Подлинная история тамплиеров - Шаран Ньюман

Мы можем представить себе эту картину: после нескольких месяцев заключения и пыток рыцаря или сержанта ордена вводят наконец в помещение, где он предстает перед судьями.

— Здравствуй, брат, — говорит инквизитор. — Святая церковь и король прислали пас сюда, и единственное наше желание — узнать правду, дабы спасти твою душу.

В этот момент обоняние тамплиера ловит запах жареной оленины, и он вспоминает, что, во-первых, умирает с голоду, а во-вторых, не найди он правильных ответов на вопросы судей, его ожидает судьба этого несчастного оленя.

— Так вот, — продолжает инквизитор, — велено ли тебе было плюнуть на крест, когда тебя принимали в тамплиеры?

— Да, господин, это так. Но я перехитрил их и плюнул рядом с крестом, да так, что никто не заметил.

— А приказывали тебе топтать крест ногами?

— Припоминаю что-то в этом роде, господин.

— И ты это делал?

— Даже не подумал.

— А приходилось тебе топтать крест и мочиться на него в Страстную пятницу? Было ли у вас в обычае совершать подобное в день, когда Господь наш Иисус Христос принял смерть за твои грехи, еретик проклятый?

— Нет, господин, не было у нас такого обычая.

— Стало быть, ты топтал крест и мочился на него в какой-нибудь другой день. В какой же? В Великий четверг? Выкладывай, когда осквернял крест? Нам точно известно, что ты этим занимался — все остальные тамплиеры уже признались. Хочешь сказать, что ты единственный, кто этого не делал?

Ну, и так далее. В конечном счете напуганный и сбитый с толку тамплиер признается во всем, только бы скорее вернуться в свою уютную тихую камеру.

И хотя эта сцена — всего лишь плод моего воображения, я слышала, что подобный метод допроса, когда один и тот же вопрос задается несколько раз с небольшими изменениями, практикуется до наших дней. К счастью, на себе я этого еще не испытала.

Поскольку множество обвинений повторяют друг друга, все сто двадцать семь пунктов можно для удобства разбить на несколько групп[344].

1. Тамплиеры отрицали Христа в ходе церемонии приема в орден и после таковой. Кроме того, они плевали на крест и топтали его.

2. Они целовали друг друга в различные части тела, преимущественно в пупок и пониже поясницы.

3. Во время приема в члены ордена им сообщали, что они могут совокупляться с другими тамплиерами. С них брали клятву, что они никогда не покинут орден.

4. Тамплиерам предписывалось держать в тайне все, что происходит во время приема в члены ордена.

5. Они не верили в литургию и в таинства. Их священники не проводили освящения Тела Христова во время причастия.

6. Тамплиерам сообщали, что магистры могут отпускать грехи, а потому им не нужны священники.

7. Они почитали некоего идола как Господа и Спасителя. То ли отдельные тамплиеры были в этом повинны, то ли большинство из них совершали такое поклонение на своих собраниях. В каждой провинции был свой идол, некоторые имели одно лицо, некоторые — три. Иногда в роли такого идола выступал человеческий череп. Они верили, что он приносит богатство, помогает цветам распускаться и делает землю плодородной. Братья носили веревку вокруг пояса, они касались ею идола и не расставались с ней даже во сне.

8. Им дозволялось исповедоваться в грехах только священнику своего ордена.

9. Они не раздавали милостыни, как то подобает монахам, и полагали, что в стремлении к обогащению нет греха. Им дозволялось добывать деньги любыми средствами, как законными, так и преступными.

10. Они собирались по ночам и втайне от других.

11. Каждый или почти каждый член ордена знал обо всем и не делал ничего, чтобы исправить положение.

12. Многие братья покидали орден из-за царящих в нем «разврата и заблуждений»[345] (см. пункт 3).

13. Состояние дел в ордене стало достоянием слухов и покрыло его позором во всем христианском мире.

14. Великий магистр и другие руководители ордена признали свою вину.

Как может заметить читатель, некоторые обвинения являются скорее просто утверждениями, а другие видоизменяются столько раз, что создается впечатление, будто инквизиторы изо всех сил пытаются придать им смысл.

Первые пять пунктов этого перечня я анализирую в главе «Тайные обряды инициации». Обвинение, содержащееся в шестом пункте — о вере тамплиеров в то, что магистр может отпустить грехи, по-видимому, соответствует действительности. Некоторые братья путали отпущение грехов, полученное на исповеди от священника, и прощение, даваемое магистром или командором, когда на еженедельном общем собрании они признавались в нарушении устава ордена.

Вопрос о таинственном идоле храмовников рассматривается в главе «Бафомет». Поскольку у современных читателей эта тема вызывает наибольший интерес, я полагаю нелишним сообщить, что ни в одном командорстве ордена ни одного идола так и не удалось отыскать. В Париже нашли лишь серебряный ковчежец с фрагментами черепа одной из одиннадцати тысяч девственниц, умерших мученической смертью со святой Урсулой в Кельне в четвертом веке[346]. Даже под пыткой большинство тамплиеров не могли толком ответить на вопрос о поклонении идолу.

Тамплиеры действительно имели собственных священников, но обычно их нанимали на определенный срок. В то же время значительное количество священнослужителей других орденов, которые свидетельствовали за или против тамплиеров, основываясь на сведениях, полученных при исповеди, говорят о том, что это обвинение не имеет под собой основы.

Трудно что-нибудь сказать об обвинении тамплиеров в том, что они проявляли скаредность при раздаче милостыни. У нас нет на этот счет достаточных сведений. Однако по меньшей степени трижды в неделю просившие подаяние его получали, и в уставе ордена содержались строгие указания о помощи неимущим. При этом подаянием могло служить все, за исключением оружия и доспехов. Когда Великий магистр приезжал в какое-нибудь командорство, в его честь пятерых бедняков надлежало пригласить к столу и накормить той же пищей, которую ели братья ордена. Кроме того, устав предписывал каждый день раздавать беднякам десятую часть выпекаемого хлеба.

Тамплиеры не учреждали столько странноприимных домов, сколько госпитальеры, но зато тратили немало денег на выкуп неимущих пленников, захваченных мусульманами, да и не отказывали в приюте паломникам. Были ли они достаточно щедры? Я, право, не знаю. А мы отдаем достаточно?

Там, где обвинения касались денег, защищаться тамплиерам было трудно. В дошедших до нас грамотах есть много свидетельств того, что орден не пропускал ни малейшей возможности заполучить какое-либо имущество законным путем, а пару раз накладывал лапу на то, что ему не предназначалось. Более обстоятельно это изложено в главе «Тамплиеры и деньги».

Обвинение в том, что храмовники собирались по ночам и втайне от других, выглядит бессмысленным. Братья действительно время от времени устраивали собрания после заутрени — урочных предрассветных молитв. В соответствии с уставом они были обязаны проверить, все ли в порядке с лошадьми и оружием, а затем могли отправляться в постель. Однако это время оказалось также удобным для собраний, которые были тайными лишь в том смысле, что обсуждаемые на них вопросы не следовало доводить до сведения посторонних. Это обвинение довольно странно еще и потому, что закрытые собрания практиковались в большинстве духовных орденов. На них обычно обсуждались различные проблемы ордена и проступки его членов, и, разумеется, братья не желали, чтобы их внутренние дела становились всеобщим достоянием. У меня вызывает удивление, почему ни один тамплиер не упомянул об этом. Не потому ли, что они очень мало знали о внутренней жизни других орденов?

Реальной проблемой для храмовников было обвинение в тайных обрядах инициации. Большинство орденов практиковали открытые церемонии приема новых членов. Это было важным событием, и все члены семей новобранцев с нетерпением ожидали, когда они смогут присутствовать на торжестве. Тамплиеры поступали неразумно, вербуя новых членов без широкой огласки, но именно эта закрытость была по вкусу элитарным обществам.

Обвинение в том, что каждый член ордена знал обо всем, является классическим примером искажения фактов — оно предполагало, что все прочие обвинения справедливы.

Очень забавно выглядит обвинение, связанное с тем, что некоторые члены покинули орден, испытывая отвращение к еретическому поведению остальных. Во-первых, инквизиторы уже успели обвинить тамплиеров в запрете на выход из состава ордена. Разумеется, братья могли уйти без дозволения, что некоторые и сделали. Однако число членов, покинувших орден по разным причинам и вполне легально, было столь велико, что и речи не могло идти о том, чтобы заставить их молчать о прошлой жизни.