Боевой вестник - Сурен Цормудян

Вдоль двух стен огромного квадратного зала с высоким потолком шли великолепные колонны с искусной резьбой, между которыми виднелись небольшие узкие окна. Снаружи настала ночь, зал освещали факелы, укрепленные на колоннах. Стены и потолок были покрыты яркой росписью с тщательно выписанными деталями. На противоположной от входа стене были изображены сцены охоты на короля пеших драконов — гигантского ящера, передвигающегося на двух ногах. Длинный массивный хвост уравновешивал поданное вперед туловище с крохотными, словно недоразвитыми передними лапами, пасть была полна ужасающих зубов. Говорили, что далеко на юге, в землях пеших драконов, подобных чудовищ великое множество, хотя в это трудно было поверить. Даже король пеших драконов, именуемый тиранодраконом, был далеко не самым крупным представителем этих жутких тварей.

Пол зала был устлан гигантским ковром искусной работы. Почти в центре, чуть ближе к входу, располагалось место для почетных гостей — длинная низкая скамья, заставленная различными блюдами и кувшинами с питьем. Такие же протянулись и вдоль колонн, для прочих гостей, а вот сидеть приходилось на полу, точнее, на мягких и пестрых шелковых подушках с бахромой.

Для самого императора предназначалось особое место — большая ступенчатая усеченная пирамида из черного мрамора. Лицевую сторону ступеней покрывала красная ковровая дорожка, послушно повторяющая все изгибы. По краям ступеней, через одну, стояли стражники в серебряных кирасах на голое тело и юбках из полос выделанной кожи пеших драконов. Головы их украшали небольшие шлемы, защищающие темя, затылок и часть шеи. Черный шелк прикрывал лицо, оставляя на виду лишь обведенные черным глаза. В самом низу были стражники с длинными копьями и большими щитами, прямыми снизу и закругленными вверху, с изображением головы тиранодракона. Выше стояли стражники без щитов, сжимая в опущенных руках оружие странного вида: два изогнутых полумесяцами клинка, нацеленных в противоположные стороны и соединенных общей рукоятью под двуручный хват. Принц Леон с недоумением смотрел на это диковинное оружие, силясь понять, как вообще им можно биться, не рискуя себе же что-нибудь отрезать. Может, это просто для красоты?

На вершине усеченной пирамиды, среди больших и мягких красных подушек с золотым и серебряным шитьем, сидел, скрестив ноги, сам император Тассир Шерегеш Двенадцатый — пятидесятилетний толстяк в белой тунике с красным орнаментом и широким ожерельем из золота и драгоценных камней. Ладони правителя покоились на коленях, каждый из толстых и коротких пальцев был украшен перстнем. Лицо белое от пудры, глаза обведены черным, причем над бровями, в нижней части лба, была проведена черная линия, будто третья бровь. Голову украшал широкий фамильный парик, переходящий вместе с титулом императора из поколения в поколение. Похоже, он был сделан из волоса черного единорога. Сверху корона в виде золотого обруча с торчащими вверх посеребренными зубами пешего дракона. С равнодушным лицом император смотрел будто в никуда, как человек, отдыхающий в тени дерева, равнодушен к копошению среди травинок муравьев и сверчков.

Принц Леон размотал темно-зеленый атлас, в который был завернут подарок от короля Гринвельда, и застыл перед подножием пирамиды. Справа находился невысокий человек в пурпурной тунике с узорами в виде перламутровых цветов, источающий сильный запах лаванды и жасмина. Он был лыс и тучен. Руки сложены на животе, ладони прятались в просторных и длинных рукавах. На груди висела прямоугольная бронзовая табличка с письменами. Настоящие брови он каким-то образом ликвидировал, а вместо них, чуть повыше, черной краской были нарисованы другие, в виде полумесяцев. Однако, несмотря на свой комичный вид, толстяк вовсе не был шутом. В его задачи входило переводить императору речи высоких гостей.

— Ваше величество! — Леон протянул Тассиру искусной работы меч из темной корсарской стали с золотыми узорными прожилками, с навершием из мамонтовой кости и изумрудами и рубинами на гарде. — Я — наследный принц королевства Гринвельд, Леон Эверрет.

Лысый с нарисованными бровями перевел это, затем шепнул:

— Мой господин, я все перевел, как положено, но впредь прошу вас обращаться к Тассиру Шерегешу «ваше божественное величество».

— Хорошо, буду знать, — тихо отозвался Леон и продолжил уже громко, чтобы его слышали все в зале: — По воле моего отца и короля Гринвельда Хлодвига Эверрета Четвертого, а также по велению долга и древних традиций моего народа, я подношу этот подарок вашему божественному величеству, в знак дружбы и лелея надежду на вечный и прочный мир между нашими государствами. Такой подарок является знаком наших мирных намерений и предназначен убедить ваше божественное величество в том, что Гринвельд никогда не поднимет первым меч на Тассирию. Также по древним традициям нашего народа, сие оружие изготовлено из переплавленных вражеских клинков, добытых как трофеи последней войны. Это сталь корсаров Странствующего королевства и кость с Мамонтова острова. И теперь это гринвельдский меч, символ доблести и силы наших рыцарей. Последним, кто держал его в руках, был мой отец, король Хлодвиг Эверрет Четвертый. Согласно нашей традиции, дарящий должен вручить его лично в руки адресату, а до того ничья рука не смеет его коснуться. Так позвольте же мне, наследнику гринвельдского престола, в знак нашей вечной дружбы вложить в ваши руки это оружие.

Лысый все это перевел, затем наступила тишина. Император не ответил. Даже не шелохнулся, лишь моргнул пару раз. И то утешенье — значит, живой.

— Чего он молчит? — шепнул переводчику Леон.

— Видите ли, — лысый заискивающе улыбался, — у вас свои традиции, у нас свои. Вот и молчит.

— Что мне теперь делать?

— Дело в том, мой господин, что мы попали в неловкую ситуацию.

— Как прикажешь тебя понимать? — Леон нахмурился, к тому же он устал держать меч на вытянутых руках.

— По нашим законам, никто не имеет права входить на пирамиду его божественного величества. Во всяком случае, пока он там сидит.

— А стражники?

— Это безмолвные. Они тени императора, на них священный обет. Если правитель умрет, они последуют за ним, умертвив себя. Следовательно, им можно входить на пирамиду.

— Как же быть?

— Возложите меч на первую ступень.

— Ты не понял меня. Этот меч никто не имеет права трогать, кроме меня и вашего правителя. Таков обычай.

— Не беспокойтесь, мой господин. Меч будет лежать на ступени, и никто его не тронет. А когда пир в вашу честь закончится, император его заберет, отметив подарок благословенным касанием своей десницы.