Освободитель (сборник) - Рэй Олдридж

Оказавшись в полутьме внутри, Руиз оглянулся на женщину. Видимо, она слышала все. Каким-то образом она смогла вползти в самый дальний угол. Она слабо пыталась закопаться в мусор, наваленный там.

У Руиза не было времени восхищаться ее желанием жить. Он сильно недооценил скорость Касмина. Как только Руиз стал оборачиваться к нему, надзиратель прыгнул на Руиза, набросив веревочную петлю ему на горло.

Касмин притянул его ближе к себе, затянув петлю ровно настолько, чтобы перекрыть дыхание Руиза.

— Я скажу Старшине, как ты сопротивлялся, дерьмовая башка, — прошептал Касмин ему в ухо, хихикая от удовольствия.

Касмин стал двигаться вместе с ним так, чтобы шарканье их ног слышалось тем, кто стоял снаружи.

— Касмин? — Руиз услышал голос Дольмаэро. — Что там происходит?

Прежде чем Касмин смог ответить, Руиз резко откинул голову так, чтоб ударить Касмина в нос. Хрящ сломался с влажным треском, и Руиз почувствовал, как горячая кровь потекла у него по шее, но, хотя Касмин слегка ослабил хватку, он не отпустил Руиза. Руиз резко двинул локтем Касмина под ребра. Надзиратель только слегка ахнул, когда ребра треснули, и попытался оттолкнуть Руиза прочь. Поддаваясь этому движению, Руиз нагнулся в поясе и, протянув руку между ног, схватил Касмина за яички и стиснул, используя всю свою силу. С высоким, истошным визгом Касмин без сознания повалился на землю.

— Касмин? — голос Дольмаэро был полон беспокойства. — Касмин, тебе же сказали просто вывести оттуда женщину. Ты меня слышишь? Умерь свое рвение, Касмин.

Руиз весь пылал от адреналина. Он улыбнулся, как ему показалось, веселой улыбкой. Он поднял надзирателя за ногу и за воротник и вышвырнул его сквозь остатки занавески, которые прикрывали вход, на солнечный свет. Он легко выступил из хижины вслед за ним и увидел, как старшины гильдий с ужасом и изумлением смотрят на слабо дергающееся в пыли распростертое тело.

— Не беспокойся, почтеннейший Дольмаэро, — сказал Руиз приятным веселым голосом. — Касмин умерит свое рвение.

Он бросил в пыль душительную веревку Касмина.

— Я хотел бы посоветовать тебе последовать его примеру.

Никто не сказал ни слова, и Руиз пошел обратно.

Глаза женщины казались огромными в полутьме хижины. Она сжалась в углу, и на секунду казалось, что она боится его точно так же, как боялась надзирателя.

— Все в порядке, — сказал он, подходя к ней, — никто тебя не тронет.

По крайней мере, пока, подумал он, но эту мысль он немедленно подавил.

Он поднял ее и отнес обратно на койку. Она ничего не сказала, хотя прижималась к нему гораздо теснее, чем было нужно.

Чуть позже она снова заснула, не сказав больше ни слова. Руиз сидел возле нее и стирал кровь Касмина со своей шеи, мрачно думая о своей собственной глупости. Его единственный шанс выжить, в конце концов, заключался в том, чтобы оставаться неприметным до тех пор, пока он не найдет способа убежать. Феникс был для него решительно опасен, из-за этой женщины он уже дважды сделал весьма примечательные глупости.

Что же с ним такое было, почему он вел себя не так, как обычно? Почему-то лицо Накера снова всплыло перед его глазами.

Вдруг Руиз почувствовал страшную усталость. Частично виной тому были вынужденные физические усилия при его менее чем оптимальной физической форме. Но больше всего, подозревал он, эти ощущения были связаны с его удивительным для него самого поведением. Идея эта немедленно привела его к другой мысли: неужели он становился слишком сентиментальным для своей профессии? Или, еще хуже, слишком старым? Этот факт, что он так долго выжил при такой рискованной профессии, был, напомнил он себе, весьма малой гарантией того, что жизнь его продлится.

Она может кончиться как раз здесь, в этом крысином загоне. Он прилег отдохнуть на время. Друзья Касмина могут попробовать отомстить за его унижение, но Руиз в этом сомневался. Руизу трудно было вообразить почтенного ремесленника вроде Дольмаэро, который крадется по темноте перерезать ему глотку. Кроме того, у надзирателя такого пошиба обычно не было друзей за пределами их собственной касты — лишь хозяева и жертвы окружали их.

Он проснулся, когда роботележка прозвенела сигнал на вечернюю трапезу. Феникс, его подопечная, сидела на краю койки, наблюдая за ним. Она выглядела гораздо лучше.

Щеки ее порозовели скорее от хорошего самочувствия, чем от лихорадки. Она пальцами расчесала самые запутанные пряди своих волос, так что теперь они стекали гладким потоком по ее спине, река черного цвета с медным отливом. Перекрученный кусок голубой ткани стягивал ее рубаху на поясе так, что она выглядела на ней красивее, чем раньше. Руиз удивился и ужаснулся, что ее движение по хижине не разбудило его — какое счастье, что враги не напали на него в этот момент.

— Наконец-то, — сказала она.

Руиз протер глаза.

— Я рад, что тебе лучше.

— Это чудо, правда?

В ее голосе чувствовалась насмешка, и Руиз секунду пристально смотрел на нее.

— Да, — согласился он, — чудо.

Брови ее нахмурились.

— Не поддакивай мне, Вухийя. Это не Фараон и не Земля Вознаграждения, и я сомневаюсь, что ты продавец змеиного масла.

На лице ее на миг отразился гнев, но она овладела собой и даже попробовала улыбнуться.

— Ты можешь сказать мне? Ты знаешь, где мы?

Руиз встал и подошел к двери. Он попытался выиграть время.

— Сейчас уже время ужина. Я пойду принесу еды. Тебе надо подкрепиться.

— Я пойду с тобой, — сказала она, встав с изумительной легкостью, если принять во внимание ее недавнее состояние.

Она прошла мимо него и вышла в дверной проем.

Он догнал ее возле дверей, где она стояла, глядя через площадку на серого гуманоидного охранника и роботележку, застыв в ужасе и изумлении. Она впилась ему в руку.

— Что это?

Руиз глубоко вздохнул. Рано или поздно ей придется начать учиться своей новой жизни.

— Они называют себя Пунгами. Они управляют этим… этой… — Руиз запнулся, ища слова, которые были бы помягче. Потом он решил, что ложная мягкость не поможет ей выжить, поэтому стал говорить правду. — Это рабский загон, Благородная Дама.

Она посмотрела на него, глаза ее расширились от шока, потом возмущения.

— Нет! — сказала она. — Нет! Ты знаешь меня? Низа, я Низа, дочь Бхасрахмета, Царя Царей.

Лицо ее исказилось, и она, спотыкаясь, ушла назад в дом бескастовых.

Руиз вздохнул. Он пожелал ей легкого рабства. С ее красотой и умом, она могла бы найти место у снисходительного хозяина. Его тревожило то, что он не мог представить более обнадеживающего будущего для нее.