подчеркивало отросшие светлые корни, пробивающиеся через мои темные окрашенные волосы.

— Что это? — спросила я, развернув подарок.

Дамиан стоял передо мной, и я внезапно осознала, что не обнимала его весь день.

— Просто возвращаю кое-что.

— Мои туфли! — воскликнула я. Золотистые «лабутены» с каблуками в виде шипов. Те, что были на мне, когда он меня похитил.

Он стал на колени передо мной и протянул руку. Я подала ему одну туфлю, а затем вторую, наслаждаясь его прикосновением, когда он надевал их.

— Итак, что за повод? ― спросила я.

— Я просто хочу восполнить пробел. Ты пропустила свой день рождения в этом году, — промолвил он. — А еще просто помириться.

— Ты накачал меня наркотиками на мой день рождения. Я даже не помню, что происходило в тот день.

— Я знаю. Я очень сожалею. И я терпеть не могу, когда мы не разговариваем.

Я чувствовала себя слабохарактерной дурой, но когда он целовал мою шею вот так, когда оставлял на коже такую сладкую, нежную цепочку извинений, я не могла думать ни о чем.

— Я тоже сожалею. За вчераш…

— Не будем, — он заставил меня замолчать.

Не будем извиняться за те чувства, над которыми мы не властны, за те привязанности, которые нас разделяют. Моя мать. Твой отец. Весь мир, ожидающий, чем это кончится.

— Только ты и я сегодня вечером, хорошо?

Я кивнула и последовала за ним на террасу, туда, где он накрыл стол. С одним стулом.